Происхождение терминов «груз 200», «груз 300» и прочих: факты и версии
Скорбное название «груз 200» в нынешнее время хорошо известно не только прошедшим «горячие точки» военным ветеранам, но также и широкому кругу граждан. Тут уж сполна постарались кинематограф, писатели и журналисты, работающие в соответствующей тематике. При этом вопрос о том, откуда, собственно берет начало употребление термина, а также прочих «цифровых» обозначений армейских грузов (и даже некоторых категорий пассажиров), для многих остается загадкой.
Оговорюсь сразу: сведения, обладающие более-менее высокой степенью достоверности, имеются только относительно наименования «200». Да и то, говоря даже о происхождении этого числа, нам придется столкнуться с целым рядом версий, гипотез и предположений. Что мы знаем наверняка? Доподлинно известно, что страшные слова «груз 200» начали звучать в устах советских военных во время войны в Афганистане. Так называли транспортируемые в Советский Союз в цинковых гробах тела наших солдат и офицеров, сложивших головы вдали от Родины. Почему именно 200? Разберемся с объяснениями в порядке их наибольшей правдоподобности.
Пошло все от приказа министра обороны СССР от 08.10.1984 № 200 «О введении в действие «Руководства по оформлению воинских перевозок в Министерстве обороны и расчетам за них». Вот вам и первые две сотни — номер приказа. Кое-кто считает, что от него и возникло название. Однако более вероятным представляется все-таки объяснение, в соответствии с которым страшная цифра обусловлена тем, что в соответствии с упомянутым выше нормативным документом при транспортировке погибшего (умершего) военнослужащего Советской Армии авиационным транспортом должен был выдаваться багажный талон на 200 килограммов груза. При перевозке по железной дороге – аналогичный талон на 300 килограммов багажа.
Общеизвестно, что тела наших воинов покидали ставший для них роковым Афганистан практически исключительно по воздуху. Отсюда и термин. Кроме того, вес специального цинкового контейнера для хранения останков, уложенного в деревянный ящик для транспортировки, как правило, и составлял те же 200 килограммов. Есть, правда, еще и версия о том, что название пошло от номера формы сопроводительного документа на груз (накладной), однако в приложениях к упоминаемому мной приказу оно значится под номером 2. Не складывается…
Что ж, если с самым неприятным обозначением, породившим целый пласт более чем специфического армейского жаргона и фольклора («сотни сложить», «сдвухсотиться» и тому подобное), мы худо-бедно разобрались, то с остальными дело обстоит куда сложнее. Раненых товарищей в условиях боевых действий называют «трехсотыми». Отчего так? Имеются скудные обоснования опять-таки насчет каких-то «форм, заполняемых при перевозке в медучреждения», но документальных подтверждений им я не обнаружил. «Груз 300» — и все тут. «Грузом 100» обычно называют транспортируемые боеприпасы, причем самые разные, от патронов и гранат, до бомб и ракет.
Дальше – еще причудливее. Прочно прижились в определенных кругах словечки «груз 700» и «груз 800». Тут разночтений нет никаких: в первом случае имеются в виду перевозимые военными серьезные материальные ценности (крупные суммы денег, драгоценные металлы), а во втором – нечто, представляющее особую опасность для окружающих. Как правило, оружие массового поражения, объекты, грозящие химическим или биологическим заражением.
Сложнее всего с «серединой списка». Толкований термина «груз 500» мне доводилось слышать как минимум три. В одном случае он трактовался как перевозимые медикаменты. В другом так назывались попросту здоровые военнослужащие. Кое-кто берется утверждать, что этим наименованием пользуются, говоря о пленных, транспортируемых для допроса. Однако в других источниках захваченного неприятеля классифицируют как «груз 400», при этом противореча тем, кто таким образом именует своих бойцов, получивших контузию.
Толковать данные цифры, объяснять их и увязывать с какими-либо номерами приказов или иных документов, весовыми, а также прочими показателями никто даже и не пытается. Сложилось как сложилось. Для коротких и отрывистых переговоров, ведущихся в условиях боевых действиях крайне дозированным радиообменом, такие краткие и понятные только своим обозначения – самое оно. Раз-другой сказалось, прижилось, да так и пошло.
Пару раз приходилось мне слышать и о совершенно особом «грузе 150». В этих случаях поименованные так боевые товарищи были живы, не ранены и не контужены. Правда, к самостоятельному передвижению категорически неспособны. Конечно же, речь шла о бойцах, «принявших на грудь» сверх всякой меры и термин этот, безусловно, шуточный. Что тут скажешь? Уж если кому из нас и суждено когда-нибудь играть роль груза, то пусть его номером будет только 150!