Большой облом бравого джигита

Кто скачет, кто мчится под хладной мглой? Джигит запоздалый, маньяк молодой.

Вот скажите мне на милость, почему юные наездники лад-седанов баклажановой масти напрочь игнорируют  такое достижение конструкторской мысли, как глушитель? И на хрена навешивают на свои корыта всевозможные улучшайзинги, типа убогой подсветки под днище, долженствующей из жестянки сделать крутой кадилак главного торговца героином из нью-йоркского гетто?

В сочетании с фейковыми дисками, лухари-кроссовками из китайского подвала, зажатым в волосатой пакше айфоном и болтающейся в районе колен мотней, это вызывает непреодолимое желание придать наезднику ускорение в сторону прекрасных гор.

Наездник, правда, уверен в своей маскулинности и неотразимости. Его просто прет от чувства собственного величия. Кажется, бедолаге, что круче него только яйца и все телки мира падут к его ногам.

Если такое чудо повадилось навещать ваш двор – спокойных снов больше не видать.

Товарищ жаловался.

Как только потеплело, в их дворе появился баклажанистый скакун.Сделав пару-тройку кругов почета  и перебудив всех честных граждан, остановился, дико сигналя. Трое борзых, то укуренных, то ли обдолбанных  джигитов, выбравшись наружу, дружно заскандировали:

-Оксанаааа!

Жильцы прильнули к окнам. Посмотреть на Оксану, а заодно обматерить, даже если это не совсем толерантно, хотели многие. Оксана благоразумно не появилась.

На другой вечер история повторилась.

На третий…На третий вечер товарищ мой, дружно вылетевший из подъезда на пару   соседом – они собирались вежливо объяснить, что кричать под окнами многоквартирного дома есть моветон, не подумайте чего плохого – имел счастье наблюдать великолепнейшую развязку.

Джигит явился один – видимо, его группе поддержки надоело ждать стеснительную красавицу.

Из соседнего подъезда вывалилась известная всем жильцам алкозвезда Нина – дама многих достоинств, одно из которых  - огромный вес в сочетании с огромнейшей же наглостью. В битвах с местными бомжами и алкашами, которых Нина почему-то не любила,  она всегда выходила победительницей, в них же показав себя яростным, не боящимся боли  и исключительно подлым бойцом. Страх, как говорили, ей тоже был неведом. Наверное, вместе с инстинктом самосохранения остался на дне первой допитой цистерны.

Таки вот, дама эта была трезва. Может быть не трезва, но с похмелья. Ее не качало, не шатало, походкой статуи Командора она несла свое многопудовое тело к баклажановому скакуну и самозабвенно зовущему Оксану джигиту.

Как признался товарищ, глядя на эту Немезиду, ему стало страшно. Тем более, местные кумушки говорили – дама, отличавшаяся норовом злонравным, с похмелья становилась агрессивна до невозможности.

Подойдя к джигиту, она положила ему на плечо тяжелую длань.

-Ну, я Оксана, - сообщила она голосом, подобным трубе Иерихонской.  – Кататься поедем?

Джигит сбежал. Правда, довольно долго пытался выгнать из машины угнездившуюся там  даму. Та, заняв место рядом с водительским, наотрез отказывалась вылезать и требовала ехать в нумера. Количество зрителей росло в геометрической прогрессии. Вслед удалявшейся с диким ревом “Ладе”неслись бурные аплодисменты.

Больше к таинственной Оксане кавалеры не ездят.