Сергей Платонов: "Бояре ходом истории получили привычку управлять Новгородом по своей воле"
Начало: https://philologist.livejournal.com/10728018.html
С.Ф. Платонов. «ИСТОРИЯ РОССИИ» (первые части коллективной монографии с приписками, пометами. 3 дек[абря] 1929 г.)
Новгород Великий изначала считал своими земли, лежавшие кругом больших озер Онежского (до самого Белого моря по рекам Выгу и Суме), Ладожского (до Финского залива) и озера Ильменя (со всем течением его южных рек: Шелони, Полисти, Ловати и Мсты). Кроме того, своим же новгородцы считали и водораздел между Мстой и Мологой [7]. На этом обширном пространстве, разделенном на пять «пятин» [8], существовало небольшое количество поселков городского типа. На западе это были «пригороды» с сильными крепостными сооружениями против вторжений иноземцев, но с малолюдным (в 100–200 дворов) населением [9]. Исключение составляли только крупные города Старая Руса (так в тексте. – В.М.) и Псков [10]. В центре и на востоке Новгородской области это были «рядки», в которых кругом торгового или промышленного «ряда» группировалось несколько десятков дворов, с населением, кормившимся от мелкой торговли, рыболовного промысла или возки товаров и всякого рода грузов по рекам или «горним» (сухим) путям [11].
По сравнению с пригородами и рядками сам Новгород и его «младший брат» Псков казались громадными городами: в них было в каждом более 6000 дворов [12]. Стало быть, при весьма слабой численности населения страны эти города собирали в своих стенах очень значительную часть населения и тем легче могли распоряжаться делами своих волостей. В Киевском периоде Новгород был тесно связан с Киевом, чем позже. Единство династии ставило его в политическую зависимость от южнорусских князей, а торговые маршруты скандинавов с севера на Киев и Византию делали Новгород одним из этапов «великого пути из варяг в греки». Новгород получал своих князей и митрополитов [13], но в середине XII века [14] с распадом династии и упадком южной торговли новгородцы обособились [15].
Они получили возможность приглашать князей по выбору веча, а на архиепископство сажать по выбору же веча и по соглашению с митрополитом лиц из местного духовенства. С тех пор Новгород быстро пошел по пути к республиканскому строю и, порвав свои политические связи с Киевом, стал и в торговом отношении на новые пути. Вместо южных рынков он связался с Балтийскими и поставлял на них товары русского Поморья и инородческого севера и востока. Оборот торговли был довольно слажен. Почти вся новгородская область была неплодородна и не давала хлеба [16]. За ним приходилось ездить на Волгу и Оку и там его покупать или за него платить товарами с Запада, откуда Новгород получал ткани, металлические поделки, вино и бакалею [17].
На Запад же Новгород поставлял в обмен сырье всякого рода: меха, воск и мед, ворвань, моржовую кость, серебро и восточный шелк в сыром виде [18]. За этим сырьем новгородцы ездили по Волге на восточные рынки и за большие озера, в области Русского Севера, в Поморье, где находились их заимки, называемые «землями новгородскими». Новгородцы не могли, конечно, сплошь [завоевать силою столь обширные земли. Они основывали в них свои колонии, занимали места для промыслов, покупали земли у инородцев, живших там, кабалили этих инородцев (лопарей, карелов, самоедов) и таким образом становились хозяевами севера.
Для заселения занятых там земель и для устройства промыслов новгородские промышленники отправляли на север отряды своей челяди, которая и закрепляла за своими господами, «боярами», огромные пространства диких земель с рыбными ловлями, соляными варницами и разными лесными и морскими охотничьими промыслами. За боярскою челядью шли на север отряды свободных новгородцев для промысла, а иногда и для грабежей и насилий над мирными и слабыми инородцами. Весь Русский Север был таким образом освоен новгородцами, и они считали его области своей политической собственностью. В договорах с князьями они называли, как принадлежащие Новгородскому государству, «земли»: Заволочье, Двину, Печеру, Югру, Тре, Мурман] [19].
Как новгородским торгом, так и колонизационными предприятиями на севере руководили новгородские бояре и «житьи люди» [20]. Это была аристократия капитала, ставшая на месте прежней княжеской аристократии. Она владела большими пространствами земли как в «пятинах» (в виде хуторов с мелким хозяйством [21]), так и в «землях» (в виде промысловых угодий). Она хозяйничала на новгородском рынке, снабжая товарами и деньгами новгородских «купцов» (собственно торговцев). Она, наконец, главенствовала в управлении государством, выделяя из своей среды высшую администрацию («бояр»). Органами власти и управления в Новгороде были вече и правительственный совет, под наблюдением которых действовали князь с его дружиною, посадник и тысяцкий с их старостами и сотскими.
