Хаос в головах кучки людей из Чаловска - севастопольцам этого не понять!
Эклектизм, по одной из трактовок – это «хаотический способ изложения сведений без их отбора и систематизации». В этом смысле предлагаемое хаотическое парковое нагромождение на мысе Хрустальном – и есть такой эклектизм.
Вот именно такой хаос, происходящий в мыслительных процессах головного мозга «Чалого-и-компании», как отражение абсолютного отсутствия у данного городского «персонажа-с-друзьями», как миропонимания, так и мировоззрения – ярко демонстрирует концепция планируемого «им-со-товарищи» парка «вдоль кромки воды от набережной Корнилова до Херсонеса» с нагромождением друг на друга: обелиска «Штык и Парус», мемориальной аллеи, просветительского центра, амфитеатра, музея Гражданской войны и русской эмиграции, музея Великой Отечественной войны.
Это с кулинарной точки зрения – даже не винегрет. Это – «еда для Бори». Где Боря – это такой хряк, которому в миску сваливают всё, а он это всё с аппетитом уплетает и похрюкивает от удовольствия. Вероятно, инициаторы подобного парка представляют себе севастопольцев такими же свиньями, которым можно всучит любое историческое и культурологическое непотребство, ловко упаковав его в радужные обёртки словоблудия.
Просветительский центр? Возможно. Но КТО, КОГО и самое главное, ЧЕМ будут просвещать в этом центре? Потому что центр, а не подмостки «Ракушки», где каждый волен излагать своё – предполагает: и штат сотрудников и идеологическую наполняемость просвещения с их стороны в этом самом центре. Может сомнительная слава «ельцин-центра» подвигает автора концепции на создание «чалый-центра»? Тогда не хватает самой малости – гостиницы для паломников к гуру аккурат у самого входа в центр, эдак этажей в двадцать… Под землю.
Мемориальная аллея? Возможно. Тогда опять самый простой вопрос – КОГО планируют «мемориалить»? Вопрос далеко не праздный, ибо от того, память о ком будет представлена на аллее, зависит составляющая идеологического становления современного российского общества. А на сегодняшний день вектор этого становления весьма зыбок и не определён. Что это значит? А это значит, что в общественных пространствах парков и скверов для ВСЕХ – нельзя акцентировать чью-то одну субъективную точку зрения. Для этого существует совершенного локальные и камерные пространства и решения без разрушительного перемешивания их между собой.
Например, для коммунистов в городе есть памятник Ленину. Для монархистов – памятник Императрице Екатерине. Только в чьей-то больной психике можно представить для них один памятник на двоих, где они куда-то идут «под ручку» и мило беседуют, например, о демократии...
Музей Великой Отечественной войны? В Севастополе?! А это, вообще, что такое? Такой Музей, именно с большой буквы уже существует по всей нашей стране в десятках тысяч: памятников, памятных знаков, памятных досок, кладбищах, могилах, мемориалах, названиях улиц и т. д. и т. п. Существует такой музей и как - Центральный музей Великой Отечественной войны 1941-1945 годов в Москве. «Концепщики» подобного вероятно забыли, что часть – не может вместить целое. И не должна этого делать, чтобы не выглядеть глупостью.
Амфитеатр? То есть: или ещё один «полноприводный» театр или концертная площадка под открытым небом? А зачем? Городу необходим современный концертный зал на 1-1.5 (можно больше) тысячи зрителей, с самым современным оборудованием и оснащением, с сопутствующей инфраструктурой, способный принимать на своей сцене всех: от звёзд мировой классики, как солистов так и больших симфонических оркестров, до эстрадных див, «звёзд» КВНа и прочего кинематографа. С продуманной логистикой деятельность для круглогодичной загруженности в интересах, в том числе - и ВСЕГО Крыма и гостей полуострова.
Музей Гражданской войны и русской эмиграции? Если за музей берётся Чалый, то гражданскую войну вместе с эмигрантами ждёт китч в манере, типа, «музея» на 35-й батарее – ужасающий непрофессионализм, вопиющая дремучесть персонала и зашкаливающее самомнение на свой музейный статус.
Гражданская война – это не только ужасающая катастрофа Русской Цивилизации с точки зрения вообще и в целом, но это – прежде всего – жизненная трагедия для миллионов людей по обе стороны. Причём катастрофа и трагедия, последствия и отголоски которых мы ощущаем и по сей день. И по сей день в современном российском обществе нет единственной превалирующей точки зрения на оценку тех событий. Да, уже нет озлобленности до состояния всепоглощающей ярости, когда «в штыки на пулемёты», но нет и примирения до взаимных объятий с лобзаниями. Любая попытка силой загнать «белых» и «красных» в один музей и заставить в нём каяться всех ныне живущих - не просто вредна, а крайне опасна.
Для русской же эмиграции периода Исхода после событий 1917-20 годов в их Отечестве была разрушена не только их Родина, но растоптана их вера и сатанински убит вместе семьёй Помазанник Божий, их Царь. Правы они или не правы – не нам судить. Но и не нам звать их к примирению. И те эмигранты вряд ли бы могли вести речь о каком-то примирении с теми, кто отнял у них: веру, Царя и Отечество.
Нет среди живых уже и тех, кто, стремясь построить в России коммунистический рай на земле, замешивал цемент для этой стройки на человеческих жизнях и человеческой крови своих же соотечественников. Стройка сия, правда, бесславно закончилась в 1991 году… Но её прорабы никогда бы не стали сомневаться в своей правоте и щадить «беляков»...
Тем более – «жить» с ними в одном музее
Подобный музей – это как если бы к самолёту, который сбросил бомбу на Хиросиму и который по сей день является музейным экспонатам, приходили бы японцы, и с радостью, умилением, благодарностью и последующими «чмоками» слушали экскурсовода, с улыбкой рассказывающего о том, сколько за одни раз наши бравые парни «грохнули косоглазых».
Парк – и ЭТО главное – это максимально открытое пространство: где много воздуха, много зелени, много лавочек в тени листвы, много солнечного света и много детского смеха в аккуратных игровых зонах. Тогда это будет не эклектика для хряка Бори, а систематизация отдыха для людей.
Впрочем, где севастопольцы, а где Чалый. Где?
На разных планетах: мы – в Севастополе, он – в «Чаловске».