Патриотические истории. Операции советской разведки. Испанская новелла

На одном из мадридских кладбищ есть удивительный памятник, высеченный из скалы. Если смотреть на него сверху — это огромная карта Испании, если сбоку — то знамя, склоненное до земли над павшими. А если стать рядом, то увидишь череду людей, в скорбном молчании навсегда уходящих в испанскую землю.

Это памятник воинам-интернационалистам, сложившим головы в ходе гражданской войны 1936—1939 годов, среди которых были и советские люди — летчики, артиллеристы, танкисты, разведчики.

Дипломатические учреждения СССР в Испании практически начали действовать только в августе 1936 года, уже после начала войны. Тогда советское правительство обязалось оказывать военную и военно-техническую помощь и направлять своих специалистов для работы «в качестве советников в высших штабах республиканской армии и в других учреждениях» (под последними имелись в виду органы госбезопасности).

Главным военным советником и резидентом стал Я.К. Берзин, бывший начальник РУ Красной армии, а резидентурой НКВД руководил А.М. Орлов.* Они же возглавляли представительства своих ведомств в Военном министерстве и МВД Испании. Оба были людьми талантливыми, смелыми, великолепно знали свое дело и обладали достаточным тактом для того, чтобы наладить дружественные деловые отношения с испанскими коллегами, среди которых были люди самых разных политических убеждений.

В Испании не существовало военной разведки, и ее приходилось создавать заново на базе МИДа. На первых порах зарубежная информация (в первую очередь о планах Германии, Италии и других государств) для испанского правительства поступала из источников советской разведки, но затем и испанские разведчики стали получать собственную информацию, особенно из Франции и Чехословакии, и делиться ею со своими советскими друзьями.

Перед советским представительством в Испании стояли обширные и многосторонние задачи. Организация работы внешней разведки была лишь одной из них.

Совместно с испанскими коллегами и резидентурами во Франции, Чехословакии, Болгарии и Югославии были организованы подбор и переброска в Испанию нескольких сотен добровольцев-интернационалистов из числа русских эмигрантов, в том числе и бывших белогвардейцев. Многие из них были опытными воинами, прошедшими Гражданскую войну в России; они стали руководителями и инструкторами военного дела в учебных центрах, возглавили разведывательно-диверсионные группы, выступали в качестве военных переводчиков. Среди них был сын Бориса Савинкова.

Мадридская резидентура часть своей работы осуществляла через Францию. Ее сотрудники выезжали туда для встреч с агентурой, работающей на территории, захваченной франкистами. В частности, А.М. Орлов встречался во Франции с Кимом Филби, который во время войны был аккредитован при штабе генерала Франко в качестве корреспондента газеты «Таймс». Там же, во Франции, оказывалась помощь испанцам в организации встреч с подобной агентурой.

Во Франции была организована нелегальная закупка и переброска в Испанию 20 французских военных самолетов для испанской республиканской армии, в том числе машин новейшей конструкции.

Организация разведывательно-диверсионной работы стала одной из основных заслуг советской разведки. В ней участвовали:

С.А. Ваупшасов, Н.А. Прокопюк, К.П. Орловский, ставшие в годы Великой Отечественной войны Героями Советского Союза, прославленными партизанскими командирами;

Г.С. Сыроежкин — Григорий Гранде, знаменитый участник операций «Синдикат-2» и «Трест»;

десятки других советских разведчиков, в том числе выдающийся мастер «минной войны» И.Г. Старинов;

старший советник Особого отдела Мадридского фронта Л.П. Василевский.

Они не только преподавали в школе по подготовке командного состава разведывательно-диверсионных групп и отрядов для действий в тылу противника, но и лично участвовали в ряде операций.

Разведывательно-диверсионные подразделения успешно действовали на всех фронтах, неоднократно проникая в глубокий тыл противника. Вызываемая их действиями паника, постоянное напряжение и страх, нагнетаемые «проделками красных динамитчиков», сковывали активные действия франкистских войск, отвлекали их силы с переднего края. В августе 1937 года три тыловые провинции даже были объявлены на военном положении.

Осенью 1937 года испанским командованием был создан 14-й специальный корпус, объединявший все партизанские подразделения при сохранении советников НКВД и РУ Генштаба Красной армии. Это позволило централизовать и еще больше активизировать партизанскую войну.

Однако в конце 1938 года, без учета мнения советской стороны, эти подразделения были переформированы в роты и приданы отдельным воинским соединениям. Операции в глубоком тылу врага были сокращены, а затем и прекращены. Их противники мотивировали свое решение тем, что подобный вид борьбы является инородным для Испании, забывая о том, что именно партизанская война — герилья — победила войска Наполеона в этой стране.

