Психология для Церкви: использование опыта и методов психологии в приходском служении
Отношение в современной Русской Православной Церкви к психологии различное. Кто‑то приветствует совместную работу с психологами, при некоторых приходах действуют православные психологи и даже есть священнослужители, ведущие психологическую практику, например, протоиерей Андрей Лоргус, ректор Института христианской психологии в Москве, протоиерей Ростислав Мороз, проректор Духовного училища, руководитель отдела религиозного образования Владивостокской епархии и руководитель Владивостокского отделения Ассоциации когнитивно-поведенческой терапии. Но у значительной части священнослужителей и прихожан к психологии отношение настороженное, если не враждебное.
Последнее вызвано отчасти реалиями советского периода, когда Церковь была отделена от государства и изучение психологии было остановлено в духовных школах, да и в целом в обществе к психологам относились не очень хорошо, зачастую путая их с психиатрами и считая, что обращаться к психологу стыдно, что это показатель «ненормальности».
Для верующих людей тут еще добавляется элемент того, что психолог покушается на, казалось бы, исконно религиозную сферу, на «душу» человека, так как сам термин «психология» означает «наука о душе».
Сопоставление психологии и религии действительно имеет под собой основание. Еще Карл Юнг отметил схожесть деятельности психолога и священника. На Западе зарождение психологической помощи совпадает по времени с отходом людей от Церкви, и для кого‑то именно психология стала замещать духовный и смысловой аспект жизни человека. Хотя очевидно, что сходство и некоторое родство психологии и религии не означает их общей сущности.
Кратко хочу затронуть, в чем сотрудничество психологии и Церкви может благотворно сказаться на приходском служении и быть полезным как священнослужителям, так и прихожанам, где оно может быть позитивно – и наоборот.
Можно начать с того, надо ли священнику получать психологическое образование. Надо отметить, что предмет «Психология» с 1808 года входил в семинарскую программу обучения. Этот предмет преподавался в рамках философских дисциплин (философия, логика, психология). Епископ Гавриил (Кикодзе) подчеркивал «важность изучения психологии для всякого человека, назначающего себя в духовное звание», ибо «знание психологии, как знание самого себя, важно для всякого человека; но для Богослова оно приобретает двойную цену по тому благому употреблению, какое он в состоянии сделать из него».
Однако после открытия в конце 1940‑х годов некоторых ранее закрытых советской властью семинарий психологические дисциплины в их учебных планах отсутствовали. Запрет государства на педагогическую, миссионерскую и социальную деятельность Церкви делал ненужным изучение этого предмета. И, возможно, отчасти из‑за того, что в этот период психология не изучалась, усилился разрыв между Церковью и психологией.
В настоящее время психология как предмет введена в духовных школах, однако преподавание зачастую носит форму ознакомительного, академического курса, мало что дающего выпускникам семинарий в реальной приходской деятельности. Зачастую священнослужители отмечают, что им не хватает практического психологического образования.
Некоторые рекомендуют изучать направления психологии подобно тому, как изучается сектоведение, чтобы пастырь мог разбираться в этих направлениях, видеть опасные и неполезные направления и техники, мог предостеречь от них свою паству – и только. Доля истины в таком подходе есть: действительно, разобраться в направлениях психологии довольно сложно. Тем более, что необходимо изучать материал через призму богословской рецепции – только в этом случае он не будет вызывать отторжения у студентов духовных школ и пастырей. То есть необходим преподаватель, имеющий и психологическое, и богословское образование, что редкость.
Однако, будучи абсолютизирован, такой подход окажется неверным. Очевидно, что если психологию в семинарии будет вести психолог-атеист, который сам будет давать курс психологии, исходя из какой‑либо своей психологической школы, например, психоанализа, то будут возникать напряжение и недоумение между лектором и студентами, которые могут перерасти в конфронтацию и неприятие психологии как таковой.
Возможно, уместно будет сравнение с тем, как в духовных школах изучается философия — как система взглядов и представлений разных философов и их школ, но через христианское осмысление их учения. «История христианства знает разные периоды отношений между религией, Церковью, философией и наукой – то мирных, то враждебных. При этом мало у кого остаются сомнения по поводу возможности синтеза философии и религиозной веры. Еще в III–IV веках Отцы Церкви, как известно, строили свой великий патристический синтез на базе античной философии Платона, Аристотеля, стоиков и неоплатоников».
Как отметил Святейший Патриарх Кирилл: «Наверняка найдутся те, кто будет утверждать, что ни философия, ни психология науками не являются. Этот спор между физиками и лириками, между гуманитариями и естествоиспытателями возник не сегодня. Нередко одна часть научного сообщества скептически относится к исследованиям, которые проводятся другой частью научного сообщества, но, тем не менее, никто не ставит вопрос об исключении таких дисциплин, как философия или психология, из сферы научных исследований».
Сравнение психологии с философией актуально еще и по тому, что она, как и философия, представлена разного рода течениями. Остановиться на одном из них — то же самое, что провозгласить одно из направлений верным в ущерб другим.
Однако изучение психологических направлений и школ не должно быть главным в изучении психологии в духовной школе. По факту пастырю, в первую очередь, нужны знания, которые будут востребованы при общении с людьми – паствой. В частности, священнику важно ориентироваться в возрастной психологии, чтобы понимать особенности развития человека на разных этапах жизни. Возрастной кризис является предпосылкой важнейших личностных изменений, характер которых может быть, как конструктивным, так и деструктивным, о чем необходимо знать пастырю. Знание основ семейной жизни будет полезно при оказании помощи в вопросах семьи и брака. Незаменимым будет знание священником психологии утраты и горя, так как часто люди приходят в Церковь именно в сложные моменты своей жизни – смерть близких, потери, болезни. В данной ситуации общие фразы могут быть не только недостаточны, но могут причинить еще большее страдание человеку.
