«…УМРУ Я НЕНАДОЛГО….»
Юбилейный вечер, посвященный 90-летию Юлиана Семёнова прошел в Центральном Доме литераторов Вся страна читает книги Юлиана Семенова, смотрит фильмы. Семёнов (настоящая фамилия — Ляндрес) знаком нам прежде всего как автор популярнейших остросюжетных детективных повестей и романов: «ТАСС уполномочен заявить…», «Семнадцать мгновений весны», «Майор «Вихрь+», «Петровка, 38», «Противостояние», экранизации которых стали классикой советского кинематографа и давно […]
Сообщение «…УМРУ Я НЕНАДОЛГО….» появились сначала на Московская правда.
Юбилейный вечер, посвященный 90-летию Юлиана Семёнова прошел в Центральном Доме литераторов
Вся страна читает книги Юлиана Семенова, смотрит фильмы. Семёнов (настоящая фамилия — Ляндрес) знаком нам прежде всего как автор популярнейших остросюжетных детективных повестей и романов: «ТАСС уполномочен заявить…», «Семнадцать мгновений весны», «Майор «Вихрь+», «Петровка, 38», «Противостояние», экранизации которых стали классикой советского кинематографа и давно разобраны на цитаты. Помните, как пустели улицы столицы, кода по телевизору показывали новую серию «Мгновений» со Штирлицем-Тихоновым?
Писатель родился 8 октября 1931 года в Москве. Верующая бабушка тайком от родителей крестила внука с наречением имени Степан, но родители-атеисты немедленно зарегистрировали сына в ЗАГСе, назвав его Юлиан — в честь императора Юлиана Богоотступника. С первых дней жизни — и уже такой необычный сюжет!
Отец Юлиана — Сёмен Александрович Ляндрес работал заместителем Бухарина в газете «Известия». Мама Галина Николаевна учила школьников истории. По окончании школы Юлиан поступил в Институт востоковедения. При высокопоставленном главе семьи жизнь мальчика была бы вполне благополучной, но помешала близость к «врагам народа»: такой ярлык повесили на Семена Ляндреса, он попал за решетку. Семёнова-младшего исключили из института, пришлось подрабатывать грузчиком. Сын, не испугавшись угроз оказаться в застенках Лубянки, писал в защиту отца во всевозможные инстанции. Спасла Семёна Ляндреса смерть Сталина.
Молодой человек выучил редкие языки: пушту и дари, прекрасно знал несколько европейских языков. В институте он учился одновременно с Евгением Примаковым, они дружили. Какое-то время Юлиан Семенов был переводчиком в Афганистане, затем занимался научной работой и преподаванием.
Следуя установке – писать десять страниц в день, за 30 лет Семенов стал автором более ста книг. Сценарий «Семнадцати мгновений весны» он написал всего за две недели на отдыхе в Ялте. Книги выходили одна за другой. «Семнадцать мгновений весны»; «Бриллианты для диктатуры пролетариата»; «Пароль не нужен»; «Майор «Вихрь»; «Альтернатива»; «Приказано выжить»; «Противостояние»; «Лицом к лицу». Детектив, считающийся несерьезной литературой, писатель превратил в серьезный политический жанр.
С книги «Семнадцать мгновений весны» начался цикл романов о Штирлице. В основу сюжета романа положены реальные события Второй мировой войны, когда немецкие представители пытались договориться с представителями западных разведок о заключении сепаратного мира. 8 октября – день рождения не только Юлиана Семенова, но и Максима Исаева (Штирлица).
Писатель считал, что лучше всего ему работается в Крыму. После смерти писателя, благодаря стараниям дочери Ольги, главная творческая кузница Семёнова, дача в Мухалатке, превратилась во всегда открытый для посетителей дом-музей. Преданные ценители творчества талантливого писателя и интереснейшего человека, попадая в нетронутую обстановку его комнат, могут и сегодня почувствовать ту незабываемую атмосферу, в которой работал творец, мастер литературного жанра и неутомимый генератор самых невероятных историй.
