Л. Н. Гумилев "Диалог об этнографии древней и новой". Работа историка изнутри.
Мне не раз и не два приходилось читать от представителей так называемой "альтернативной истории" упреки к профессиональным историкам, что те, якобы, не задаются "очевидными" вопросами. Вроде таких, как египтяне сверлили отверстия или как монгольские гонцы знали куда им ехать. Как обычно об этом спрашивают люди, которые к исторической науке никакого отношения не имеют: юристы, химики, астрономы, математики. Эти люди думают, что историк - это человек, который просто сидит и бездумно переписывает исторические источники, как ему в голову взбредет. Они уверены, что историк не опирается на вспомогательные исторические дисциплины, ни на достижение других наук. Да что там, альтернативные деятели отказывают историкам даже в простой логике. Эти альтернативные деятели очень любят задавать вопросы. Они почему-то уверены, что историки вопросами не задаются. На самом деле эти люди, как всякие дилетанты, заблуждаются. История - наука комплексная, давно уже вышедшая за пределы кабинетов и использующая новейшие достижения современной науки. Однако, деятели "альтернативной истории" либо не знают об этом, любо сознательно закрывают глаза, чтобы выдавать свои фальсификации за правду.
На самом деле история, как наука в современном понимании этого слова, и появилась, когда автор стал не просто описывать события или переписывать летописные записи прошлого, а задался вопросами: "когда?", "кто?", "где?". Этими вопросами историки занимаются с 17 века и даже сегодня на все не ответили. В результате огромной, кропотливой работы сначала появились многотомные труды, которые собрали все известные на момент написания источники и очертили границы исторического исследования, как например, "История эллинизма" Дройзена или "История государства Российского" Карамзина. Уже после этого историки задались вопросами "почему?" и "по какой причине?", то есть начали поиск причин и следствий исторических явлений и событий.
Чем отличаются историки от "альтернативных историков"? Профессиональные историки владеют предметом исследования и стараются дать ответ на вопрос, а "альтернативные историки" задают кучу вопросов, не давая ответа. Но если и дают ответ, то такой, что стоит только дивиться безграничности человеческой глупости и невежеству.
В качестве примера такой работы историка "изнутри" хочется привести главу из работы Л. Н. Гумилева "Тысячелетия вокруг Каспия". Здесь Гумилев критически разбирает отрывок из "Истории" римского историка Аммиана Марцелина о гуннах. Дело в том, от альтернативных "историков" можно слышать высокомерные высказывания, вроде "Посмотрите, здесь историк пишет то-то и то-то, как в это можно верить?" Дело в том, что историк не верит на слово древнему или средневековому писателю или хронисту. Историк проверяет полученную информацию, чего альтернативные историки никогда не делают, обнаруживая, то "голубоглазого Чингисхана", то монголов в европейских одеждах.А вот Гумилев писал, что "...критическое отношение к древним авторам не осуждение их, а способ разобраться в сути дела".
Выбить информацию из письменного источника иногда не просто. Например данный отрывок о гуннах. Сообщение о телегах - это значит у них были плотники. А инструменты? Значит были кузнецы и умение добывать и обрабатывать железо. Использовали костяные наконечники? Значит испытывали дефицит железа. Однако, древний автор ни слова про это не сказал. Он получил информацию от врага гуннов, который сам толком не мог ничего рассказать, только то, что видел. Вот и задача историка выжать из рассказа всё возможное. Чего "альтернативные историки" не умеют.
А теперь читайте, это познавательное чтение.
Диалог об этнографии древней и новой
Аммиан Марцеллин был, пожалуй, самым блестящим историком своего времени. О гуннах он писал в самом конце IVв. [+166] и, судя по тональности, очень их не любил. Вряд ли он сам их видел, так как скончался наш автор в 400 г., а гунны достигли границ империи несколько позже [+167]. Вероятно, он записал рассказы какого-нибудь гота, потому что в этом повествовании мало реальной информации и чересчур много эмоций. Поэтому целесообразно не просто воспроизвести текст Аммиана Марцеллина, пусть даже с комментариями, что в свое время сделал автор этих строк) [+168], но перейти к критике информации, содержащейся в тексте Аммиана Марцеллина, не на основе сравнения с параллельными текстами IV-V вв., ибо их нет, а на базе сопоставления с данными науки XX в., а именно: со статьей С.И. Руденко [+169] и собственными соображениями автора этой книги. В дальнейшем сведения Аммиана Марцеллина пойдут под грифом А.М., С.И. Руденко - С.Р., а автора книги - Л.Г.
