Семеро на одной скамье: в Стамбуле судят спасителей главы "Рено-Ниссан" Карлоса Гона

В Стамбуле начался процесс над 7 сотрудниками авиакомпании, которые помогли совершить побег из Токио в Бейрут бывшему президенту "Рено-Ниссан" Карлосу Гону, который находился в столице Японии под домашним арестом. Американские прокуроры уже назвали эту операцию «самым наглым побегом новейшей истории».

Елена Иванова Пять подозреваемых находились перед процессом в тюрьме, где насчитывается уже 82 подтвержденных случая заражений ковидом, пишет FT. Они были арестованы в январе этого года по обвинению в контрабанде людей. Им грозит 8 лет тюрьмы. Две стюардессы обвиняются в недонесении, но их освободили из-под ареста сразу. Все семеро сыграли ключевую роль в операции по освобождению Гона перед предстоящим процессом в Японии, где его обвиняют в финансовых махинациях. Гон отвергает все эти обвинения. Сегодня прокуроры Токио передали запрос на экстрадицию двух организаторов из США, которые, по версии прокуратуры, и организовали тайную перевозку бывшего президента Ниссана в большом черном кофре. Майкл Тейлор, бывший американский «зеленый берет» (американский спецназ, предназначенный для ведения партизанской войны и тайных операций - НИ) и его сын были арестованы в мае в Бостоне, после того как они вернулись из Ливана. Их адвокаты оспорили экстрадицию, поскольку побег из-под залога преступлением в Японии не считается. Но японцы настаивают на своем. «Мы окажем полное содействие американским властям, чтобы провести экстрадицию как можно быстрее,»- написано в пресс-релизе Токийской прокуратуры. Все семеро турецких обвиняемых работали в частной чартерной компании, входящей в большую турецкую группу, занимающуюся авиаперевозками. Группа признала, что ее сотрудники и два самолета осуществили переброску Гона из Осаки в Стамбул, а оттуда в Ливан, но виноватой себя не признала. Компания обвинила менеджера по операциям Окана Коземена в том, что он заключил этот контракт без ведома главного менеджмента. Пилоты тоже не признают свою вину. Они действительно прилетели в Осаку на самолете Бомбардье Глобал Экспресс, но отказывались признавать, что они знали о тайном пассажире. Один из пилотов даже заявил, что это был «обычный рейс». Пилоты второго самолета, который привез Гона в Бейрут, дали показания, что они видели пассажира, но не знали, кто он такой. Менеджер по операциям МНГ рассказал суду, что все полеты заказал посредник из Ливана. По словам менеджера, посредник запретил менеджеру сообщать кому бы то ни было о том, что на борту самолета находился Карлос Гон, и угрожал ему и его семье. Проверка банковских счетов пилотов и стюардесс не показала никакого подозрительного движения средств на них. У менеджера проходили два платежа по 216 и 66 тысяч евро за 6 месяцев до рокового полета, хотя его годовая зарплата составляет всего 66 тысяч. Менеджер отрицал связь платежа с делом Гона, якобы эти деньги ему заплатил клиент из Венесуэлы. Однако документов обвиняемый предоставить не смог. Как пишет РБК, Карлос Гон был задержан в Японии два года назад по обвинению в сокрытии доходов на сумму 80 миллионов долларов, а также списанию на Ниссан личных убытков на 16 миллионов долларов. Сам Гон заявил, что он бежал «не от правосудия, а от несправедливости». По сведениям адвоката Гона, истинной причиной его преследования стал скандал между Европой и Японией. Как говорят, перед своим арестом Гон получил задание от своих французских акционеров, в первую очередь, от французского государства, подготовить полное слияние Рено и Ниссан-Митсубиси, что вызывало сопротивление японских акционеров. Гон имел репутацию менеджера, который беспощадно сокращал расходы, в том числе, зарплаты и рабочие места. Для профсоюзов он стал символом жадного западного управленца, которому не место в традиционалистской японской системе. Это относится, в первую очередь, к «Митсубиси». Поэтому покупка «Митсубиси» Карлосом Гоном была для японцев потерей лица несмотря на то, что Гон спас от банкротства другую японскую марке – «Ниссан». И в Японии, и в Европе у Гона было много завистников. Однако у наблюдателей возникло много вопросов в токийской прокуратуре и ее независимости от государства.