Республиканская Испания, по существу, не имела собственной контрразведывательной службы, и советским разведчикам пришлось создавать ее заново. Так были образованы специализированные контрразведывательные подразделения в областных центрах, крупных городах, штабах и соединениях республиканской армии и в интернациональных бригадах. Результаты не заставили себя ждать. Уже вскоре были раскрыты и ликвидированы подпольные франкистские организации «Единая Испания» и «Испанская фаланга»; обезврежена сеть франкистских, германских и итальянских агентов в армии и в полиции. Были разоблачены заговорщики, участники «пятой колонны» в государственных и военных учреждениях, политических партиях, профсоюзах. Но, хотя по «пятой колонне» были нанесены чувствительные удары, до конца разгромить ее не удалось. Она сохранила свои структуры в столице, причем настолько мощные, что еще до вступления франкистских войск в Мадрид они сумели захватить в городе главные стратегические пункты.

Советские разведчики не только оказывали помощь испанским коллегам, но и пользовались их поддержкой. Франкисты потопили советские теплоходы «Комсомол», «Тимирязев», «Благоев». Экипажи двух теплоходов были захвачены, подверглись издевательствам, но, находясь около года в фашистских застенках, проявили стойкость и мужество. Борьбу моряков возглавили капитан Г.А. Мезенцев и помполит А.М. Кульбер. Были также взяты в плен четыре советских летчика. По просьбе резидентуры, испанские друзья обменяли советских заложников на группу агентов «пятой колонны», приговоренных к расстрелу.

Трудности в организации контрразведывательной работы заключались и в том, что каждая партия, входящая в коалицию республиканцев, стремилась иметь свою контрразведку, зачастую действовавшую против своих же союзников. Анархисты доходили до того, что публично разоблачали (с опубликованием портретов в печати) тех сотрудников полиции, которые ловили франкистских агентов, проникших в анархистские ряды, самих агентов брали под защиту.

Особое место в работе советской разведки в Испании заняла борьба с организацией испанских троцкистов — ПОУМ (Объединенной марксистской рабочей партией)**. Сталин придавал ей особое значение. Дело в том, что гражданская война в Испании совпала по времени с кампанией борьбы с троцкизмом в СССР и в международном рабочем движении. Дошло до того, что в 1937 году борьба Сталина с Троцким и троцкизмом стала заслонять перед ним борьбу с Франко.

В мае 1937 года испанские коммунисты, поддерживаемые НКВД, развернули кампанию по ликвидации ПОУМ. Многие рядовые члены ПОУМ были казнены по приговору дисциплинарного суда, некоторые из руководящих деятелей партии и лиц, сочувствовавших ей, погибли при подозрительных обстоятельствах, как, например, бывший сподвижник Троцкого К. Ландау, сын бывшего меньшевистского лидера Р. Абрамовича, М. Рейн и другие.

Печальная судьба постигла Андрэу Нина, бывшего личного секретаря Троцкого в Москве, основавшего в 1935 году ПОУМ и являвшегося вплоть до декабря 1936 года министром юстиции в правительстве Каталонии. Подстрекаемые Нином поумовцы даже приглашали Троцкого жить в Барселоне, провозглашая необходимость свергнуть «буржуазную демократию» Народного фронта, поддерживаемого коммунистами. Этого вызова Сталин перенести не мог и приказал устранить Нина. Его указание по времени совпало с получением информации о подготовке ПОУМ и испанских анархистов к вооруженному мятежу и свержению законного правительства. Путч действительно произошел в начале мая 1937 года и после кровопролитных боев был подавлен. 16 июня 1937 года Нин и 40 других лидеров ПОУМ были брошены в тюрьму на основании умело сфальсифицированных Орловым документов об их связях с Франко. ПОУМ сразу же была объявлена вне закона, а ее газета «Баталия» закрыта.

21 июня в прессе появились слухи о том, что Нин исчез из тюрьмы. Сообщалось, что его похитителями были говорящие по-немецки члены Интернациональной бригады, которые вывезли его в парк Эль Пардо, к северу от Мадрида, где он был убит. В других испанских газетах появилось сообщение, что Нин бежал.

В официальном коммюнике министерства юстиции было сказано, что Нин исчез из тюрьмы и «до сих пор все, что было сделано, чтобы найти его и его охрану, оказалось безрезультатным». В похищении и убийстве Нина был обвинен советский резидент Орлов, но он это обвинение категорически, «под присягой», отвергал до конца своих дней. Однако различные косвенные доказательства все же указывают на него как на организатора и участника этого дела.

После устранения Нина ПОУМ практически распалась и уже не представляла серьезной угрозы.

Еще одной важной операцией, в которой была задействована советская разведка, стал вывоз в СССР испанского золотого запаса. Осенью 1936 года на Орлова была возложена обязанность организовать отправку на хранение в СССР испанского золота — четвертого по величине золотого запаса в мире.

