Корпоративная этика
Суд признал врача виновной в гибели женщины и её ребёнка
3 февраля Новгородский районный суд поставил точку в резонансном деле доктора УВАРОВОЙ, рассмотрение которого началось ещё в июле 2013 года.
Акушера-гинеколога отделения патологии беременности признали виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 статьи 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности двум или более лицам).
13 минут
Это случилось ночью с 29 на 30 апреля 2012 года в Великом Новгороде. В приёмное отделение роддома «скорая помощь» привезла молодую беременную женщину Татьяну П-ву с жалобами на кровяные выделения. Срок беременности — 33 недели. Дежурный врач Светлана Уварова выясняет, что еще на 21-й неделе вынашивания беременности пациентке в женской консультации поставлен серьёзный диагноз — предлежание плаценты. Патология опасна развитием кровотечения.
Кроме того, как призналась врач на последнем судебном заседании, ребёнок внутри матери располагался поперёк. Учитывая данные неблагоприятные обстоятельства, доктор принимает единственно правильное, с её точки зрения, решение — экстренно оперировать Татьяну для извлечения ребёнка. Как отметила Светлана Уварова, пациентка, понимая тяжесть своей патологии, безоговорочно дала согласие на кесарево сечение. Её общее состояние на момент поступления в операционную было удовлетворительным.
И вдруг во время индукции анестезии (введение наркоза) у женщины останавливается сердце. Анестезиолог-реаниматолог кричит: «Стоп!». После чего проводится наружный массаж сердца, применяется дефибриллятор.
Сердце Татьяны не функционировало 13 минут. Как только его завели, операцию продолжили. Ребёнок был извлечён, но его состояние требовало реанимации. Матку женщине, поскольку уровень артериального давления был крайне низким, она продолжала кровить, доктор удалила.
Утром Татьяны и её малыша не стало...
Роковое стечение?
Об этом случае 2 октября 2013 года на основе заключения судебно-медицинской экспертизы Военно-медицинской академии им. Кирова и бесед с врачами я подготовила публикацию «Роковое стечение». В заключение было сказано, что имеется прямая причинно-следственная связь между ненадлежащим исполнением врачом своих профессиональных обязанностей и смертью женщины и её новорожденного сына. А, например, главврач областного роддома Валерий МИШЕКУРИН прямо заявил, что «абсолютно не согласен с экспертами Санкт-Петербургской академии, поставившими диагноз — геморрагический шок».
Понятно, что единого мнения тогда у сторон не было. Однако только теперь, выслушав последнее перед вынесением приговора слово доктора, я понимаю, что название статьи не совсем соответствует той ситуации.
Аргументы новгородских врачей свелись тогда к тому, что произошёл несчастный случай. У Павловой вдруг возник анафилактический шок на вводимые лекарственные препараты (Мишекурин: «Причина смерти женщины — острая сердечно-сосудистая недостаточность, возникшая вследствие анафилактической реакции на наркоз»). В общем, вины медиков, принимавших участие в операции, в гибели Татьяны и её ребёнка не было. Ни врач, ни её ассистент, ни анестезиолог-реаниматолог, ни медсестра-анестезист никакого наказания, хотя бы дисциплинарного, не понесли.
И всё же. На два вопроса я так и не смогла найти ответа.
Первый: почему врач с огромной практикой, которой, как я выяснила, молодые мамочки симпатизировали, смогла допустить настолько грубые ошибки, что они привели к смерти двух человек? Второй: разве анафилактический шок может являться прочным основанием для объяснения любого летального исхода?
Две экспертизы
В конце 2013 года суд прекращает уголовное дело против врача. Так как адвокат подсудимой ходатайствует об её амнистировании на основании постановления Государственной Думы РФ «Об объявлении амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции Российской Федерации». Но отец погибшей с таким поворотом событий не согласен. Его адвокат добивается пересмотра решения: как может человек, которого по суду не признали виновным, быть амнистирован? И дело Уваровой возвращается на круги своя.
Просто плыть по течению Светлана Уварова не собиралась. Она твёрдо решает доказать и свою невиновность, и свой профессионализм. Заключение ВМА врач расценила как сотканное из противоречий. С одной стороны, эксперты удаление матки отнесли к причинению вреда здоровью, а для него не было оснований. А с другой — указали на то, что не предпринимались меры по прекращению маточного кровотечения.
