Еще рюмочку? Писатели и алкоголь
Стивен Кинг
Пиво. Депрессия. Кокаин. Пишущая машинка. Суицидальные мысли. Конец 1970-х и начало 1980-х, должно быть, стали для Стивена Кинга сплошным смогом из кошмарного сна — в то время ему было так плохо, что он, по собственному признанию, даже не помнит, как написал «Куджо». Примерный писатель-алкоголик, более всего Кинг боялся потерять свою творческую искорку, если трезвость все–таки когда-нибудь возьмет верх. Что, конечно, трезвость в конце концов и сделала — лет через десять, не испортив качества его страшных произведений ни на йоту. Позже писатель признавал: «Я пил всю жизнь с тех пор, как мне это стал позволять закон. И моей целью всегда было напиться настолько, насколько возможно. Я никогда не понимал, что такое «немного выпить за компанию» — мне всегда казалось, что это почти как поцеловать сестру».
Эдгар По
Писать мучительно мрачную поэзию и кровавую прозу, достойную экранизации Тарантино, было не единственным, что Аллан По любил делать. Литературный классик также любил иногда испить из бутылки бренди. Его сосед по квартире Томас Гибсон вспоминал, что редко видел Эдгара Аллана По без бренди из «Бенни Хэвен» — местного бара. Прибавьте к этому необъяснимую любовь писателя к эгг-ногу — тому самому напитку, который обеспечил себе роль пыточного орудия в рассказе «Колодец и маятник». Как ни странно, самая распространенная теория, объясняющая загадочную гибель писателя, предполагает бешенство, а никак не проблемы, связанные с его измученной печенью.
Оскар Уайльд
Красоту коротких высказываний Уайльда на тему алкоголя можно сравнить лишь с его любовью выпивать спиртное залпом. Говорят, его большим увлечением был абсент — к зеленому зелью драматург пристрастился в Париже, где полюбил послевкусие напитка и плоды его галлюциногенной природы. Другой страстью Оскара Уайльда было шампанское — оно скрашивало даже худшие моменты его жизни. На пороге смерти, когда морфин не действовал, Уайльд облегчал боль смесью опиума, хлорала и шампанского. Именно по этому поводу он сказал тогда знаменитое: «И теперь я умираю, как жил: не по средствам».