Верховная власть принадлежала вечу. Оно [избирает князей и изгоняет их; избирает владык и в случае недовольства ими сводит их; избирает и увольняет прочих сановников; устанавливает новые законы, утверждает договоры с иноземцами, решает вопросы о войне и мире; судит важнейших лиц и важнейшие дела. Словом, новгородское вече направляет всю политическую жизнь Новгорода и его земель [22]. Местом собрания веча бывал «Ярославов двор» (площадь у торга на Торговой стороне) или же площадь в Детинце у Св. Софии. На вече шел всякий свободный гражданский новгородец. Могли идти и жители пригородов, приезжавшие в Новгород [23].
Дела на вечах решались общим криком (предполагалось – единодушно). На современный взгляд, этот способ кажется странным и беспорядочным. Чтобы понять его, надо помнить, что Новгород состоял из нескольких общин – «концов», делившихся, в свою очередь, на меньшие общины – «сотни» и «улицы». На вечах члены этих общин группировались, конечно, вместе и легко могли выяснить мнение каждой общины. А из суммы этих мнений и составлялось мнение веча [24]. Стало быть, не было нужды считать отдельные голоса людей, составлявших тысячную толпу: надо было только убедиться, что все общины, составлявшие Великий Новгород, сошлись на том или другом решении. В случае их согласия дело считалось решенным. Если же согласия не достигали, то ссорились и даже дрались.
Иногда из одного веча образовывалось два взаимно враждебных. Начиналось междоусобие: всего чаще на мосту через Волхов сходились враги для боя, и тогда владыка новгородский с духовенством спешил мирить их]. При таком строе понятно, что вече не могло обсуждать дел; оно могло только решать их [25]. Для предварительного же обсуждения и доклада дела вечу существовал особый правительственный совет из посадников и тысяцких, как тех, которые в данную минуту состояли в должности («степенных»), так и тех, кто уже оставил должность («старых»). Совет этот новгородцы называли «господою», немцы, торговавшие с Новгородом, звали его «Herren».
Чем далее шло время, тем влиятельнее становился этот аристократический совет и тем более никла в Новгороде княжеская власть. Нуждаясь в князе, как в боевом защитнике и в справедливом посреднике среди усобиц, который бы ни от кого не зависел, «любил добрых и казнил злых», новгородцы в то же время очень боялись, чтобы князь не обратил своей власти и силы против Новгорода. Они ставили его в положение постороннего Новгороду, иноземца; обязывали его и его людей не покупать в новгородских владениях ни земли, ни челяди и не торговать с иноземцами без посредничества новгородских купцов. Резиденция князя была не в самом Новгороде, а в подгорном селе Городище.
Управлял и судил князь с постоянным участием и контролем посадника, не имея права ни на одну должность назначить своего дружинника. Словом, в ту минуту, когда вече «показывало князю путь из Новгорода», то есть отказывало ему от власти, он сразу терял всякую связь с Новгородом и сейчас же мог уйти. Правительственный аппарат в Новгороде, как он сложился к XIII–XIV в., обратил Новгород в торговую республику, жившую интересами рынка.
Этот рынок был международным, и в его работе новгородцам принадлежала не только пассивная роль. Они проникали далеко на юг и восток до Черноморья и мусульманских стран Востока. На Западе же они посещали гавани ближайшего Балтийского побережья (Ригу, Ревель, Нарву). Но с глубокой древности и до конца новгородской самобытности западные соседи Новгорода оказывались в торговых сношениях более активными. Скандинавские и «готландские» (с острова Готланда) купцы всегда гостили в самом Новгороде. Они имели там свой особый «готский двор». Позже там возник второй двор «немецки», принадлежавший ганзейским купцам и купцам из Любека во главе.
Ганза неохотно пускала, старалась даже вовсе не пускать русских купцов в свои гавани и стремилась ограничивать товарообмен одним Новгородом, почему немецкий двор в Новгороде получил особое развитие. Он представлял собою укрепленную факторию с вооруженной стражей, с киркой и торговыми складами, с определенным статутом («скра»), определяющим порядок жизни, двора. Против этой организованной торговой общины Новгород противопоставлял свою организацию. Его торговый класс работал под руководством немногочисленного круга «бояр», владевших торговым капиталом своего города.