В банковских сейфах Мадрида хранились золотые слитки на сумму 783 миллиона долларов. В условиях приближения франкистов к столице 13 сентября 1936 года наличный золотой запас (155 миллионов долларов были переправлены во Францию в качестве оплаты за самолеты и танки, но там заморожены в силу «Пакта о невмешательстве») был тайно вывезен в огромную пещеру, вырубленную в горе над портом Картахена.

Руководители Испании Ларго Кабальеро и Негрин предложили отдать Советскому Союзу на хранение испанские золотые запасы. Сталин посчитал возможным и желательным получить их под стоимость оружия и услуг советников.

Операция проводилась в обстановке абсолютной секретности. Орлову даже запретили дать испанцам расписку в получении золота, под предлогом того, что таковая будет выдана в Москве по поступлении туда «груза». В целях зашифровки Орлов был снабжен документами, удостоверявшими, что он является представителем известного американского банка.

Советский военно-морской атташе, будущий адмирал и министр военно-морского флота СССР Н.Г. Кузнецов, договорился с командиром картахенской военно-морской базы о выделении 60 надежных подводников на пять дней для выполнения специального задания. Их отправили на охрану пещеры. По распоряжению Кузнецова, в целях безопасности груз был распределен между четырьмя судами; он также распорядился, чтобы испанский флот рассредоточил военные корабли на следования этих судов.

Из-за постоянных воздушных налетов переброска золота в порт и его погрузка на суда стали рискованным делом. Двадцать советских водителей-танкистов переоделись в испанскую форму и пустились в рискованный путь по коварным горным дорогам. Пришлось сделать несколько рейсов в безлунные ночи, с потушенными фарами, по узким серпантинам. Эта беспримерная эпопея продолжалась три ночи. Угроза исходила не только с неба, но и из-под земли: ведь нельзя было исключать того, что среди испанских моряков, охраняющих пещеру, найдется некто, кто поднимет бунт, и тогда вся затея провалится, вызвав не только огромные финансовые потери, но и международный скандал, а возможно, приведет и к падению республиканского правительства. Но все обошлось благополучно. Предателей не нашлось. Золото под бомбежками было погружено на советские суда, которые 6 ноября благополучно прибыли в Одессу. Там в условиях строгой секретности «груз» был перенесен в специальный поезд и доставлен в Москву.

После бегства Орлова работу резидентуры в июле 1938 года возглавил Н.И. Эйтингон, но эту работу вскоре пришлось свернуть. Началась переброска советских специалистов и деятелей КПИ в СССР. С января 1939 года резидентура работала практически во фронтовых условиях, радиостанция была перенесена в дальний пригород Барселоны, а затем в открытое поле. В феврале 1939 года резидентура внешней разведки Испании прекратила свое существование.

Лев Василевский покидал землю Испании одним из последних. Он вспоминал: "Пала Барселона. Десятки тысяч людей бежали к границе Франции. Бесконечной вереницей двигались машины, повозки, толпы беженцев. Временами появлялась вражеская авиация и безнаказанно расстреливала бегущих. Трупы убитых лежали по краям дороги. Отряды республиканцев прикрывали это бегство, спасая раненых и беженцев от жестокой мести фашистов.

Последнюю ночь на испанской земле мы провели в горном лесу на склоне Пиренеев… На рассвете мы перешли границу с Францией… Как хорошо, подумалось мне, что Грише Грандэ все это не довелось увидеть. Хотя я знал, что он не из сентиментальных людей, но пережить такое было нелегко".

В материале использован текст из книги Игоря Дамаскина "100 великих операций спецслужб"  - fisechko.ru

Благодарю, что прочли!

*Александр Михайлович Орлов (в отделе кадров НКВД значился как Лев Лазаревич Никольский, в США — Игорь Константинович Берг, настоящее имя — Лев (Лейб) Лазаревич Фельдбин; 21 августа 1895 года, Бобруйск, Минская губерния — 25 марта 1973 года, Кливленд, штат Огайо) — советский разведчик, майор госбезопасности (1935). Нелегальный резидент во Франции, Австрии, Италии (1933—1937), резидент НКВД и советник республиканского правительства по безопасности в Испании (1937—1938).

С июля 1938 года — невозвращенец, жил в США, преподавал в университетах.

** По неподтвержденным данным, у Берзина возник конфликт с резидентом НКВД в Мадриде А.М.Орловым. Берзин считал, что репрессии НКВД против анархистов, ПОУМ и других левых группировок, отрицавших сталинизм, вредят делу борьбы с общим врагом. В результате, Берзин был отозван из Испании, попал в опалу и вскоре был расстрелян. Косвенным следствием опалы Берзина стала гибель испанского ученого Хозе Роблеса, некоторое время работавшего у Берзина личным переводчиком. По мнению Орлова Роблес знал слишком много, и вскоре после отъезда Берзина, Роблес был расстрелян