А.М. пишет: "Гунны живут за Мэотидским озером (Азовским морем) до Ледовитого океана. Дикость их нравов безгранична... Они похожи на животных или грубо отесанные чурбаны..."
И ниже: "В сраженьях они с криком бросаются на врага, построившись клиньями. Они ловки и лошади у них быстры..."
Л.Г. Чему верить? Разве звероподобные дикари могут строиться в конные клинья и выводить табуны лошадей, т.е. заботиться о жеребятах?
А.М. "Они способны выносить всякие неудобства и лишения, так как вовсе не употребляют огня и не умеют готовить хорошую пищу. Они живут исключительно кореньями, травами и сырым мясом всяческих животных, которое несколько размягчают тем, что кладут его на спину лошадей и ездят на нем".
Л.Г. А что они едят зимой? Когда нет ни кореньев, ни трав? И как можно пережить сибирскую зиму без огня? Что это: ложь или ошибка?
С.Р. Внесем ясность: "Лошадь требует заботы с детства. Даже одомашненных лошадей, выловленных из табуна взрослыми, приходится укрощать и постепенно приручать. Выпущенные на свободу такие лошади дичают и за ними приходится охотиться, как за дикими. Мясо под седло кладут не для приготовления пищи, а для залечивания ран, натертых грубым седлом. Лошадей очень ценили и о них заботились. В древности хунны, саки и другие кочевники выводили высокопородных лошадей - скакунов и иноходцев. Номенклатура лошадей была разработана детально. У казахов и башкир было 22 наименования для лошадей по полу, возрасту и породе. Но для постоянного питания кочевникам необходимы овцы. Они же дают кизяк - калорийное топливо. В пустынях содержать крупный рогатый скот трудно. Казахи рода Адай обходились без коров, причем они жили в тех же природных условиях, что и гунны - между Каспием и Аралом.
А.М. Да, гунны "как будто приросли к своим некрасивым, но крепким лошадям и делают все свои обыкновенные дела, не слезая с них; день и ночь... сидя верхом, покупают и продают, едят и пьют, даже спят, наклонившись к шее лошади. На общественных собраниях они тоже не слезают с лошадей..."
Л.Г. Но ведь лошади устают, им надо пастись. Значит, каждый гунн должен иметь 10-12 лошадей, не считая жеребят и кормящих кобылиц. Где же столь обильные пастбища, да еще в зимнее время?
А.М. "Они кочуют как скитальцы на своих телегах; эти телеги - их жилища, там сидят их жены...ткут грубую одежду и держат подле себя детей". "Одежда у них льняная или кожаная, сшитая из шкур полевых мышек". (Так, см.: Amm. Marc. XXXI, С 2. 5; Ср.: Скржинская Е.Ч. Указ. соч. С. 223).
Л.Г. Все непонятно! Если есть телеги, то их надо сделать. Сидя на коне телегу не сделаешь! и почему бы гуннам не спать с женами в тепле, ибо крытая кибитка хорошо защищает от холода. Если ткут льняную одежду, то откуда у них лен? А "полевые мыши", шкуры которых идут на одежду, - белки, горностаи, а то и соболя. Из шукур сусликов и тушканчиков тулуп не сшить; уж очень эти шкурки непрочные, а зимы в Западной Сибири холодные. И как эти нищие дикари могли побеждать?
А.М. "Издали они бьются, бросая дротики и пуская стрелы, наконечники которых искусно сделаны из заостренных костей... накидывают на врага аркан и делают его беззащитным... не нападают на крепости и укрепленные страны"..
Л. Г. Но если при таком несовершенном оружии, как костяные стрелы, которые не могли пробивать аланские катафракты (броню), гунны все-таки побеждали за счет прекрасной организации , то почему их надо называть дикарями?
А.М. "Они вероломны, непостоянны, увлекаются всякой новой мыслью, следуют внушению минуты". "Так живут они, подобно неразумным животным, не понимая разницы между добродетелью и пороком, не имея уважения к религии..."
Л.Г. Ну это просто декламация озлобленного гота или алана! А все-таки, как строились жизнь и быт гуннов в Прикаспийских степях в II-IV вв.? Есть ли путь для получения более достоверных знаний?
С.Р. "За редкими исключениями археологические памятники, будь то поселения или могилы, дают слишком мало материала для суждения о хозяйстве различных племен древности. Там, где имеются письменные источники и орудия производства, задача выявления основных занятий народа облегчается. Там же, где их нет, для суждения о формах хозяйства остается едва ли не единственный путь - путь аналогий по этнографическим данным".
Л.Г. (перебивая) Значит, подтверждается формула строгого соотношения этноса с ландшафтом, опубликованная нами в серии статей в Вестнике Ленинградского университета в 1964-1973 гг.?
