36 часов в маске, перчатках и шлеме
Как я работала в участковой избирательной комиссии на прошедших выборах
В избирательной комиссии я работаю не впервые, но эти выборы с подарочными карточками, которым не всем хватило, были особенно тяжёлыми. Столько негатива на членов избиркомов, пожалуй, не выплескивали народные массы никогда. Поэтому я решила рассказать, каково это – работать в избирательной комиссии.
Готовились к выборам с июля
Со стороны кажется, что работа плёвая: сиди да заполняй данные паспортов в журнале и выдавай бюллетени. На самом деле работа начинается задолго до выборов и закончилась в этом году почти на всех участках уже под утро 20 сентября.
Член участковой избирательной комиссии Лариса Плесникова
Первое собрание нашей избирательной комиссии прошло ещё в конце июня. Затем было несколько учёб в августе и последняя в сентябре. Новой информации было много потому, что впервые выборы шли три дня, а не один, и бюллетеней выдавалось тоже не один, а четыре.
С 8 сентября наш избирательный участок приступил к работе, каждый день с 16 до 20 часов в будни и с 10 до 14 часов в выходные дни на нём дежурили члены комиссии. Во время дежурства нужно было обзванивать тех, кто сам не может прийти на выборы, и уточнять, в какой день нам лучше прийти к этому человеку.
Кроме этого, с 8 по 16 сентября мы должны были принести приглашения на выборы (мы их сами же и заполняли) в каждую квартиру своего участка, сверить списки (прописан ли по этому адресу этот человек), а также расклеить информацию о выборах на дверях подъездов своих домов.
Например, я должна была пройти около ста квартир, причём, ходить желательно вечером в рабочие дни. С кем, чтобы не было страшно — каждый решал сам. Встречали тоже везде по разному, но в большинстве своём люди воспринимали такой обход нормально — брали приглашения и благодарили.
Но тут был один подвох. Параллельно с нами квартиры обходили и представители правящей партии. Как мне рассказали сами жители, представители «Единой России» разъясняли, как и за кого надо голосовать, а также предлагали, чтобы члены комиссии приехали на дом. Оказалось, что за каждого «надомника» агитаторы получали по 200-300 рублей. То-то я сначала понять не могла, почему члены комиссии должны выезжать к людям, например, 1956 года рождения!
Бюллетени
Да, их было четыре. И если на нашем участке 1400 избирателей, то мы должны были получить 5600 бюллетеней. И не просто получить, а пересчитать и для удобства разложить в пачки по 50 штук, на два из них приклеить акцизные марки. А ещё на каждом бюллетене должны поставить печать и расписаться два члена комиссии. Вся эта работа заняла примерно два дня. У кого-то на участках было по 1600 избирателей, значит, они работали дольше.
16 сентября
В этот день мы с самого утра и до вечера готовили участки к работе. Так как наша комиссия сидела в большом фойе училища, мы сами (а работали только женщины) должны были притащить парты, стулья, сейфы, принтер. Оборудовать свои рабочие места, а также поставить скамейки для наблюдателей. Затем мы развесили положенный по закону наглядный материал. Принесли и установили избирательные кабинки. Переносные урны были маленькими и лёгкими, а вот два стационарных сейфа пришлось собирать самим. Это некий пластиковый трансформер на шурупах. Так как инструмента не было, шурупы закручивали руками. Затем мы снабдили волонтёров ручками, перчатками, антисептиками.
Сразу скажу, что председатель комиссии, а также зам и секретарь работали не только над оборудованием участка, но и оформляли бумаги.
В этот день, 16 сентября, честно говоря, некогда было даже чаю попить.
Три счастливых дня
И вот в первый день выборов, 17 сентября, мы прибыли на участки за час до открытия. Распределились, кто будет сидеть за книгами, а кто объезжать квартиры с переносными урнами.
Экипировались: надели маски, перчатки, защитные шлемы, белые халаты. И народ пошёл!
О том, что будем раздавать карточки в «Пятёрочку», мы узнали всего за несколько дней до выборов. Как? Кому? Чего? Никто ничего не мог сказать. Карточки мы получили лишь утром 17 сентября. Но почему-то оказалось, что выдавать мы их должны не всем пенсионерам, а только мужчинам старше 62 лет и женщинам старше 57 лет. Было много других пенсионеров, например, по инвалидности, или 60-летних. Но им мы даже не могли объяснить, почему им не положены эти карточки.
А вообще мы наслушались за эти дни от пенсионеров столько всего! Наверно, мне этого никогда не забыть.