Для реабилитации врач заказывает экспертизу в петербургском Бюро судебно-медицинской экспертизы. Специалисты БСМЭ приходят к совершенно иным выводам, чем судебные медики ВМА: смерть женщины произошла по причине запоздалых, неадекватных и неквалифицированных действий врача-анестезиолога. Это было с первых секунд операции очевидно и самой Уваровой. Но публично об этом она до прошлого года не заявляла. Корпоративная солидарность!
— Анестезиолог даёт разрешение на начало операции и отвечает за состояние жизненных функций пациента — дыхания и кровообращения. Он в зависимости от состояния больного может прервать или приостановить оперативное вмешательство, — рассказывала Светлана Уварова в последнем слове.
Врач говорит
Её речь длилась более 40 минут. Помимо судьи, двух адвокатов врача, государственного обвинителя в зале суда присутствовал отец погибшей.
За столом Уварова заняла место строго напротив него и начала с того, что выразила ему соболезнования и сообщила, что потеря двух самых близких ему людей стала и её личной трагедией. И пересказала события, развернувшиеся той ночью. Предельно откровенно и ничего не утаивая, вплоть до мелких деталей. Признаюсь, от них (деталей) у меня по телу пробегала лёгкая дрожь.
До последней минуты жизни Татьяны, когда та уже впала в глубокую кому, доктор держала её за руку и твердила одно: живи! Но она никогда не согласится с тем, что в смерти женщины есть хоть капля её вины. Операция проводилась по показаниям, прописанным в пособиях по акушерству. А вот действия анестезиолога, который в акушерстве работал всего-то шестой месяц, были далеки от безупречности.
По словам доктора, он не обратил внимания на жалобу беременной о тошноте, что необходимо было сделать перед хирургическим вмешательством. Для анестезии был введён не совсем верно подобранный при таких симптомах препарат. И не в том количестве. Но самое главное — было упущено время.
При остановке сердца нельзя было медлить с дефибриллятором. 13 минут — это слишком долго. Требовалось сразу же, в момент возникновения критической ситуации, вызывать более опытного анестезиолога-реаниматолога. Все эти положения, кстати, были отражены в выводах бюро.
— Я сорок лет в акушерстве. Знаю свою профессию досконально, провожу по десять операций за неделю. Пережить такое для меня — настоящий шок. У меня появилась язва, которой не было, я провела месяц в отделении неврологии. И задаюсь вопросом: есть ли вообще справедливость на белом свете? — не скрывала слёз женщина.
Как сейчас себя ощущает тот самый врач-анестезиолог? Как сказала Уварова, вполне комфортно. Правда, он ушёл из анестезиологии, переквалифицировался в педиатры…
Суд же встал на сторону экспертов Военно-медицинской академии, которые, напомню, сочли, что, во-первых, основания для выполнения экстренной операции кесарева сечения отсутствовали, и, во-вторых, следовало одновременно извлекать плод и проводить женщине реанимационные мероприятия.
Вместо эпилога
Остался ли удовлетворён приговором отец Татьяны? Он заметно сдал со времени нашего последнего разговора и выглядел не менее утомлённо, чем осужденная, в том числе и его стараниями, доктор? Мужчина ответил мне:
— Я добился справедливости и доказал, дочь умерла не сама по себе. И её смерть не была непредотвратимой, как мне первоначально заявляли врачи.
Уварова и отец погибшей, врач и потерпевший, принадлежат к одному поколению. Люди практически одного возраста. Они больше всего ценят семью, готовы ради справедливости пожертвовать многим — репутацией, здоровьем. Но злой рок развёл их по разные стороны.
Он совершил почти невозможное: через суд доказал ошибку врача. Но того ли? Похоже, ему это неважно. Оказалось, как в том крылатом выражении, что благими намерениями мостится дорога в ад.
Между тем не исключено, если бы врач Уварова в первые же дни после трагедии открыла ему правду, ту, что не ставит под сомнение Бюро судебно-медицинской экспертизы, ей не пришлось бы садиться на скамью подсудимых. Именно отстранённость врачей больше всего возмутила отца погибшей.
Следующим его шагом станет иск к роддому. С учреждения он намерен потребовать компенсацию морального вреда за совершённую врачебную ошибку.