Конечно, у священника могут быть собственный жизненный опыт или природная эмпатия, но может таковых и не быть, в силу возраста или других причин. Речь не идет о том, чтобы священник стал также и полноценным психологом на приходе, но необходимый ряд компетенций в вопросах психологии позволил бы гораздо более плодотворно налаживать отношения с паствой.
Невозможно ожидать и то, что каждый священник будет специалистом в девиантном поведении и психических отклонениях. Более того, не все психологи являются специалистами в клинической психологии, однако им приходится сталкиваться с такими клиентами, поэтому существуют краткосрочные курсы клинической психологии для психологов – возможно было бы уместно делать подобные программы для священнослужителей, хотя бы для того, чтобы священник мог отличить духовную проблему от психической.
Архимандрит Киприан (Керн) настоятельно рекомендовал каждому священнику прочитать одну-две книги по психопатологии, «чтобы огулом не осудить в человеке как грех то, что само по себе есть только трагическое искривление душевной жизни, загадка, а не грех, таинственная глубина души, а не нравственная испорченность».
Для более глубокой поддержки прихожан, нуждающихся именно в психологической помощи, возможна организация на приходе тематических встреч с психологом или же налаживание на приходе постоянной работы психолога – частным образом или в виде различных центров, что уже имеется на многих приходах Русской Православной Церкви.
В случае отсутствия психолога на приходе пастырю может оказаться полезным иметь контакты православно-ориентированных психологов.
Конечно, могут быть противники сближения психологии и Церкви – иногда говорят, что есть Таинства и более ничего не нужно. Однако если мы предлагаем как единственное врачевство Таинства Церкви, то в случае, если они не помогут (а они не должны помогать априори всегда и во всем; ведь есть личная ответственность человека за свою жизнь), то мы окажемся лжецами в глазах человека, что может вызвать разочарование и оставление человеком Церкви и религии вообще.
Что же предлагает человеку психология в отличие от религии, в чем различие и противоречие между ними? Однозначного ответа не существует. Психология содержит в себе множество направлений, несет в себе массу идей, так что выделение общих мировоззренческих оснований – задача невозможная на сегодняшний день. Условно можно сказать, что религия показывает человеку путь веры, направляющий к Богу, в то время как психология помогает человеку найти согласие с самим собой и окружающими. Уместно вспомнить заповедь Господа Иисуса Христа о любви к ближнему как к самому себе. Психология учит человека здоровой любви к себе, чтобы далее он мог свободно, без изломов души, отдать любовь и внимание ближнему.
Психология дала возможность человеку уважать собственные чувства и желания, показав, что борьба с ними и их отрицание ведут к болезни – и наоборот, их осознание способствует самоактуализации и развитию. Психология способствует тому, чтобы человек взял на себя полную ответственность за все, что с ним происходит. Психологи показывают человеку, что его удачи и неудачи связаны с ним самим, с его мыслями и поведением, с его выбором, а не со злым роком или «врагами кругом».
«Причины событий жизни человека кроются в самом человеке, в особых внутренних психологических механизмах, и поэтому нет смысла кого‑то винить или на кого‑то надеяться, стоит обратиться к самому себе. В плоскости отношений с другими людьми психология помогает человеку стать свободным от тех образов, которые ему навязывают родители, друзья, культура, и в то же время избежать навязывания своих образов» (М.В. Розин «Религия и психотерапия: возможен ли кентавр?»).
Конечно, психология не лишена особенностей и недостатков, которые следует учитывать. Психология может быть экзистенциально-духовно-религиозно ориентирована, но, при неумелом подходе, может поспособствовать эго-центрированному распаду души или заниматься только земным комфортом человека. Ряд психотехник могут носить сомнительный характер и плохо совмещаться с христианским взглядом на жизнь.
Нет смысла перечислять здесь направления, подходящие или нет, на мой взгляд, для христианина. По моему личному убеждению, тут больше играет роль личности психолога и его личностный подход к использованию метода, чем даже сам метод как таковой.
Кроме этого, надо помнить, что для религии важным является понятие греха, а психология не использует это понятие. Отсюда разница в поведении психолога и священника. Священник может (и должен) указать человеку на грех, апеллируя к абсолютному нравственному закону, заповедям, Священному Писанию. Психолог, скорее, будет отсылать человека к ценности его внутренней согласованности в соответствии с индивидуальной картиной мира. Хотя следует учитывать, что в большинстве случаев психолог не ставит себе задачу заглушить совесть человека (как часто ошибочно думают о психологах верующие люди), а стремится помочь реализоваться человеку как взрослой, ответственной личности. Грамотный психолог не будет (и не должен) противопоставлять психологические техники и подходы религиозной картине мира человека.
Подводя итог, можно отметить, что в целом и религия, и психология говорят о сложности, противоречивости натуры человека и пытаются помочь обрести целостность, но делают это по‑разному. Во многих областях соработничество психолога и священника будет полезно для обогащения практического опыта обоих и может пойти на пользу человеку, которому стремятся помочь как священник, так и психолог. Психология не только имеет право на существование, но, будучи ориентирована на евангельские идеалы, может занять значительное место в исцелении человеческой души, способствуя ее спасению, а ее методы могут стать значимым дополнением к святоотеческой традиции и пастырской практике.
Юрий ГУТОРОВ
Публикация журнала
Нижегородской духовной семинарии
«Дамаскин»