"Тангейзер" Алистера Кроули в переводе Екатерины Дайс
Драма «Тангейзер» — одно из самых важных поэтических творений мага, пророка, и альпиниста Алистера Кроули, который при всех его оккультных заслугах, вошел в британскую энциклопедию прежде всего как талантливый поэт. В драме «Тангейзер» оживают вагнеровские персонажи и сон становится явью. Сюжет Тангейзера осмысляется Кроули как путь инициации неофита, который причащается их величию и обретает богоподобие, встречаясь с вечными Богами. Текст приводится в потрясающем переводе поэта и исследователя мистериальной традиции Екатерины Дайс. Здесь слово становится плотью, здесь звучат тончайшие вибрации лирических переплетений, здесь открывается горизонт внутренней бесконечности.
Екатерина Александровна Дайс — российский культуролог, философ, критик, поэт, переводчик. Кандидат культурологии. Занимается проблемами влияния мистериальной традиции на современную литературу и искусство, а также философией пространства, или геопоэтикой. Автор книг "Джон Фаулз и мистериальная традиция" (2011), "Психея и Рок: Статьи о современной культуре" (2012), "Ключи Гекаты" (2019) и др.
СМЕРТЬ В ФЕССАЛИИ
Прощай, светильник дня, алфейский факел!
Меня так манят фрукты Персефоны,
Что гимн последний я пою, прощальный!
Он грозен, как на море шторм огромный!
Я поднимаю чашу вод летейских,
Я пью ее до дна!
О, Аполлона грустные сезоны,
Когда уходит слава в глубь морскую,
Как дети, в золотую пену волн.
Цветок, что он сорвал, живая дева,
Что он хотел спасти, судьба Итиля,
Он соткан словно свет, поет как флейта.
О, ласточка, оплачь могилы их!
О, Артемиды ласковые перси.
Мужи, скажите, разве я любил их?
Конечно, песни пьяные прекрасны,
И танцы восхищают, и беседки,
В которых почивает Афродита,
Как море голубые. Боги жутки,
Но сладостен печальный поцелуй!
Так пусть потом не пропоет луна
Мою историю и не расскажет дева.
Потоком южным унесет ее,
Лесная нимфа позовет влюбленно,
С ума сошедши: слезы, смех, любовь,
И больше ничего!
О, мать Деметра, я твою печаль
Несу единственный, отдай мне эту ношу!
Храм из ветвей и земляной алтарь,
Огонь из трав и глиняный кувшин,
Оливковая роща, чтоб связать
Священный пояс в девственном лесу.
Пусть жизнь горит, как тлеющие угли,
Как благовоний дым пред алтарем,
Ни боли, ни забот — пусть умирает!
Один прыжок к отброшенной судьбе,
Где губы пламенеют, грудь сияет
Нежнейшим янтарем, в глазах луна!
В следах печали замирает сердце,
Холодные следы раздвинут листья,
Вокруг мерцают, исчезая, лица.
Снопы гнилые падают на стерни,
Вокруг лишь демоны и Хроноса шаги
Мою живую не обманут душу.
Но сердце видит мать в своем безумьи,
Оно запомнило, кто выловил со дна –
Бесформенный Другой своей любовью.
Кровавый праздник в сумрачной лощине,
Сквозь землю пробирающийся пламень,
Что заглушает жуткий запах ада.
И в эту дикую ночь, когда виноградные листья
Опадали и увивались вокруг моих ног, я пошел
Как женщина через горы. Бушевал Северный ветер.
Я убил вместе с ними зверя и был очень доволен.
Безумие говорило: О, ужасный свет освещает
Основное событие!
Дикие завихрения достигают лесопосадок.
Эй, каменный Бог ухмыляется криво,
Жесткая дрожь, страдание умоляет
Ударить еще раз, пристально глядя в глаза.
Мох на холме под буковой рощей –
Поцелуй меня и прижми!
Но почему? Безумие растет.
Залив лежит и нежится, где волны ласкают как цветы.
Ветра вздыхают легким поцелуем.
И к шелковым беседкам облака
Плывут по солнцу. Торопливой нимфой
Луна взошла. Я умираю, ждите!
Я знаю твои сказки, Персефона,
Я должен сам вкусить весь этот ужас.
Когда Аид проскачет вдаль по мысу
И тело бледное мое подхватит
На середине песни, и утащит
От славы Аполлона.
Но половина дня сокрыта богом,
Как Артемида темны эти ночи,
Четырнадцать ночей сочатся мраком.
В другой стране безоблачно сияет,
И стрелы там находят цель другую.
Так расцветает день на Ахероне.
Не знаю, чем окажется тот мир,
Куда Гермес меня ведет, не знаю.
Но сердце не иссохнет, если бухты
Останутся, и я найду там друга.
Какая-то бессмертная любовь
Меня, нагнувшись, бледно поцелует.
Вдобавок, возродившись, Аполлон
Пылает с ревом утреннего моря,
Восстав из серой меловой темницы
С железными решетками. Лицо
Его над пастбищем, в росе из бриллиантов
Сияет для меня!
Страсть и поэзию почти что сорок лет
Земля из уст моих с улыбкой принимала.
Возможно, в сорок нужно по-другому
Петь, танцевать, менять тональность вздохов?
Взойти на холм в Фессалии, стать мудрым,
«Таласса!» прокричать.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky