«Предсмертный допрос продолжался шестнадцать суток»
В январские морозы 1938 года в холодной камере ждала решения своей участи пожилая схимонахиня Августа (Защук). Приговор особой тройки НКВД был объявлен в канун Рождества Христова, и до казни двадцати священников, монахинь и мирян оставались считанные часы.
На последней фотографии матушки Августы перед нами доброе усталое лицо, умные глаза, во всём облике — мир душевный, твёрдость, спокойствие монахини, которая уверена в Божием Промысле о ней.
Перед смертью человек часто вспоминает всю прошедшую жизнь, осмысливает её. А жизнь этой монахини была непростой. Будущая преподобномученица Августа, в миру Лидия Васильевна Защук, родилась в Санкт-Петербурге. Отец — тайный советник из потомственных дворян, мать из семьи штабс-капитана. Лидия окончила знаменитый Смольный институт, знала несколько иностранных языков и обладала литературными дарованиями.
После венчания с молодым, блестяще образованным офицером девушку, казалось, ждала счастливая семейная жизнь, но счастья, к сожалению, не получилось. Детей в браке не было, зато тяготы и мучения десяти лет замужества стали уроками смирения и терпения для будущей монахини.
Побывала Лидия и за границей, вернулась на Родину, в начале 1900-х работала делопроизводителем и переводчиком на Адмиралтейском судостроительном заводе Петербурга, а в 1917 г. выдавала промысловые свидетельства в Городской Думе уже Петрограда.
В письме Лидия писала об этом времени: «Средства у меня отняла революция, и я была этому рада, так как иначе не узнала бы близости Господа к человеку».
После революции Господь привёл Лидию Васильевну в Оптину Пустынь, где она наконец обрела то, что долго искала — веру. Почувствовала благодать прославленной обители. Близко узнала Оптинских старцев: преподобного Нектария и иеромонаха Никона (Беляева), будущего преподобномученика.
В Оптиной пустыни, как и в других монастырях России, власти образовали племхоз и совхоз, а сами монахи организовали «Садово-огородное промысловое и кооперативное товарищество». Попытка братии сохранить монастырь хотя бы в таком виде успехом не увенчалась: «товарищество» в 1924 году закрыли «за антисоветскую агитацию».
В монастыре хозяйничали новые власти, царила полная неразбериха, пропадали и расхищались книги, святыни. Учреждения и отдельные лица самовольно захватывали помещения Оптиной, обменивались ими, как хотели. Появились случаи вандализма: солдаты расквартированной в обители воинской части стали вколачивать гвозди в прекрасную стенную живопись монастырской трапезной.
Братия пытались спасти святыни хотя бы в новосозданном музее, к которому отошли богатейшие монастырская и скитская библиотеки, архив и некоторые здания обители. Первым заведующим Оптинского музея стал в 1919 году отец Никон (Беляев).
После его ареста заведующая — Лидия Васильевна. Что можно сказать о работниках этого музея? Преподобноисповедник Никон. Преподобноисповедник Агапит (Таубе). Монахиня Мария (Добромыслова), дочь козельского священника, духовное чадо отца Никона, автор замечательной книги «Житие иеромонаха Никона». Поэтесса и детская писательница Надежда Павлович, верное чадо преподобного Нектария и автор воспоминаний о нём… Самоотверженные, бескорыстные, упорные, они стремились сохранить духовные ценности Оптиной, её святыни. Были обречены и знали о своей обречённости. Но также знали, что короткой земной жизнью всё совсем не заканчивается.
Лидия Васильевна писала в Главмузей: «Что делать, если в помещения храмов со стенной и потолочной живописью начнут складывать овощи, а меня арестовывать за контрреволюцию, хотя я от колыбели до могилы не хотела и не хочу думать даже о политике... Тюрьмы в Калужской, Смоленской и Вяземской губерниях не отапливаются, и за отсутствие политических идей долго сидеть в тюрьме было бы трудновато».
А в тюрьме ей посидеть пришлось — «за политическую неблагонадёжность». Труды Лидии Васильевны получили достойную оценку безбожных властей: она пережила шестнадцать арестов, восемь раз по две недели тюремного заключения. Из тюрьмы возвращалась совершенно больной. Как-то по этапу была отправлена через Вязьму и Смоленск в Калужскую тюрьму и вернулась в Оптину пустынь только через три недели, больная тифом.
