Станислав Тарасов: Москва могла бы поддержать Баку в движении навстречу Степанакерту

Уходящий 2017 год для урегулирования одного из старейших конфликтов на постсоветском пространстве, каким считается нагорно-карабахский, эксперты

Сможет ли Ильхам Алиев стать Гейдаром Алиевым Уходящий 2017 год для урегулирования одного из старейших конфликтов на постсоветском пространстве, каким считается нагорно-карабахский, эксперты называют «годом интенсивной дипломатии». Действительно, чисто арифметически список мероприятий, проведенных на этом направлении, который недавно привел в своем заявлении постоянный представитель России при ОБСЕ Александр Лукашевич, впечатляет. На протяжении всего года осуществлялись контакты между главами внешнеполитических ведомств Азербайджана и Армении, проходили визиты в регион сопредседателей Минской группы ОБСЕ, состоялись переговоры в Женеве президентов Азербайджана Ильхама Алиева и Армении Сержа Саргсяна. Последовавшие вслед за этим заявления о готовности «интенсифицировать переговорный процесс и идти по пути поиска компромиссных развязок узловых проблем урегулирования», допускаемые дипломатами и политиками различные оговорки служили для экспертов материалом для выстраивания самых невероятных версий. Ведь остается до сих пор неясной перспектива практической реализации достигнутых после апрельской войны 2016 года Венских и Санкт-Петербургских соглашений по снижению напряжения и внедрению механизмов мониторинга на линии фронта. Были безуспешные попытки Турции любыми средствами внедриться в процесс по урегулированию конфликта. И определенные итоги, которые подвел в интервью телеканалу «Армения» президент Армении. По его словам, в настоящее время процесс продвигается по двум направлениям: по первому стороны пытаются достичь снижения напряжения и внедрения механизмов, способствующих этому, и второе — работа над положениями «документа» (надо полагать, речь идет о Мадридских принципах или о чем-то новом — С.Т.). «Невозможно одновременно стрелять и вести переговоры, переговоры не терпят выстрелов, — подчеркнул Саргсян. — В подобных условиях невозможно прийти к соглашению. Выстрелы создают напряженную ситуацию, между тем необходимо каждое слово взвесить, чтоб прийти к соглашению». Он предупредил: «Будьте уверены, у нас есть соответствующая программа, которая в ближайшем будущем исключит все посягательства Азербайджана. И я это говорю со всей ответственностью». Мы же добавим к этому и фактор не прекращающейся информационной войны между конфликтующими сторонами. А что еще? В Вене на последнем заседании Совета министров иностранных дел ОБСЕ, где в повестке значилась оценка конфликтов в Европе и на постсоветском пространстве, Москва предприняла попытку при их урегулировании руководствоваться базовыми принципами, закреплять юридически достигнутые на разных этапах договоренности, чтобы не было откатов назад и не приходилось каждый раз начинать всё с чистого листа. Похоже, такое предложение не прошло. В силу того, что, как отмечал один азербайджанский эксперт, «каждый кризис имеет свою специфику, поэтому дифференцированного подхода не избежать». Заметим в этой связи и другое: пока не может четко определиться на этом направлении Баку. С одной стороны, у Азербайджана существует устойчивое представление о том, что так называемый «субъективный подход» к урегулированию нагорно-карабахского конфликта предоставляет ему возможность для закулисного политико-дипломатического маневрирования. С другой, он понимает, что противостоящая ему сторона, и не только она одна, тоже пользуется этими возможностями в своих интересах. Не случайно бакинская экспертная мысль стала созревать до переоценки характеристики конфликта: «Мы не признаем Нагорно-Карабахскую Республику как отдельный вектор в конфликте, — пишет один из азербайджанских экспертов. — Переговоры ведем с Арменией, все наши дипломатические и политические усилия направлены против нее, что расширяет географию противостояния, затрагивает Нахчыванскую Автономную Республику и западные районы Азербайджана». Поэтому было бы логичным со стороны Баку развести нагорно-карабахский конфликт (определив его, например, как «этно-сепаратистский») и отношения с Ереваном. Позитивные решения Азербайджана в этом направлении могли бы обозначить реальный прорыв в урегулировании конфликта. Но пока такого нет, внешне все усилия по урегулированию конфликта напоминают дипломатическую схоластику. Не случайно те же бакинские эксперты стали выступать с требованиями к МИД Азербайджана разъяснить, как понимать его заявления о том, что «переговоры должны быть субстантивными, то есть результативными». При этом вопрос ставится в следующей плоскости: «Либо азербайджанская дипломатия занимается больше филологией, теоретическими разработками, либо таким образом выигрывает паузу перед началом очередной военной фазы в процессе разрешения конфликта». Ну, в этом смысле уходящий 2017 год для Нагорного Карабаха можно считать тогда мирным годом, хотя на линии соприкосновения сторон не прекращаются мелкие боевые стычки. Что дальше? Минская группа будет выполнять свою миссию по урегулированию конфликта. Как заявил глава МИД России Сергей Лавров, «коллективный подход сопредседателей России, США и Франции явит собой неоспоримую данность». Вряд ли стоит ожидать изменений принципов урегулирования конфликта, хотя будут предприниматься попытки перевести их на язык практических шагов. Речь о реализации Венских и Санкт-Петербургских соглашений, расширении мандата Анджея Каспршика, личного представителя действующего председателя ОБСЕ, такую эстафету передаст Италии ныне председательствующая в Организации Австрия. Маловероятным выглядит проявление каких-либо самостоятельных инициатив как со стороны МГ ОБСЕ, так и ее отдельных сопредседателей. В силу того, что по мере развития сложнейших процессов на Ближнем Востоке нагорно-карабахский конфликт приобретает принципиально новые геостратегические характеристики. Как отмечает директор Института Центральной Азии и Кавказа (США) и соучредитель Института политики безопасности и развития (Стокгольм) Сванте Корнелл, велика вероятность «завязки в один узел» ближневосточных конфликтов с нагорно-карабахским. Для Москвы Закавказье с учетом фактора Сирии становится тылом, тогда как для Вашингтона и его партнеров — зоной прямого соприкосновения, в том числе, возможно, военного, с Россией. Поэтому на данном этапе — если Азербайджаном будет запущен военный сценарий решения нагорно-карабахского конфликта — он будет быстро нейтрализован усилиями прежде всего Москвы. Что касается Вашингтона, то для него какие-либо варианты карабахского урегулирования не имеют особого значения. Но не позволят американцы проявлять «инициативу» на этом направлении в первую очередь Турции. В этой ситуации, размышляя теоретически, можно предполагать, что Баку станет пересматривать свое отношение к конфликту либо посредством самостоятельного выхода на Степанакерт и установления отношений, либо через подключение Степанакерта к переговорному процессу по урегулированию конфликта. Но пожелает ли такого хода развития событий президент Алиев? Точнее, позволят ли ему определенные силы в республике совершить уже давно назревший, если не перезревший, отвечающий национальным интересам политико-дипломатический маневр? Шансы пока остаются. Однако существует ли воля такого уровня, какую демонстрировал в свое время Гейдар Алиев, отец Ильхама? Кстати, у нас появляется ощущение, что Россия могла бы поддержать политику Баку, если бы тот продвинул «субстантивные переговоры» в сторону Степанакерта и пересмотрел бы свои позиции в отношении карабахской проблемы. Тогда может появиться результат. В противном случае всё будет оставаться по-прежнему, на уровне заявлений и на бумаге.