Криминальные истории. Русская заблудшая душа(Васька Белоус)
В 1911 году, в подмосковном районе вспыхнула эпидемия вооруженных грабежей. Характерной стороной их была своего рода гуманность, проявляемая грабителями. Жертвы хотя и обирались дочиста, иногда связывались, иногда запирались в чуланах, уборных и прочих укромных местах ограбленных помещений, но никогда не убивались и даже не ранились.
Словно орудовавшие грабители питали отвращение к пролитию человеческой крови. Таких краж и своеобразных грабежей последовало несколько десятков, но розыски уездной полиции не приводили ни к чему.
Московская сыскная полиция охраняла лишь городскую территорию, но ввиду неуспеха уездной полиции московский губернатор, генерал Джунковский, обратился и ко мне, прося помочь ему нашими силами. Наши старания вначале были не более удачны: грабители успешно скрывались и никакие облавы не приводили к поимке как самой шайки, так и ее атамана. Впрочем, пружиной всего дела являлся сам атаман, не обладавший, видимо, определенным числом сообщ- ников, Вывожу я это из разнообразного числа участников в каждом отдельном случае.
При задержании как-то одного, замешкавшегося, грабителя, да и по общему говору, ходящему по окрестным деревням, удалось выяснить, что главарем банды является некий Василий Белоусов, по прозванию — Васька Белоус.
Отзывы о нем были оригинальны: бедняков он не трогал (впрочем, с них и взять нечего), направляя свои усилия лишь на зажиточных людей. Свершив удачно грабеж, он принимался за кутежи и щедрой, не знавшей меры и удержа рукой расшвыривал награбленные деньги тут же, по деревням, угощая и спаивая всех и каждого, осыпая подарками как своих односельчан, так и соседей-земляков,— словом, каждого, кто подвертывался под его щедрую руку.
Этим, конечно, и объяснялась долгая неуловимость Васьки: крестьяне его охотно покрывали и давали приют этому носителю приятной и доходной для них статьи.
В силу своей наивности он почти после каждого преступления писал... начальнику сыскной полиции письма примерно такого содержания: "Там-то и там-то дело сделано мной, Васькой Белоусом, знаменитым атаманом неуловимой шайки, родившимся под счастливой звездой Стеньки Разина. Крови человеческой не проливаю, а гулять гуляю. Не ловите меня - я неуловим. Ни огонь, ни пуля не берут меня: я заговоренный ".
Биография Белоуса была такова: подкидыш без роду и племени, он был подобран и выращен какой-то сердобольной старухой. С детства отличался кротким нравом и трудолюбием. Был сначала пастухом в деревне, затем отменным работником. Наконец, отбыв солдатчину, вернулся обратно на родину и нанялся в услужение к одному из местных богатеев. Но потом, попав под влияние дурного человека, сделался грабителем и даже атаманом шайки, разбойничавшей в 1911 году в Московской губернии.
Постепенно безнаказанность (Белоуса и впрямь никак не могли поймать), ощущение своей исключительности привели Ваську Белоуса к закономерному финалу: он посягнул на человеческую жизнь, убив на Владимкрском шоссе пристава Белянчикова. Вскоре после этого начальник московской полиции А.Ф. Кошко* получил от преступника такое письмо:
"Его Благородие господина пристава Белянчикова убил я - Васька Белоус. Уж очень стали они притеснять нас, да и на Пашку (любовница Белоусова) глаза запускать. Грабить их не грабил, взял лишь револьвер, так как зачем он им теперече? Нам же пригодится".
Сказавший "а", должен сказать "б". Через несколько дней Васька Белоус при ограблении убил вдову капитана 1 ранга, затем своего подручного Петьку Шагова и, наконец, полицейского надзирателя Муратова, пытавшегося его задержать. Несмотря на "счастливую звезду". Белоусов все же был пойман.
А попался он совершенно случайно и при крайне трагических обстоятельствах.
Как-то ранним утром надзиратель Муратов отправился вместе с женой на рынок за покупками. Как вдруг заметил он в толпе Ваську. Зная, с каким лихорадочным рвением разыскивается этот опаснейший преступник, Муратов, не долго думая, подскочил к нему и, будучи безоружным и притом весьма тщедушным человеком, тем не менее впился в руку этого колосса и принялся взывать о помощи. Васька одним движением могучего плеча стряхнул с себя несчастного Муратова и, выхватив браунинг, дважды выстрелил в него в упор.
Между тем Васька помчался через рынок, подбежал к какому-то забору и стал через него перелезать. Тут же вертящийся мальчик, заразившись общим настроением преследовавшей Ваську толпы, впился зубами в ногу перелезающего через забор Васьки и мертвой хваткой повис на ней. Подбежавшие городовые схватили разбойника, обезоружили его, после чего он был препровожден в ближайший, Мясницкий, полицейский участок.
Обычно, принято думать, что злодей, имеющий на душе ряд убийств, должен внешностью своей, непременно, отражать это Божеское проклятие, эту каинову печать. На самом деле ничуть не бывало: среди закоренелых преступников явно дегенеративные типы встречаются, пожалуй, не чаще типов обычных и нередко в числе злодеев попадаются даже и люди приветливой внешности, с кроткой, симпатичной улыбкой и очень часто с невинно-детским выражением чуть ли пе ангельских глаз.