Несмотря на преследования властей, деятельность музея расширялась. В 1922 году музей добился декрета о признании неприкосновенности парка Оптиной пустыни. Двенадцатого августа 1922 года отошёл ко Господу преподобный оптинский старец Анатолий (Потапов). Его вещи («обиходные предметы») «ввиду особого бытового значения» были приняты в музей и зарегистрированы как экспонаты. Это было небольшой победой и позволяло сохранить святыни для потомков.
Для занятий в Оптину пустынь приезжали работники научных обществ, петербургской Академии Наук, писатели, слушатели курсов. Среди посетителей имена известных деятелей тех лет. Группы экскурсантов приходили зачастую пешком из дальних мест, в обители им, как ранее паломникам богомольцам, предоставлялся кров.
Но богоборческие власти не дремлют и наносят встречный удар: начинает работу ликвидационная комиссия по роспуску монашеской артели с конфискацией имущества. «Садово-огородническое товарищество» отделило одну комнату для приезжавших в Оптину, и это послужило поводом для обвинительного приговора суда, полагавшего, что в этой комнате помещались исключительно богомольцы.
Методично проводят обыски и аресты, опечатывают помещения Музея, отнимают ключи у Лидии Васильевны. Святыни, а по определению безбожников «музейный материал», отправляют в кладовку, в поисках спрятанных сокровищ пробивают своды храма преподобной Марии Египетской.
Храм в честь прп. Марии Египетской. Оптина Пустынь
В доносе, названном «докладной запиской», в калужский губисполком говорится: «Л.В. Защук, бывшая зав. музеем (с большим трудом отстранённая)… при изъятии церковных ценностей была за противодействие арестована, религиозна до крайней фанатичности, свою службу сочетавшая с поклонением старцам».
Неудивительна характеристика властей: «религиозна до крайней фанатичности». Верующих людей тогда иначе, как фанатиками, не называли. Вины за собой Лидия Васильевна не признала — наоборот, грамотно отвергала все обвинения. Например, на обвинение в незаконных богослужениях заявила твёрдо: «За молитвы частных лиц в своих помещениях никто отвечать не может».
В 1923 году монастырь был окончательно разгромлен и ликвидирован. Лидия Васильевна ещё некоторое время работала в Оптиной пустыни, подписываясь как «зав. правлением музея-усадьбы», но в 1924 году она была вынуждена покинуть Оптину вместе с её последними насельниками. Сам музей дотянул до двадцать восьмого года и тоже был закрыт.
Жила Лидия Васильевна недалеко от Оптиной в городе Белёве, перебивалась грошами от частных уроков немецкого и французского. В тридцатые годы здесь жили многие ссыльные монахи Оптиной пустыни и монахини Шамординского монастыря. Именно тогда епископ Белевской епархии Игнатий (Садковский) организовал тайный женский монастырь. Здесь по его благословению Лидия Васильевна и была пострижена в монахини с наречением имени Августы, а затем в схиму.
Шестнадцатого декабря 1937 года вместе с последним настоятелем Оптиной Пустыни схиархимандритом Исаакием (Бобриковым) Лидия Васильевна была арестована за организацию подпольного монастыря.
Допрос немолодой уже монахини продолжался почти непрерывно шестнадцать суток. В течение всего этого времени ей не разрешали спать, не разрешали даже садиться. Когда падала от изнеможения, её приводили в чувство, обливая ледяной водой. Несмотря на пытки, дать показания о деятельности монастыря и назвать имена сестёр мать Августа отказалась. Отвечала твёрдо: «От дачи показаний на поставленный мне вопрос отказываюсь».
Она готова была жизнью заплатить за свою веру и свои убеждения — и Господь даровал ей мученический венец.
Восьмое января — день, когда, кажется, вся природа пребывает в мире и гармонии, празднует Рождение Спасителя мира. В этот морозный день 1938 года схимонахиню Августу вместе с другими священниками и монахинями привезли на 162 километр Симферопольского шоссе в зимний лес под Тулой, расстреляли и сбросили в братскую могилу.
Но это не было концом — а только началом пути в бессмертие.
Ольга Рожнёва