«Ледокол»: где и как лжет Суворов
Главные противоречия книг антисоветского историка
Накануне 22 июня всегда обостряются споры вокруг концепции Виктора Суворова (предположительно — Владимира Резуна, хотя сомнения в авторстве есть), изложенной им в книге «Ледокол» и последующих работах. В настоящее время его книги стали намного менее популярными, чем в середине 1990-х — не в последнюю очередь благодаря кропотливой работе военных историков. Но дискуссии всё равно продолжаются.
Напомню, что согласно концепции Суворова, Адольф Гитлер нанес 22 июня 1941 года превентивный удар по СССР, чтобы предупредить его якобы неизбежное нападение на Германию 6 июля 1941 года. Отсюда следует другой вывод Суворова: СССР проиграл Вторую мировую войну, поскольку ему не удалось разжечь Мировую революцию, что сделало неизбежным распад «социалистического содружества» и самого СССР.
Парадокс в том, что построения Виктора Суворова (позаимствованные им, кстати, у британского военного теоретика Бэзила Лиддель-Гардта) удивительным образом опровергаются самим Виктором Суворовым. Достаточно взять в руки карандаш и внимательно прочить книги Суворова, чтобы заметить поразительную способность автора противоречить самому себе. Невольно закрадывается вопрос: один ли автор у «Ледокола» и всех последующих книг?
Зачем Сталину нападать на Гитлера?
На этот вопрос Суворов дает вроде бы простой ответ: ради Мировой революции. В Кремле, дескать, сидели фанатики, помешанные на идее превратить все страны мира в республики СССР. В качестве доказательства автор в «Последней Республике» приводит стихи Маяковского и Симонова (!) и мельчайшие цитаты Сталина, вырванные из контекста и обильно порезанные многоточием, но не будем мелочиться. «Победа во Второй мировой войне в ленинском и сталинском понимании — это захват как минимум всей Германии, Франции, Италии, Испании и их колоний», — пишет Суворов в «Последней Республике».
Допустим. Теперь откроем последнюю главу «Ледокола» — «Война, которой не было» и прочитаем ее еще раз. Автор в деталях описывает, как Красная Армия нанесла бы внезапный удар по Вермахту и тут же пишет: «В августе 1941 года Второй стратегический эшелон завершил (бы) Висла-Одерскую операцию, захватив мосты и плацдармы на Одере. Оттуда начата новая операция на огромную глубину». Вот так.
В августе 1941 года, согласно самому Суворову, — через полтора месяца после начала гипотетической войны СССР против Германии, — Красная Армия едва бы форсировала Вислу и быть может Одер. При самом благоприятном раскладе. Вспомним, что тот же Будапешт Красная Армия брала с ноября 1944-го по февраль 1945-го год, а Кенигсберг пал только 9 апреля 1945 года…
Но вооруженные силы не могут наступать без перерыва более чем на 250 километров. Им нужно закрепиться на новых позициях, подтянуть резервы, наладить системы снабжения, пополнить войска боеприпасами и провиантом, обновить технический парк… Значит, за Одером Красную Армию в любом случае ждала бы оперативная пауза. Наступление на Берлин — это в лучшем случае октябрь 1941 года. Затем — взятие Берлина. Опыт 1945 года доказал, что это дело не простое и не легкое. Затем — новая оперативная пауза. Нужно не забыть ликвидировать группировку Вермахта в Померании. При самом благоприятном раскладе к зиме 1942 года Красная Армия едва ли вышла бы на линию Эльбы.
В «Самоубийстве» Суворов еще более откровенен. «Удар южнее Полесья — и это главное — отрезает Германию от ее единственного источника нефти в Румынии. Нанесение одного этого удара сразу приводит к победе Советского Союза во Второй мировой войне. Далее из района Кракова лучше всего повернуть на север. В этом случае наши войска пойдут к Балтийскому морю, отсекая всю германскую армию от Берлина и внутренних районов Германии». Но ведь это только 300−400 километров от советской границы! Где же Мировая революция, захват Италии, Франции, Испании и их «бесхозных колоний»?
Пока всей фантазии автора хватило на то, чтобы осенью 1941 года вывести Красную Армию к Одеру. А когда, по Суворову, товарищ Сталин собирался идти к Кельну, Мюнхену или хотя бы к Ганноверу? Про Париж, Амстердам и Рим помолчим. Про Мадрид и Тунис — тем более. Когда и на каком году войны планировался, согласно автору «Ледокола», захват «бесхозных европейских колоний» и какими силами? Марш советских танков на Рабат и Конакри? А как снабжать их в походе через Средиземное море и Сахару? Сам Суворов в «Очищении» пишет, что Гитлер без океанского флота не мог занять даже голландские и бельгийские колонии. А ведь немецкий флот был мощнее советского…
Зачем Сталину было нападать на Германию ради Мировой революции, если даже совершив такой шаг, СССР осенью 1941 года вышел бы только к Одеру?
