Елена Кадырова раскрыла тайну "Левиафана"
"Левиафан" - это не просто фильм. Это леденящий душу грандиозный российский перфоманс - явление миру Чудовища, глядящего в упор с экрана в зрительный зал. Словно раздвинулись тяжелые темные воды коллективного бессознательного и предстал тот, кто держит столетиями в своих когтях души живущих на этой земле.
<~> <~>Елена Кадырова – профессиональный психолог и тем интереснее ее мнение по «смежным» вопросам: скажем, о значимых фильмах – таких, как «Левиафан» Звягинцева, вошедший (мы писали об этом) в список лучших фильмов последнего десятилетия. Ибо Звягинцеву удалось снять не только профессиональный и, как говорится, честный фильм, но и копнуть глубже, в самую сердцевину краеугольных вопросы бытия, веры и внутреннего состояния российского человека. Статья Лены не есть рецензия в строгом смысле этого слова – зато она расширяет какие-то границы понимания и этого конкретного фильма, и каких-то основ нашей жизни. Что делать, кто виноват и как жить дальше? Между тем, задача автора - поставить вопрос, кинокритика, психолога, философа или просто зрителя – дать толкование. В своем роде расширить границы видимого.
<~>К слову сказать, далеко не всякий кинокритик способен на такой анализ (прочтете ниже) – ибо на свете есть вопросы, касающиеся не только теории кино, и фильм Звягинцева как раз дает простор толкованиям.
<~>Елена Кадырова
<~> <~>«Левиафан», конечно, можно разбирать, анализировать и критиковать, но явленное им забыть невозможно. Именно это, на мой взгляд, послужило причиной травли на родине Звягинцева – ибо он жестко взломал психические защиты общества, заставив нас пережить ужасающую встречу, лицом к лицу - с тем, кого - как Медузу Горгону - воочию видеть нельзя, это чудовище можно лицезреть исключительно отраженным в глазах приносимых ему в жертву людей.
<~>По поводу же того, что Звягинцев, дескать, оставляет зрителя с чувством безысходности и беспросветности, то это не совсем так. Ибо оставляет он его с тем, что в душе у самого зрителя и так было, как и у персонажей фильма. Согласно библейскому мифу, Бог раскрыл Иову Тайну Левиафана, которая заключается в том, что каким бы страшным и ужасным тот ни казался - есть нечто большее, чем сила, которую способен себе помыслить человек, и это Воля самого Создателя, его Замысел и его Любовь к своему творению, к человеку.
<~>К библейскому Иову явился Бог, чтобы спасти.
<~>К российскому коллективному Иову Бог не является, и тот остается один на один с Левиафаном - без всякой надежды на спасение. Почему? Ведь вроде бы и Вера есть, и Церковь есть, и служение есть и служба идет - а Бога нет. Каждому воздается по Вере его. Библейский сюжет про то как Бог, поспорив с Дьяволом, разрешил тому мучать и искушать Иова, не нужно понимать буквально. Миф - отражение того, что происходит в душе человека, в глубинах его бессознательного. Праведнику Иову предстояло очистить свою Веру от ее условной рудиментарной составляющей, когда человек проецирует в Бога знакомое и понятное ему - идею силы и власти, образ строгого и справедливого родителя, дарующего блага и насылающего беды в наказание за проступки. Это очищение (вспомним как Иов соскабливал с себя, словно рыбью чешую, кожу, пораженную проказой) могло прийти через признание собственных искушающих сомнений, через погружение в ту реальность, где Бог-родитель действительно покинул душу, где больше не воздается по понятной человеку справедливости за праведные дела. Это страшное испытание и чтобы его пройти, Иову нужно было изначально иметь в своем сердце хотя бы частицу Безусловной Веры - когда единственное доказательство Бога есть прочувствование себя его творением, частью Целого. Когда источником праведности становится осознание себя соавтором этого мира.
<~>Сила именно этой Безусловной Веры позволяет библейскому Иову выдержать все страдания и муки, и услышать, наконец, голос Создателя, раскрывающий ему Тайну Левиафана. Как только Иов познает суть истинной силы Создателя, он покидает собственное внутреннее Царство Дьявола - мир, где правит Левиафан. Его душа открывается для любви и новой жизни.
<~>У российского коллективного Иова такой опоры на Безусловную Веру в сердце нет, он не может выдержать испытания и остается запертым в мире Левиафана, и за ним закрываются тяжелые тюремные ворота. Живущие в мире Левиафана люди знают, что однажды может прийти и их черед быть скормленными чудовищу. Одни с остервенением пытаются ему служить, слиться с ним, присягнуть его Силе, а другие бродят по этому холодному, безжизненному царству неприкаянные и потерянные. Люди-сироты ищут любви и правды, которой нет и не может быть там, где нет никого и ничего превыше Силы, где вместо любви - страх. Не ведая дороги вперед, не зная Бога, не видя Пути - они неосознанно выбирают дорогу назад, жадно прикладываясь губами к ледяному стеклу бутылочного горла - как младенцы к материнской груди, чтобы унять неутолимый голод и тоску по недостижимому, чтобы заглушить боль утраты того, чего они так и не познали, чтобы раствориться в алкогольном забытьи и не жить.
<~>