Особенно неприятно было видеть, как буквально выбивали из нас эти карточки пенсионеры работающие, хорошо одетые. Например, женщина с хорошей кожаной сумкой, на вид лет 55. Или вот пришла семья, женщине по возрасту дали карточку, мужчине нет. И мужчина этот устроил такую истерику!
Карточки закончились уже вечером в первый день, на второй день нам выдали ещё по несколько штук. Но во второй день народу пришло поменьше, поэтому карточки остались. На третий день они кончились в первые час-два. Мы ждали, что их ещё подвезут, но нам предложили собирать с людей заявления, чтобы они смогли получить эти карточки в октябре. Заявления писали не все.
От темна до темна
Какими были для меня эти три дня? Уходишь из дома в 7 утра, с 8 утра до 8 вечера беспрестанный поток людей. На моем участке было 490 избирателей, пришло же голосовать около 300 человек. Я посчитала, что каждый день я регистрировала примерно по 90 голосующих, каждый час своей работы принимала в среднем 8 человек.
Но кроме регистрации в журнале и выдачи бюллетеней, нужно было постоянно вести статистику проголосовавших, из них высчитывать сколько женщин и мужчин молодого, среднего и пожилого возраста, сколько из моих избирателей проголосовало на дому, сколько взяло открепительные удостоверения. В общем, вести журнал регистрации — целая наука.
И все эти манипуляции проводить в перчатках, халате, маске и шлеме.
Сейф-пакеты и переносные урны
Расскажу, как проходило надомное голосование. Два члена избиркома в компании с наблюдателями посещали тех избирателей, которые изъявили желание голосовать на дому, в том числе и коронавирусных. На нашем участке избирателей было около 1400, на дому проголосовало чуть больше 70 человек. Бюллетени из переносных урн каждый вечер упаковывали в сейф-пакеты, которые хранились в сейфе до момента подсчета голосов.
Так же в опечатанном сейфе хранились бюллетени из стационарных урн. За упаковкой и хранением бюллетеней, кроме нас, следили наблюдатели от всех партий.
Подсчет голосов
19 октября, в 20.00, избирательные участки закрылись, а для нас началась самая работа. Мы должны были на камеру вскрывать каждый сейф-пакет, раскладывать бюллетени в четыре стопки (по количеству бюллетеней). Затем мы брали каждую стопку и еще раз раскладывали по стопкам: за партии или кандидатов плюс недействительные бюллетени. Всего таким образом мы разобрали 4200 бюллетеней.
Бюллетени мы считали до 4 утра. За это время нам некогда было даже присесть. У председателя и секретаря работы было в разы больше: им нужно было составлять огромное количество актов, документов и т.д. А это ещё большая головная боль, чем разборка бюллетеней.
В 4 часа, когда все результаты были подсчитаны, занесены в большие бюллетени, висящие на стене (их тут же сфотографировали наблюдатели и отправили в свои штабы), председатель и секретарь комиссии уехали в территориальную избирательную комиссию, которая располагается в белом доме, с отчетом. А так как туда в это время съехались с отчетами все комиссии, то создалась очередь.
В то время, когда наши председатель и зам томились в очереди, мы прибирались на своём участке: разносили парты и стулья по кабинетам, разбирали урны и кабинки для голосования, снимали наглядную агитацию, собирали весь мусор.
В пять часов мы всё сделали и сели то ли поужинать, то ли позавтракать. Меня так вырубило, что я, уснув, чуть со стула не упала. В коридоре я видела мягкие узкие кушетки. Пристроилась на одну из них и тут же снова уснула. Через полчаса меня разбудили мои коллеги, сказали, что всё нормально, наши сдались и можно ехать по домам.
В 6 утра я была дома. Муж ещё даже на работу не успел уйти…
Всё под бдительным присмотром
За нами при подсчете голосов следили наблюдатели, а все действия комиссии записывались на камеру. Так что я со всей ответственностью говорю, что на нашем уровне, уровне городских избирательных комиссий, подтасовывания результатов, вбросов или каких-то других манипуляций не было. И это вам подтвердят все наблюдатели на всех участках. Иначе как бы, например, на нашем участке Габбас Даутов смог обойти Никонова на 70 голосов и Шипулина на 35?
Лично я пришла к выводу, что сейчас политтехнологии таковы, что обработка избирателей ведётся ещё до выборов путём поквартирного обхода, принуждения к голосованию или с помощью таких вот подарков, как продуктовые карточки.
А уж как получаются итоговые проценты по стране — кто и как это проверит?