На что рассчитывал Сталин?
Интересного, как, по мнению автора «Ледокола», товарищ Сталин оценивал военно-политическую ситуацию в Европе на рубеже 1940−1941 годов? Слово Виктору Суворову.
«Ситуация, когда „от Германии не останется камня на камне“, виделась Сталину в 1942 году. Но быстрое падение Франции и отказ Гитлера от высадки в Великобритании (об этом советская военная разведка знала в конце 1940 года) спутали все карты Сталина. Освобождение Европы было передвинуто с лета 1942 года на лето 1941-го».
Итак, Сталин знал, что в 1941 году Вермахт не высадится в Великобритании и план «Морской лев» сдан в архив? Не спешите с выводами. Далее в «Ледоколе» мы читаем: «Сталин терпеливо ждал последнего аккорда германо-британской войны — высадки германских танковых корпусов на Британских островах». И далее: «Блестящую десантную операцию на Крите Сталин, да и не только он, расценивал как генеральную репетицию для высадки в Англии».
Как это понимать? Сталин в начале июня 1941 года считал, что Вермахт на Крите отрабатывает высадку на Британские острова? А как же пассаж, что советская военная разведка еще в конце 1940 года знала об отказе Вермахта от высадки в Британию? Но чудеса еще впереди. Что означает фраза: «Сталин терпеливо ждал последнего аккорда англо-германской войны?» Сталин ожидал, что летом 1941 года Гитлер начнет десантную операцию на Британских островах? И наносить удар по Германии Сталин, по мнению Суворова, собирался после высадки Вермахта в Британию? Понял ли сам автор, что эта фраза перечеркивает все его размышления о «советском ударе» 6 июля 1941 года?
Теперь открываем книгу Суворова «Самоубийство» и читаем: «Так что фронт против Британии существовал, и у Гитлера не было никаких перспектив победить на этом фронте. Тут война уже была проиграна». Погодите… Но ведь в «Ледоколе» мы читали иное: «Если бы Сталину удалось убедить Гитлера в том, что СССР — нейтральная страна, то германские танковые корпуса были бы, несомненно, высажены на Британские острова». Вот так. Несомненно высажены, — то есть никаких шансов предотвратить высадку у англичан не было. Интересно, как мог Гитлер к лету 1941 года проиграть войну с Великобританией, если, по мнению Суворова, Сталин терпеливо ждал высадки Вермахта на Британские острова? Читал ли автор «Самоубийства» «Ледокол»?
А мог ли Сталин захватить Европу?
Интересно замечание Суворова: выход Красной Армии к Одеру равнозначен победе СССР во Второй мировой войне… Но откуда такой оптимизм? Неужели остальные страны мира, те же США и Британия, смотрели бы сквозь пальцы на гипотетическое советское наступление в Европе?
В «Самоубийстве» Суворов категоричен: никакого мира между Британией и Германией не могло быть по определению. «В 1940 году германские войска захватили Нормандские острова: Джерси, Гернси и ряд более мелких… С точки зрения военной, острова надо было захватывать, а с точки зрения политической — нет… Захват этих островов означал — мира с Британией быть не может. Британия не простила бы ни одному своему лидеру попытки договориться с Гитлером до тех пор, пока германские солдаты находятся на земле Британии».
Логично. Теперь откроем следующую книгу Суворова «Разгром»: «В этой ситуации в руководстве Великобритании зрело понимание того, что с войной пора кончать. Британия первой объявила Германии войну, она могла протянуть и пальмовую ветвь. А Гитлер и без этого как после разгрома Польши, так и после разгрома Франции предлагал Великобритании мир. Неоднократно. И странный полёт Гесса на истребителе в логово британского льва явно наводил товарища Сталина на весьма неприятные размышления».
Вот так! Оказывается, согласно самому Суворову, Сталин допускал возможность заключения сепаратного мира между Британией и Германией. Продолжаем читать Суворова: «Кто мог ручаться за то, что в каком-нибудь уютном загородном поместье, в какой-нибудь нейтральной Женеве не встретились два господина приятной наружности и не обговаривают условия перемирия? Кто мог поручаться, что Черчилль не ведёт тайных переговоров с Гитлером?»
