Десятилетие Пятидневной войны

8 августа 2018 года исполняется 10 лет с момента начала Пятидневной российско-грузинской войны. Какие выводы были сделаны российским военным руководством после тех событий, и как они отразились на облике наших Вооруженных сил, «МК» рассказал военный эксперт — заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко.




(С) АР

Напомню, что началом войны, получившей название «8.8.8» (боевые действия начались в ночь с 7-го на 8-е число, 8 месяца 2008 года), принято считать мощный удар грузинской артиллерии по Цхинвалу. Хотя изначально конфликт между Грузией и Южной Осетией в форме вялого военного противостояния тянулся еще с конца 1980-х годов. Наиболее кровопролитные сражения между Грузией и самопровозглашённой республикой Южная Осетия происходили в 1991-1992 годах, после чего Тбилиси установил полную экономическую блокаду Южной Осетии.

В 2008 году ситуация обострилась до предела. При этом во второй половине июля Грузия провела у себя совместные военные учения с США, на которых отрабатывался сценарий нападения и захвата территории Южной Осетии. Одновременно с этим Россия провела свои учения «Кавказ-2008», в которых приняли участие практически все силовые структуры, включая железнодорожные войска, которые полностью восстановили железнодорожные пути на территории Абхазии, разрушенные ранее грузинскими военными. Было ясно, что зреет крупный военный конфликт.

Когда в ночь с 7 на 8 августа 2008 года артиллерия Грузии ударила по Цхинвалу и позициям российских миротворцев, находящихся на линии разграничения сторон, российские войска, стоящие у границ Южной Осетии, перешли к активным действиям. Позже операция получила название «принуждение Грузии к миру».

Теперь уже очевидно, что такое название было оправданным. Тянувшийся десятилетия грузино-югоосетинский конфликт закончился созданием двух независимых друг от друга государств. Они хоть и считают друг друга враждебными, но военных действий больше не ведут. На территории Южной Осетии базируется российский воинский контингент, а подразделения армии Южной Осетии фактически являются частью российской армии — недавно подписанные двусторонние военные соглашения закрепили этот особый статус.

При этом итоги пятидневной грузинской войны существенно повлияли не только на положение дел в Грузии и Южной Осетии. В России они дали последний, самый мощный толчок для окончательного решения руководства страны по началу реформирования Вооруженных сил. До того реформа армии хоть и признавалась необходимой, но постоянно затягивалась из-за нескончаемых споров и различных теоретических изысканий реформаторов, а также недостатка средств.

Российско-грузинская война, несмотря на победу в ней России, ярко продемонстрировала малую эффективность существующих на тот момент в стране Вооруженных сил. Она ярко проявила многочисленные проблемы армии, в том числе неэффективность ее управления и оснащения.

Неоправданно многочисленные для такого конфликта потери вооружения, техники и людей, по оценкам экспертов, во многом объяснялись несогласованностью действий частей и соединений различных видов и родов войск, а также отсутствием современных средств связи. Доходило до полного абсурда, когда командующий танковой армией был вынужден связываться с подчиненными с помощью личного мобильно телефона. Авиация, артиллерия, пехота имели лишь условную связь, действуя фактически самостоятельно, что неприемлемо в условиях современного боя.

По итогам этой войны президент России издал секретный указ — он никогда нигде не публиковался, который определил четкие направления реформирования российской армии. Была принята новая программа вооружений, на которую впервые за всю историю постсоветской России выделялись триллионы рублей, что сразу вызвало раздражение у ряда демократических политиков. Однако в руководстве страны сложилось окончательное убеждение: стране нужна новая армия, оснащенная современными средствами связи, радиоэлектронной борьбы, умеющая воевать на различных театрах военных действий не огромными фронтами, как в Великую Отечественную, а компактными мобильными военными группировками, куда под единым управлением включены части различных родов и видов Вооруженных сил.


Вот что о значении опыта пятидневной грузинской войны для развития российской армии рассказал «МК» заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко:

- Основной вывод состоял в том, что Вооруженные силы России, сохранявшие на тот момент по факту облик массовой мобилизационной армии советских времен, имели незначительные возможности даже для участия в ограниченных конфликтах, поскольку эффективное задействование Вооруженных сил требовало проведения мобилизационных мероприятий. Без них боевой состав был сильно ограничен хроническим некомплектом и невысокой боеготовностью.

- До этого сами военные постоянно спорили: какой должна быть армия — контрактной или призывной.

- Попытки содержать одновременно и мобилизационную армию, и некие отдельные силы постоянной боевой готовности вели к неподъемному в экономическом отношении существованию двух параллельных армий, и также провалились. Поэтому по итогам применения Вооруженных сил против Грузии был сделан окончательный вывод о том, что главной потенциальной угрозой являются конфликты на территории бывшего СССР, а для эффективного применения армии в этих конфликтах необходим отказ от советской мобилизационной системы комплектования и переход к вооруженным силам, полностью состоящим из частей постоянной боевой готовности с нормальной укомплектованностью.

- На эту войну попали в том числе и плохо обученные солдаты-срочники, за что военачальникам позже пришлось оправдываться. Но что было делать, если срочниками формировались к примеру, экипажи танков, которые были подняты по тревоге и брошены в бой. Времени и возможности заменить их контрактниками просто не было. Этот факт тоже повлиял на большое число потерь?

- Потери в «8.8.8» были, конечно, существенные и абсолютно неприемлемые с точки зрения ограниченных масштабов конфликта и общего невысокого уровня противника. Потери российской стороны составили 67 погибших военнослужащих и 283 раненых.

- Потери авиации тоже были очень большими. Здесь в чем была причина? Там ведь солдаты-срочники не воюют?

- В авиации российской стороной был потерян дальний бомбардировщик Ту-22М3, два фронтовых бомбардировщика Су-24М, три штурмовика Су-25, и еще три штурмовика Су-25 были списаны после полученных повреждений. В аварии был потерян один вертолет Ми-8МТКО. Фактически Буденновский штурмовой авиационный полк терял (вместе со списанными) один самолет Су-25 на 17 боевых вылетов - уровень потерь образца лета 1941 года, совершенно абсурдный для современной авиации, действующей против противника со слабой ПВО. При этом из шести сбитых самолетов только два достоверно были сбиты грузинами, а причиной потерь остальных стал видимо «дружественный огонь».

- То есть наши сбивали своих же из-за того, что не имели нормальных средств связи и управления?

- Безусловной главной причиной столь высоких потерь стал недостаточно высокий уровень общей организации и подготовки личного состава частей, многочисленные проблемы российской стороны с управлением и разведкой. Авиация вообще действовала практически «вслепую». Во многом это проистекало именно из-за «дешевой» мобилизационной армии, которая перед этим еще и 15 лет хронически недофинансировалась. Все это пришлось исправлять в последующие годы. Военно-технические аспекты здесь были сугубо вторичны.

- Сегодня Грузия — главный и первый претендент на вступление в НАТО, о чем было недавно заявлено генсеком Североатлантического альянса Йенсом Столтенбергом на Саммите в Брюсселе. Правда, он так и не уточнил, когда именно это произойдет. Но можно ли при поддержке Грузии НАТО прогнозировать развитие нового военного конфликта в Южной Осетии?

- Вряд ли такое возможно, ибо урок Грузии преподан. И хороший урок. Думаю, он запомнится надолго. Кроме того, вступление Грузии в НАТО в обозримом будущем нереалистично. Нынешние широкие контакты Грузии с НАТО — это, скорее, желание Альянса дать грузинам некую моральную компенсацию за их преданность идее вступления в Североатлантический альянс, и не более того.