Бояре ставили себе в подчинение, точнее – в зависимость, новгородских «купцов», которым они давали деньги и товары для оборотов на рынке. Эта среда капиталистов и торговцев держала в своем распоряжении народный труд как в самом городе, так и на промыслах и торговых путях по всей Новгородской области. Немцы в торговых сношениях с Новгородом имели против себя контрагентов, умевших договорами охранять свои права и интересы. «Die Herren», то есть правительственный совет новгородский, во все эпохи представлял собою на чужой глаз единое государство. Но чем дальше шло время, тем яснее становился тот внутренний распад, который вел Новгород к погибели.
Распределение богатств в Новгороде стало чрезвычайно неравномерно уже к началу XV века. Бояре сосредоточили в своих руках огромное количество хозяйственных участков в пятинах, обратив их рабочее земледельческое население («смердов») в бесправных съемщиков чужой земли. На многочисленных промысловых заимках севера на бояр работала их «челядь» (рабы). Резкая грань отделяла небольшую горсть богачей, бояр от прочего жившего в бедности населения. Даже «купцы», фактически ведшие новгородскую торговлю, не принадлежали к этой горсти.
Нечего говорить о прочих «меньших людях»: ремесленниках, городских рабочих и сельских «половниках» (работавших из половины или части урожая). Экономическая зависимость достигала столь острых форм, что вызывала острые вспышки междоусобий. Междоусобия всегда бывали в Новгороде, но в первые века его самостоятельности они имели совсем иной характер, чем в последующие XIV–XV столетия. Ранее новгородцы ссорились из-за того, какого князя пригласить на новгородский стол, или из-за того, менять ли посадника, провинившегося по должности. Подымы были случайны и внезапны. В 30-е годы XII столетия смуты длились не один год и привели Новгород к ряду важных перемен: некоторые исследователи готовы назвать их демократическою революцией, передавшей власть из рук князя в руки веча. О боярах при этом нет упоминаний.
У позднейших смут один мотив – вражда к боярам «меньших людей». Это – движения черни против господ и в основе острое социальное недовольство. Вече новгородское выродилось в беспорядочное скопище, ставшее орудием боярских партий или же стихийной разрушительною силою. Бояре ходом истории получили привычку управлять Новгородом по своей воле и, обходя закон и право, нажимали на зависимую от них бедноту, приводя дело к тому, что на вечах эта беднота поневоле решала дела так, как того хотели бояре. Однако такая житейская [зависимость очень раздражала новгородскую чернь и делала ее беспокойною.
Вечевую толпу легко можно было поднять на тех бояр, которые казались ей утеснителями, и тогда «худые мужики вечники» начинали бить и грабить своих «лучших людей», а затем снова впадали в прежнюю от них зависимость. Мало-помалу вражда больших и меньших людей новгородских получила чрезвычайную остроту, и Новгород в XV веке впал в тяжелую непривычную смуту. Боролись между собою не только бояре и чернь, но и одни боярские семьи с другими. В надежде овладеть властью в Новгороде честолюбивые бояре сближались с недовольною толпою, поднимали ее против других бояр, их соперников, и начинали открытое междоусобие, сопровождаемое грабежами и убийствами]. Смутами в Новгороде не раз пользовались соседние государства, Москва и Литва, пока, наконец, Москва не сумела вовсе подчинить себе Новгород [26].
(РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 1. Л. 39–47)
_____________________________________
7 - К владениям Новгорода С. Ф. Платонов относит громадную территорию «от Сужского посада на Белом море до водораздела Западной Двины и Ильменских рек» [Платонов, 1923а, с. 7]. Среди важнейших новгородских территорий ученым названы Заволочье и Двинская земля, Пермский край, волость Печора, Югра, Терская земля.
8 - Водскую и Шелонскую к западу от центральной линии, образуемой Ильменем и Ловатью, и Обонежскую, Деревскую и Бежецкую на востоке [Платонов, 1999а, с. 186].
9 - В ряде работ С.Ф. Платонов пишет о редких населенных пунктах. В Изборске, Копорье насчитывалось от 150 до 200 дворов. Поэтому земля Новгородская казалась «пустынной и слабо заселенной».
10 - В лекции, прочитанной в Новгороде в 1909 г., С.Ф. Платонов говорил, что Псков и Старая Русса «выделялись своим размером», а численность жилых дворов в XVI в. составляла в первом около 6000, а во втором – 1500 [Лекция профессора Платонова в г. Новгороде].
11 - «Изучение торговых путей при знакомстве с новгородской жизнью должно всегда стоять на первом месте» – этот важный вывод был сделан исследователем еще в знаменитых «Очерках» [Платонов, 1995, с. 43]. Чтобы понять хозяйственную жизнь Новгорода, нужно начинать с изучения торговых путей, утверждал ученый.