Автор культовых детективов, по которым были сняты любимые всеми фильмы, основатель первого негосударственного СМИ («Совершенно секретно»), отличный интервьюер и преподаватель пушту (!), Семёнов сыграл огромную роль и в журналистике, в литературе. Вот исключительно точные воспоминания коллеги и друга — писателя Альберта Лиханова: «Юлиан Семенов сравним с организацией, предприятием, учреждением. С большим заводом, наконец, или крупным конструкторским бюро — вот, пожалуй, самое точное сравнение. Один-единственный человек, и невероятное число придуманных и осуществленных им дел, самых разных по замыслу и исполнению. Я не помню, когда познакомился с Юлианом. Легко сказать, что был, по моим сегодняшним ощущениям, знаком с ним всегда, — и признать это вовсе не грех, потому что таков Юлик. Он вел себя так, что, подойдя к группе людей, сразу становился знакомым, точнее, приятелем. В последнюю нашу встречу, когда тяжело больной Юлиан не мог даже смеяться, но улыбался, эта улыбка была спасительной соломинкой. И самым верным словом, которое можно назвать ключевым и которое сближало нас, было сочувствие. Сочувствие к похожим трудам, к неодолимости, понимание этого и исходящая из всего сего нежность к делам, поражениям и победам друг друга. Юлиан улыбался. Будто знал что-то другое, мне пока недоступное. Или улыбался, жалея меня, неблагоразумного утешителя? Эти две сцены как бы окольцовывают то, что было с нами между этими вехами, а это — светлая память… У Юлиана Семёнова огромное наследство — это и книги, и фильмы, и дочери, и внуки. Они не дают забыть людям о своем отце. В Мухолатке закончили новый дом, задуманный еще Юлианом, а в старом устроили чудесный музей. Кажется, вот сейчас наш Юлик выйдет из своего кабинета, сойдет по лесенке вниз от подножий Крымских гор. Словом, продолжение следует… Уйдем все мы — таковы правила бытия. А Юлик стоит, как и его прекрасный памятник в Ялте, состоявшимся, законченным, признанным фактом — не ушедшей, а существующей и грядущей — русской культуры».
Яркий и непредсказуемый Захар Прилепит, вспоминая гения, произнес невероятно яркую речь: «… в русской литературе — мы имеем в виду хорошую литературу — сильных людей мало. В основном она населена рефлексирующими интеллигентами, барьем и корявыми мужиками. А сильные люди… Ну кто? А вот он — Штирлиц — квинтэссенция советского героизма, великая советская мечта. И в тоже время — такой славный, юморной, нежный, надежный мужик. С редким и натуральным удовольствием прочитав все книги Семёнова о Штирлице, я уже не вижу Штирлица кинематографическим, с лицом известного артиста, я вижу иного человека. Штирлиц — реален, так же как реальны очеловеченные миллионами читателей Холмс или Чичиков. Со Штирлицем можно разговаривать, мысленно, в трудные грустные минуты. Если нет рядом человека близкого, и ты, может быть, засыпаешь в пустой и стылой, со рваными обоями квартире, а может, в окопе сидишь, а может — в камере, им, любому из них, можно сказать: «Ну что, старина, как дела? Я тоже тут вот, сижу… Выберемся, нет?»
Юлиан Семёнович жил насыщенной яркой жизнью. Всего было чрезмерно много: работы, встреч, поездок, общения. Инсульт, второй, еще и еще…5 сентября 1993 года Юлиан Семёнов ушел в свою последнюю, вечную командировку.. . Ему было всего чуть-чуть за шестьдесят. Он ушел, оставив после себя более 30 книг, а сколько же еще он мог написать ! В газете «Совершенно секретно», которую создал с нуля; в собственном творчестве, которое, несмотря на глубокий отпечаток прошлого времени и вопреки сегодняшнему рынку, читается и покупается нарасхват; в содружестве ли писателей детективного жанра, превратившемся со временем во влиятельный литературный союз. Да мало ли что успел бы сделать Юлиан Семёнович с его-то характером, энергией и страстью. Он ушел, его нет с нами, но его друзья и дочь Ольга — журналистка и писательница, отмечали на вечере памяти «…умру я ненадолго…», названном так же, как одно из стихотворений Семёнова, что до сих пор не привыкнут говорить о нем в прошедшем времени.
Вечер памяти великого Юлиана не был печально-напыщенным, и не мог таковым быть. Ведь гений Семёнова не только в литературном таланте, но и в таланте человечности, доброты безграничной, безмерного сочувствия, умения прийти на помощь. Друзья шутили, «травили байки», вспоминали интересные эпизоды общения с писателем. На вечере выступал блистательный пианист — лучший выпускник Женевской консерватории, кроме того он закончил Парижскую консерваторию, внук Семёнова, тоже Юлиан, обожаемая Юлианом-старшим музыка стала еще одним мгновением, незримой памятью, наслаждением. Искренние слова говорили Евгений Додолев, Константин Эрнст, прекрасно пел чудесный Сергей Пенкин. Читались стихи, мелькали кадры кинофильмов, листались книги Семёнова. Были улыбки, и слезы — но слезы светлые, ведь все ощущали присутствие Юлиана, Юлика, Юлия, Юлиана Семёновича, отца, учителя, мастера, гения.
Дочь Ольга точно отметила: «У отца было два имени: данное при крещении — Степан, по-гречески — венец, и мирское — Юлиан, в переводе — солнечный. Значит, вместе — солнечный венец — красиво и очень точно».
Елена Минашкина, Михаил Ковалев.
Фото автора
Сообщение «…УМРУ Я НЕНАДОЛГО….» появились сначала на Московская правда.