Но если так, то ради остановки советского захвата Европы и Британия, и США вполне могли заключить перемирие. «Заговор генералов» 1944 года показал, что во главе терпящей поражение Германии не обязательно будет Гитлер — может возникнуть правительство во главе со вполне респектабельным графом, бароном или генералом кайзеровской закваски. А кроме Британии и Германии есть еще Италия, у которой армия какая-никакая, а все-таки есть. Есть и «режим Виши» во Франции со 100 тысячной армией. Есть, кстати, Япония — формальный союзник Германии. Кто поручится, что после нападения СССР на Германию она останется нейтральной? Воевать с СССР им не обязательно — достаточно холодно предложить «почетный мир».
И это не фантазии. Откроем суворовский «Разгром» и прочитаем: «Если бы Британия, оценив разрушительные следствия затяжного военного кризиса и всю бесперспективность сложившейся ситуации, вдруг вышла бы из войны, тогда Сталин внезапно оказался бы в очень незавидном положении. Один. Без союзников. Имея под пятой миллионы озлобленных людей и на недавно освобождённых землях, и в родных советских лагерях, и десятки миллионов в советских колхозах… Выход Британии из войны грозил Сталину и чисто военными неприятностями». Неужели Сталин был настолько глуп, что не допускал формирования антисоветской коалиции в случае своего нападения на Германию, если еще до войны опасался англо-германских переговоров?
И в чем тогда «поражение СССР во Второй мировой войне»? Ведь максимум, чего мог, по Суворову, достичь СССР (даже напав на Германию) — это выйти к Одеру и Берлину?
Немного о цифрах
Виктор Суворов — большой любитель цифр. Самое интересное, что как раз на цифры он предпочитает сносок не давать. В каждом абзаце всегда есть несколько сносок на второстепенные детали с точностью до страницы, но вот на цифры — никак. (Зато возникает психологический эффект: автор, который подкрепляет каждое слово, не может лгать). Но вот на главные сведения — их нет. Мы узнаем, что у Германии было 3 350 танков, а у СССР 23 000; у Германии было 4 120 боевых самолетов, у СССР — 21 000. Сносок нет: откуда взяты цифры — не ясно. (Как, кстати, и с цифрой в 16−18 миллионов замученных в результате коллективизации). Но… Поверим временно Суворову.
А теперь откроем третью главу «Ледокола» «Зачем коммунистам оружие» и читаем: «В 1933 году германский полковник Гейнц Гудериан посетил советский паровозостроительный завод в Харькове. Гудериан свидетельствует, что кроме паровозов завод выпускал побочную продукцию — танки. Количество выпускаемых танков — 22 в день». Эти слова было бы неплохо подтвердить сноской на Гудериана, но ее, к сожалению, нет. (Цитата из Гудериана звучит в оригинале совершенно иначе, но не будем мелочиться). Лучше посчитаем… За год Харьковский паровозостроительный завод должен был выпустить 8 030 танков; за 7 лет — 56 210. В три раза больше, чем у СССР было по Суворову на 22 июня 1941 года! А ведь это только один паровозостроительный завод! Добавим другие паровозостроительные заводы; добавим собственно танковые заводы… Если следовать цитате Суворова, то в СССР к 1941 году должен был господствовать лозунг: «Каждой молодой семье — по танку!»
Читаем дальше Суворова: «В 1939 году Гитлер начал Вторую мировую войну, имея 3 195 танков, т. е. меньше, чем Харьковский паровозостроительный завод мог выпустить за полгода, работая в режиме мирного времени». Коли так, то потери 22 июня 1941 года для СССР вообще должны были быть незаметны. Они не должны были бы быть страшными даже при тех цифрах, которые привел Суворов. В предпоследней главе «Ледокола» мы узнаем, что в первый день войны Западный фронт потерял 800 самолетов. Простите, но если их у СССР было 21 000, то потеря 800 самолетов — что слону дробина, даже если предположить, что Юго-Западный и Северо-Западный фронты потеряли в тот день столько же. Неужели советские маршалы не могли применить даже самую примитивную стратегию — бросить 3−4 самолета и 3−4 танка на один немецкий?
Впрочем, если вспомнить, как верно Суворов цитирует Гудериана, а дату нападения СССР на Германию высчитывает по вырванной из контекста цитате в девять слов из книги генерала армии С.П. Иванова, то становятся понятными и странные цифры.
Ныне популярны сайты, блоги и сборники «Правда и неправда Виктора Суворова». Было бы неплохо уточнить, о какой части из книг Суворова идет речь. Ибо слишком много разных Суворовых в разных книгах.
Валерий Алексеев
http://ruspravda.info/Ledokol-gde-i-kak-lzhet-Suvorov-21934....