С.Р. Да, и в качестве наглядной аналогии можно взять быт казахского рода Адай, живущего ныне в тех же природных условиях, что гунны II-IV вв. Именно адаевцы практикуют "таборное", т.е. круглогодовое кочевание, которое наблюдалось в аралокаспийских степях и полупустынях у казахов и туркмен, в забайкальских степях у бурят и монголов.
Л.Г.Это значит, - в тех же местах, где жили хунны и гунны! А "малосильные" хунны - юебань и тюрки-шато?
С.Р. Живя около гор, эти хунны вели "полукочевое хозяйство, при котором кочевник, имея постоянное зимнее жилище, возвращается к нему ежегодно, пройдя через весеннее пастбище к летнему и через осеннее к зимнему... Такого типа хозяйство обязательно сочеталось с земледелием, хотя в виде заготовки корма для скота, в каком бы малом количестве он ни заготовлялся".
Не то было в прикаспийских полупустынях. "Непрерывная кочевая жизнь определяется природными условиями территории. Зимние осадки там настолько незначительны и зима так коротка, что лошади и овцы (а впоследствии и верблюды, пришедшие сюда с монголами в XIII в.) имели возможность в течение круглого года находиться на подножном корме. Пастушеский аул, в отличие от аулов полукочевых предков казахов, не имел сезонных пастбищ, покосов и пахотных угодий. Совместная пастьба и водопой стад, уход за ними и их охрана объединяли пастушеский аул. Размер общины определялся количеством скота, который можно было напоить из специально вырытого колодца в течение дня. Соответственно, возможностью вырыть колодец глубиной 3-6 метров. На северной окраине степи лошади паслись в речных долинах и на полянах, что очень затрудняло охрану животных от волков.
Для нужд средней семьи (гуннской или казахской) в 5 душ необходимо было иметь столько скота, чтобы поголовье его в общей сложности соответствовало 25 лошадям, исходя из следующего расчета. Одна лошадь равна пяти коровам, 6 овцам; двухлетка -1/2 взрослой лошади, жеребенок - 1/4. Кроме того, лошади для перевозки жилища и верховые по числу взрослых членов семьи". Для содержания такого количества скота необходимо иметь области, где снежный покров не превышает 30 см, рельеф расчленен, чтобы ветер мог сдувать снег с возвышенностей, и пастбища достаточно обширны при наличии питьевой воды. Этим условиям отвечают степи и предгорья Юго-Восточного Урала, Тяньшаня, Алтая и современной Монголии. Добавлю, что кочевники были довольны своим бытом, который им не мешал пользоваться благами культуры и создавать сложные социальные системы, достаточно устойчивые, как будет видно ниже.
А.М. Но у гуннов нет ни дворов, ни домов... даже крытого тростником шалаша... Они кочуют на телегах (кибитках). Никто не может ответить на вопрос: где его родина? Он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше...
Л.Г. Ответить на этот вопрос легко: родина их - вся Великая степь. Жилище на колесах - блестящее достижение архитектуры, мобильная юрта на колесах [+170]. А шалаши гунны перестали делать, так как войлок защищает от холода лучше, чем тростник.
Аммиан Марцеллин был введен в заблуждение своим информатором, сведения которого он воспринял некритично. Ведь по сути дела С.И. Руденко сказал о кочевниках то же самое, но с толковым анализом особого, непривычного строя жизни, с уважением к людям, умеющим жить по-своему. И он показал, что кочевой быт - оптимальный способ адаптации к специфическим природным условиям. Скифы и сарматы жили иначе, так как в Причерноморье снега глубокие и надо заготавливать на зиму сено, а это одно ведет к оседлости, а значит, сооружению укреплений, развитию ремесел, торговли и, наконец, работорговли.
Гуннам это не нравилось, но они-то своих вкусов никому не навязывали. Они 200 лет жили мирно, на опустелой земле, которую им не пришлось завоевывать. И поток обвинений на них, вероятно, удивил бы их, если бы они научились читать латинские тексты.
[+166] См.: Марцеллин, Аммиан. История. Т. III. Кн. XXXI. стр 236-243.
[+167] Византийское посольство к гуннам в Северное Причерноморье было в 412 г. (Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. стр.55.).
[+168] См.: Гумилев Л.Н. Хунну стр.241-247.
[+169] рудника С.И. К вопросу о формах скотоводческого хозяйства и о кочевниках. Л., 1961. стр. 2-15.
[+170] См.: Майдар Д.. Пюрвеев Д. От кочевой до мобильной архитектуры. М., 1980. стр. 19-21