12 - По сведениям С.Ф. Платонова, в 1543 г. Новгород насчитывал 5300 дворов, Псков (без посадов) 6500, Старая Русса 1473 двора [Платонов, 1900, с. 11–12; Лекция по русской истории, с. 8]. В одной из лекций С.Ф. Платонов говорит, что численность населения в период расцвета Новгорода доходила до 6000 жилых дворов [Платонов, 1999а, с. 186]. В 1546 г. (именно в этом году Иван IV путешествовал по Новгородской земле с младшим братом Юрием), по мнению исследователя, Новгород насчитывал 5000 дворов. Затем численность городского населения снизилась до 1000 дворов в 1582 г.
13 - Dероятно, здесь допущена неточность, митрополит в это время был один – Киевский. 26 января 1589 г. Новгородская архиепископия была возведена в ранг митрополии, но ее территория – в то время самая обширная в Русской церкви – была урезана путем выделения самостоятельной Псковской епархии. О епископах С.Ф. Платонов пишет и в «Лекциях»: «в Управлении Новгорода большое значение имеет епископ (позднее архиепископ) – высшее духовное лицо», «…новгородцы всегда сами избирали епископов…» [Платонов, 1994, с. 133–134].
14 - В истории Новгорода С.Ф. Платонов замечает с середины ХII в. особенности, которых нет в других частях Руси.
15 - Образование же Новгородского государства ученый относит к ХIII в., «когда сложились основы политической самостоятельности и территория» [Платонов, 1923а, с. 13].
16 - Поэтому «земледелие для новгородцев было все-таки только подспорьем, а главные их усилия были направлены на иную добычу» [Платонов, 1923а, с. 13].
17 - В более ранних работах называются еще сукно, пряности, драгоценные металлы.
18 - Иногда указывается и соль.
19 - Здесь и далее печатные вставки приводим в квадратных скобках.
20 - Об этом он писал и ранее, когда указывал, что почин и руководство колонизационным движением Новгорода на Север принадлежали верхним слоям новгородского общества – боярству и житьим людям. В «Лекциях» С.Ф. Платонов делит новгородское население на 3 класса: высший класс – бояре, средний – житьи люди и купцы и низший – черные люди [Платонов, 1994, с. 137].
21 - «Эти волости были составлены сплошь из мелких земледельческих и промысловых хозяйств и, постепенно размножаясь, распространялись в виде таких же мелких “починок”, крестьянских заимок» [Платонов, 1923а, с. 12].
22 - Ранее исследователь писал о вече как о «верховном распорядителе и законодателе для всего государства» [Платонов, 1923а, с. 8].
23 - В.О. Ключевский указывал, что «на вечевую площадь бежал всякий, кто считал себя полноправным гражданином» [Ключевский, с. 387]. М.К. Любавский полагал, что на «вече собирались все свободные граждане – бояре, житьи люди, купцы, игумены, попы и черные люди, главы семей» [Любавский, с. 300].
24 - В.О. Ключевский находил, что вече имело «анархический характер», поэтому «не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования» [Ключевский, с. 389]. Аналогичную позицию занимал и М.К. Любавский, когда писал, что «правильного обсуждения и голосования в многотысячной толпе, конечно, не было» [Любавский, с. 300]. Еще ранее на «архаический» состав веча указывал Н. И. Костомаров. В работах 20-х годов ХХ в. С. Ф. Платонов приходит к мнению, что вече «слагалось не из отдельных лиц и не представляло собой беспорядочной тысячной толпы» [Платонов, 1923а, с. 8].
25 - Эта особенность вечевой организации, подмеченная С. Ф. Платоновым, не была указана другими учеными, в частности Н.И. Костомаровым, В.О. Ключевским, М.К. Любавским.
26 - В лекции, прочитанной в Новгороде, исследователь пишет, что «боярщинок за боярами осталось от 5 до 10%, а около 90% взято на великого государя» [Платонов, 1916, с. 8]. Начавшиеся в XV в. смуты объясняются особенностью «общественного строя» Новгородского государства. Именно смуты привели к ослаблению Великого Новгорода, чем и воспользовалась Москва. Мероприятия московской власти привели к «исчезновению боярского класса», «переменам в землевладении и общественном устройстве», «упадку новгородской торговли». «Окончательное падение» новгородского государства С.Ф. Платонов относит ко времени Ивана Грозного (РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 3. Д. 5002. Л. 2−3).
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky