Изменяли, стрелялись, шли на аборт: Опасные связи нашей богемы
В творческой среде бесконечные интимные переплетения - явление обыденное. Проще говоря: все друг с другом переспали. Истерзанные такими отношениями браки либо распадаются, либо превращаются в изощренные любовные многоугольники с электрическим накалом страстей. Примеры из недавней истории - тому подтверждение.
Психологи связывают склонность знаменитостей к частой смене партнеров с поиском новых ощущений и свежих эмоций и относительной свободой от условностей, сдерживающих обычные пары. Большинство селебрити знают, что не останутся без гроша в кармане и в случае расставания смогут еще кого-то найти. И это способствует весьма насыщенной личной жизни. Разумеется, в каждом случае есть свои нюансы.
Женщина на три часаСамый известный пример нетривиальных, драматических отношений со множеством параллельных любовных линий - странный союз Александра Блока и Любови Менделеевой. Женившись на дочери создателя периодической таблицы химических элементов Дмитрия Ивановича Менделеева, поэт прямо заявил, что «оскорблять» свою Прекрасную Даму плотскими утехами не намерен. Лишь через год после свадьбы Любе удалось соблазнить благоверного.
Зато Блок отрывался на проститутках - в постели поэта отметились более 300 барышень легкого поведения. Хвастался собственной системой «превращения плоских профессионалок на три часа в женщин страстных и нежных».
О том, что он будет ходить налево, Александр Александрович предупредил благоверную сразу. «А я?» - заволновалась Любушка. «И ты тоже», - милостиво разрешил поэт. Любу закрутили ни к чему не обязывающие романы. Когда Любовь Дмитриевна забеременела от некоего актера, Блок был готов принять чужое дитя, но ребенок через неделю умер.
- Я была брошена на произвол всякого, кто стал бы за мной ухаживать, - сетовала Менделеева-Блок.
Друг мужа поэт Андрей Белый (псевдоним Бориса Бугаева) подошел на эту роль, как никто другой. Некоторое время Любовь Дмитриевна и Белый встречались в съемной квартире на Шпалерной улице в Петербурге. Дело едва не дошло до дуэли между мужем и любовником, но Любочка положила связи конец, сообщив Андрею, что останется с супругом. После чего Белый чуть не покончил с собой и в отчаянии уехал жить за границу.
Заразиться трупным ядомДо истории с Блоками Андрея Белого угораздило стать участником другого любовного альянса. Поэт-символист завязал опасную интрижку с несостоявшейся зубной докторшей Ниной Петровской. Девушка тоже пробовала себя на ниве словесности и спала с поэтом Константином Бальмонтом. Белый рассчитывал, что у них с Ниной сложится духовный контакт - «мистериальная любовь», но на «духовном» дело не остановилось. Позже поэт называл эту связь падением и уверял, будто истеричная Петровская чуть ли не изнасиловала его. Вздумал отдалиться от пассии - та в отместку сблизилась с поэтом Валерием Брюсовым, с которым пересеклась на спиритическом сеансе. А Белого решила застрелить, когда тот выступал в Политехническом музее. Револьвер дал осечку.
Петровская с Брюсовым вместе топили на дне речки письма Белого к Нине, привязывая к ним камень. Символически уничтожив соперника, Брюсов подталкивал к суициду и женщину - ему вообще нравилось тема гибели во имя любви. Он вывел Петровскую в образе героини романа о дьяволах и ведьмах «Огненный ангел», где решительно ее прикончил. Нина, отойдя сердцем от Белого, все больше переключалась на Брюсова, хотя чувствовала, что значила для него немного.
В расстройстве дама начала пить, пристрастилась к морфию (подсадив на него заодно и Брюсова). Даже выбросилась из окна отеля, после чего до конца жизни осталась хромой. Пыталась заразиться трупным ядом, проткнув тело умершей сестры булавкой и уколов ею себя. Злилась на Брюсова, но продолжала ему писать - вплоть до смерти поэта в 1924-м.
В отместку ему вышла замуж - за поэта и издателя Сергея Соколова-Кречетова. И изводила странностями уже его. «Ни с какого боку не приладишь ее к жизни. Человек она неуравновешенный. Издерганный вконец и почти невменяемый», - жалел супружницу Соколов-Кречетов.
У него, кстати, тоже за душой имелся грешок: по молодости щупал за коленки гимназиста Вадима Шершеневича - ему было интересно, не лишился ли тот еще невинности.
Заслуживает пары слов и Шершеневич, со временем выросший в поэта, потому как он тоже встроен в сердечную карусель. Возмужав, он увлекся 19-летней поэтессой Надеждой Львовой, сходившей с ума по уже упомянутому Валерию Брюсову. Тот был старше Наденьки на 18 лет и сексуально ей покровительствовал, но большего дать не мог. Зато не придумал ничего лучше, как подарить несчастной револьвер - тот самый, из которого Нина Петровская пыталась убить Андрея Белого. Обезумевшая от страсти Львова звонила Брюсову, умоляя его приехать, а не дождавшись, выпустила себе пулю в сердце.
Петровская тоже покончила-таки с собой - 49-летняя женщина открыла газ в парижской богадельне.
Публичный дом ГумилеваА мы между тем снова обратимся к фигуре Александра Блока - важному звену в круговороте судеб. На автора «Двенадцати» и «Незнакомки» сильно западала революционерка, журналистка, поэтесса и писательница Лариса Рейснер. Ее современники говорили, что на мужчин красавица производила неизгладимое впечатление. Но вот Александра Александровича почему-то не проняла.
