Как-то вечером в Москве, на станции метро «Комсомольская», комендантский патруль остановил двух увлечённых разговором офицеров. С деланной и снисходительной небрежностью, как бы сожалея об излишне затраченном времени, офицеры полезли в карманы и предъявили документы.

Всё казалось в полном порядке. Капитан с орденом Красной Звезды на груди недавно вышел из госпиталя, получил месячный отпуск и приехал в Москву. Старший лейтенант с медалью «За отвагу» находится в Москве в командировке. У обоих удостоверения личности, расчётные книжки, продовольственные аттестаты со всеми нужными отметками. Документы по форме зарегистрированы у коменданта города.

Итак, все казалось в порядке… Но смутное чувство подозрения осталось у офицера, проверявшего документы. От его зоркого намётанного глаза не ускользнула подчёркнутая развязность в ответах и движениях и та поспешность, с какой капитан взял обратно свои документы, поспешность, за которой чувствовался скрытый вздох облегчения.

Под невинным предлогом задержанных попросили пройти в комендатуру. И сделали это с полным основанием. Вот что выяснилось в дальнейшем.

Ч. — сын раскулаченного. В своё время вступил в комсомол и до самой войны работал в Сибири агрономом МТС. На фронте был легко ранен в ногу и очутился в плену.

К. был кладовщиком в Рязанской области. Война застала его в исправительно-трудовых лагерях, где он отбывал трёхлетнее наказание за воровство. Попросился на фронт. Здесь он вторично был осуждён, уже военным трибуналом, за воинское преступление. Исполнение приговора было, однако, отсрочено до окончания войны с тем, что если К. проявит себя должным образом в бою, наказание может быть снижено или вовсе снято. Однажды, когда часть выходила из боя, К. был легко ранен осколком. Рана была пустяковая и никак не могла служить поводом, чтобы отстать от остальных бойцов. Однако К. расположился в кустах и стал перевязывать «рану». Здесь его немцы и взяли в плен.

Пути Ч. и К. сошлись в гитлеровской школе шпионов, куда оба в конце концов попали после того, как были завербованы для шпионской работы в СССР. В школе они прошли обучение как радисты-разведчики промышленных предприятий; забросили их на парашюте в советский тыл, неподалеку от небольшой станции, расположенной на магистральной железной дороге.

Шпионы получили задание: прибыть в Н-ск, разузнать, пущен ли строящийся завод, установить, какую и в каком объёме он выпускает продукцию, и обо всём этом радировать немцам. Затем пробраться в один из городов этой же области, посетить некую «Елену Павловну», передать ей питание для рации, вещевой мешок с одеждой и деньги. Выполнив эту часть задания, шпионы должны были попытаться в течение двух-трёх месяцев разъезжать по Советскому Союзу. Им было поручено вести наблюдения, заводить знакомства и передавать по радио всё, что может интересовать немецкую разведку. По истечении установленного срока они должны были возвратиться.

Перед отправкой шпионов вооружили, обмундировали, снабдили портативной рацией, советскими деньгами и несколькими комплектами документов в различных вариантах.

Им выдали литеры для проезда от станции, находившейся в районе предполагавшегося прыжка, до Н-ска, затем от Н-ска до города, в котором проживает «Елена Павловна», а также бланки продовольственных аттестатов с соответствующими пометками. Одного из шпионов «удостоили» орденом Красной Звезды, другого — медалью «За отвагу»; к «наградам» присоединили искусно сфабрикованные документы — орденскую, книжку и временное удостоверение на медаль.

Для каждого маршрута была разработана «легенда». На пути в Н-ск Ч. и К. должны были выдавать себя за командиров, направляющихся в запасный полк, — об этом имелось командировочное предписание. В дальнейших поездках шпионы должны были играть роль офицеров, вышедших из госпиталя и находящихся в отпуску. На тот случай, если придётся где-либо прожить продолжительное время, Ч. имел документы «гражданского варианта» — партийный билет с отметкой об уплате членских взносов за последний месяц, паспорт, свидетельство об освобождении от военной службы. Имелись также бланки тщательно оформленных командировочных предписаний и продовольственных аттестатов, но без даты: её следовало проставить в зависимости от обстоятельств.

По окончании «работы» шпионам предложено было явиться в отдел кадров МВО, сообщить, что у них истёк срок отпуска после госпиталя (документы на сей счёт имелись), добиться отправки в действующую армию и затем пробраться через линию фронта.

Переход линии фронта был тоже предусмотрен заранее: для этой цели имелись документы, якобы выданные Н-ской инженерно-сапёрной бригадой. Шпионы должны были действовать под видом представителей этой бригады, командированных для определения на местности точек, где будут возводиться инженерные сооружения. Эти документы давали возможность беспрепятственно расхаживать на самой линии фронта. Улучив удобный момент, шпионы должны были переправиться к немцам.

…Тёмной ночью немецкий самолёт забросил парашютистов в назначенный пункт. Приземление прошло благополучно, если не считать утери мешка с вещами и рацией: он попал в пруд и затонул. Это обстоятельство несколько нарушило предварительно намеченный план: потеряв рацию, шпионы тем самым лишились средства связи со своими хозяевами, но выхода не было, и они решили приступить к выполнению второй части задания.

Ч. и К. разъезжали свыше месяца. Нигде никаких осложнений с документами не было. Пробрались они и в один небольшой городок, где Ч. в своё время прожил несколько лет. Встретились старые знакомые. На расспросы Ч. отвечал таинственным шопотом:

— Был в партизанах. Теперь в отпуску. Вскоре снова поеду «туда»… А это, — указывал он на К., — мой лучший друг, вместе партизанили…

За время всех этих странствий были интересные встречи: как-то в метро шпионы увидели знакомое лицо — офицера с погонами старшего лейтенанта административной службы. Оказалось, что они вместе обучались в одной и той же немецкой шпионской школе. «Офицер» находился в Москве также со шпионским заданием.

Ещё одна встреча произошла позднее — в тюрьме. Случайным сожителем по камере оказался ещё один «слушатель» всё той же немецкой школы шпионов.

Лев Савельев, «Умей хранить военную тайну», 1945