Васька Белоус был из числа последних. Красавец собой, богатырского роста и телосложения, чрезвычайно опрятный и, если хотите, по-своему элегантный, он положительно чаровал своей внешностью. Гордо посаженная, белокурая голова с приятным лицом, серыми, большими глазами, орлиным носом и густыми, пушистыми усами,— такова была его внешность.
Вошел в кабинет А.Ф. Кошко в поддевке, ловко накинутой на богатырское плечо, в высоких, смазных сапогах, в стальных наручниках,— словом, ни дать ни взять, пойманный молодец-удалец из старой русской былины.
Это впечатление было настолько сильно, что неожиданно для самого себя, начальник полиции впал в какой-то чуть ли не эпический тон.
- Что же ты, Васька, письма разные писал? Крови, мол, человеческой не проливаю, а на деле сколько головушек сокрушил?
- Нет, господин начальник, писал я правду; капли крови зря не пролил, да и проливать своим товарищам не дозволял.
- А как же пристав, вдова в Люберцах, Шагов?
- Это не зря: господина пристава я застрелил за то, что он к Пашке лез со срамными предложениями. А Пашку мою я люблю больше жизни. С генеральшей (так Васька называет вдову капитана 1 ранга) в Люберцах, право, грех вышел: не хотел я убивать ее, да не стерпел... Забрались мы ночью к ней в квартиру. Я в спальню - она спит. Только что успел забрать часы да кольцо со столика у кровати, как вдруг в полупотемках задел графин с водой; он бух на пол! Генеральша проснулась, вскочила, разобиделась, да как кинется, да мне в морду, раз-другой... Ну, я не стерпел обиды и убил за оскорбление. Убивать-то не хотел, а выстрелил больше для испугу, да вот на грех угодил в убойное место.
- А Шагова?
- Этому молодцу туда и дорога! Не насильничай и не похваляйся этим! Не желаю, чтобы про Ваську Белоуса слава дурная ходила. Он не убийца и не насильник! Людей зря не мучит!
- Ну, ладно, Васька! Будь по-твоему. Но как же ты Муратова, моего бедного Муратова не пощадил? Ведь посмотри на себя: в тебе сажень косая в плечах, а Муратов был слабым, хилым человеком, к тому же и безоружным? Ну, ты бы его пихнул хоть, стряхнул бы с себя, зачем же было убивать его? Васька глубоко вздохнул.
- Да, господин начальник, признаюсь, подло я с ним поступил! Да и сам понять не могу, что за вожжа мне под хвост попала? Взглянул я на него, и такая злость меня разобрала! Да и испугался я за волю мою, волюшку. И, недолго думая, взял да и выпалил. А теперь и вспомнить горько. Позвольте мне, господин начальник, повидать их жену и сироток. Я в ногах у них валяться буду, прощенья вымаливать!
Белоусов представляет собой редкий тип убийц - тех, кто не просто сожалеет о содеянном, но и требует себе высшей кары. "Ну, сошлют меня на каторгу, - говорил он в полиции, - я сбегу оттуда да и примусь за старое. Раз человек дошел до точки - ему уж не остановиться. Шабаш! Как вы его не ублажайте, а его вес на зло тянет".
Последующие две недели, что провел Васька при сыскной полиции, подтвердили это: кроток, вежлив, смирен, задумчив, он словно готовился к смерти, торжественно ожидая этой грозной минуты.
Бывало спросят его:
—Васька, может, водочки или чего другого хочешь? — а он:
— Покорнейше благодарим, господин начальник! Какая теперь водка! Время не то для меня настало, о душе подумать следовает!
Привезли его на место казни. Василий был совершенно покоен. Исповедался громко и покаялся от всего сердца. После исповеди спросил:
«Ваше благородие, разрешите сказать несколько слов солдатикам?»
Хоть и не разрешалось это, однако, сделали исключение. Василий обратился к конвою и сказал:
«Братцы! Вот политики говорят, что вешать людей нельзя, что правительство не имеет на это никакого полного права, что человек — не собака и тому подобное. Врут они все! Такой человек, как я — хуже собаки! И ежели не повесить меня,— то много еще крови невинной прольется! Слушайте свое начальство,— оно лучше знает!»
Подошел к виселице, сам влез на табуретку и, отстранив приближающегося палача, сказал:
— Не погань рук, я сам всё сделаю.
После этого, расстегнув ворот рубахи, накинул на шею петлю, заправил ее хорошенько, глубоко вздохнул, поднял глаза к утреннему небу и прошептал:
— Прощай, Паша.
Затем сжал плотно веки, с силой оттолкнул ногой табуретку и повис в петле.
Плакал жандармский офицер, плакали конвойные.
Паша в точности исполнила преподанный ей Василием завет она удалилась в Новодевичий монастырь, где под тяжелыми сводами святой обители усердно принялась замаливать кровавые грехи ее умершего любовника.
По материалам книги Кошко А. Ф. Уголовный мир царской России. Париж, 1926
* Аркадий Францевич Кошко (1867, Минская губерния, дер. Брожка — 1928, Париж) — русский криминалист и сыщик. Начальник Московской сыскной полиции, позднее заведовавший всем уголовным сыском Российской империи, в эмиграции писатель-мемуарист. Генерал. В последние годы своей жизни Аркадий Францевич Кошко успел написать три тома воспоминаний, состоящих из коротких и динамичных рассказов. В них Кошко подробно описал свои наиболее громкие расследования. В 2012 году в г. Бобруйске установлен памятник около Управления милиции.