Зато от Ларисы был без ума Николай Гумилев, женатый на Анне Ахматовой. Ввиду пикантности ситуации поэт назначил Ларе встречи в доме свиданий. Потом Рейснер вышла замуж за партийного деятеля и журналиста Карла Радека (настоящая фамилия - Собельсон). А от Гумилева ушла жена, державшая все это время в любовниках Наума Лурье: композитор из белорусского городка Пропойска вошел в историю под именем Артура Лурье. После развода Ахматова вышла замуж за переводчика-востоковеда Владимира Шилейко. И продолжала общаться с Лурье. К паре присоединилась возлюбленная Артура - танцовщица Ольга Глебова-Судейкина, та самая, которой Федор Сологуб посвятил строки:
Оля, Оля, Оля, Оленька,
Не читай неприличных книг.
А лучше ходи совсем голенькая
И целуйся каждый миг!
Шилейко всячески противился этим встречам. Близкая знакомая Ахматовой Ирина Грэм рассказывала, что вход в дом через подворотню муж Анны Андреевны запирал на ключ, и та, будучи «самой худой женщиной в Петербурге», ложилась на землю и «выползала из подворотни, как змея», а на улице ее ждали Артур Сергеевич и Ольга Афанасьевна.
Уйдя от Шилейко, поэтесса перебралась в квартиру подруги на Фонтанке, где компания весело зажила втроем.
«Шокирующая кнопка» МейерхольдаВпрочем, у Глебовой-Судейкиной была своя забота. На квартире ее мужа, художника Сергея Судейкина, жил литератор и композитор Михаил Кузмин. Однажды женщина заглянула в дневник супруга и убедилась, что ее благоверный состоит с постояльцем в однополой связи. Кузмин - выходец из старообрядческой среды - был большой озорник по этой части. В игривом стихотворении «Али» он откровенно воспевал запретные прелести юношеского тела:
Разлился соловей вдали,
Порхают золотые птички!
Ложись спиною вверх, Али,
Отбросив женские привычки!
Кузмин, кстати, покровительствовал молодому Сергею Есенину, который два года жил под одной крышей с «крестьянским поэтом» Николаем Клюевым. Друг Есенина Владимир Чернавский вспоминал, что Клюев «совсем подчинил нашего Сергуньку», «поясок ему завязывает, волосы гладит, следит глазами». Есенин жаловался, что Клюев ревновал его к женщине: «Как только я за шапку, он - на пол, посреди номера сидит и воет во весь голос по-бабьи: не ходи, не смей к ней ходить!»
Вскоре Есенин сменил сожителя на Анатолия Мариенгофа. Когда в Москве похолодало, поэты наняли красивую литераторшу, чтобы та грела им постель, а после уходила домой. Сами же сидели в это время, отвернувшись к стене. Но через четыре дня такой «работы» оскорбленная невниманием мужчин девушка сбежала.
Одной из жен Есенина была Зинаида Райх. Когда он ее бросил, Райх вышла замуж за режиссера Мейерхольда. Поэт Иван Игнатьев посвятил Всеволоду Эмильевичу одно из стихотворений, где герой-рассказчик предлагал режиссеру расстегнуть «шокирующую кнопку» - ширинку.
В благодарность вставила Маяковскому зубыИгнатьев всячески опекал не только Мейерхольда, но и поэта Игоря Северянина. Тот как-то оказался на гастролях вместе с Маяковским и пытался приударить за 18-летней студенткой Сонечкой Шавардиной. Однако та только что сделала от глашатая революции аборт, и ей нездоровилось. Маяковский же весьма плодотворно встречался с Эльзой Триоле. Сначала поэт посвятил ее во все прелести плотской любви. А потом благодарная девушка помогла ему вставить зубы, оплатив дантиста. После этого Эльза уступила поэта сестрице Лиле Брик. Спустя годы та вспоминала: когда они с Осипом Брик занимались сексом в запертой комнате, Маяковский плакал, царапался в дверь и скулил, как щенок.
В Эльзу же был влюблен маститый писатель, литературовед и эротоман Виктор Шкловский, люто ненавидимый Булгаковым за нападки (в «Белой гвардии» Михаил Афанасьевич вывел его в виде демонического персонажа Шполянского). Но Эльза уехала в Париж, где вышла замуж за французского поэта-коммуниста Луи Арагона. Тот занимался политикой вместе с философом Жоржем Батаем, который делил любовницу Колетт Пиньо с писателем Борисом Пильняком. Шкловский поехал за границу вслед за Триоле. Но вскоре вернулся в Россию к жене Серафиме Суок, которая до этого сожительствовала с Юрием Олешей. Ее фамилию писатель подарил кукле из «Трех толстяков». Потом Олеша женился на сестре Серафимы Ольге Суок. А третью сестру, Лидию, взял в жены поэт Эдуард Багрицкий.
Елена Сергеевна ушла к Булгакову от генерала Шиловского, прототипа Рощина из толстовских «Хождений по мукам». После ухода Елены Шиловский женился на дочери Алексея Толстого Марианне. Ее отец был влюблен в невестку Горького Надежду «Тимошу», про которую шептались, что она спит с Ягодой. Горький же 16 лет прожил с Марусей Будберг. Позже она стала гражданской женой Герберта Уэллса, а сам Алексей Максимович не гнушался распускать слухи про сифилис Маяковского.
«Такая, блин, вечная молодость».