Шиитский Иран и суннитская Турция в борьбе за Мосул. Джамиля Кочоян
17 октября в 06:00 утра была начата операция по освобождению города Мосул от рук исламистов. Объект важен с нескольких ракурсов: во-первых, это один из крупнейших кладовых нефти (основные месторождения расположены на юге Курдистана, в полосе Мосул-Киркук-Ханекин, составляют ок 5% от мировой нефтедобычи) и полезных ископаемых, которые сам Ирак и его курдская автономия продают на мировые энергетические рынки, во-вторых, это развитый промышленно-экономический объект, в-третьих - крупнейший город в Ираке, находящийся под контролем боевиков «Исламского государства». Соответственно, освобождение Мосула будет означать поражение ИГИЛ в Ираке и потерю второй названной столицы группировки.
В городе Мосул находятся более 8 тыс боевиков ИГ, он был оставлен правительственными войсками практически без боя при нападении 10 июня 2014 года. Это самый крупный городской центр, находящийся под контролем боевиков, с довоенным населением в 3 млн (ныне там проживает ок 1,5 млн человек). Иракский премьер-министр Хайдер аль Абади заявил, что стремится вернуть город под контроль Ирака в этом году.
География военных в Мосуле:
к юго-западу от Мосула в настоящее время дислоцированы около 50 тысяч бойцов шиитского ополчения «Аль-Хашд аш-Шааби», которое поддерживает Иран,
к югу от Мосула находится большая иракская армия при поддержке 700-800 инструкторов США,
к северу — военные формирования Иракского Курдистана (пешмерга),
также недалеко от города расположены турецкие ополценцы.
Акторов-освободителей Мосула можно разделить на следующие группы: иракские формирования, курдские формирования пешмерга, турецкие и иранские силы. С воздуха операцию проводят страны – участницы западной коалиции против ИГ (силы Франции, Германии и Канады).
Наземная часть спецоперации по освобождению Мосула планировалась с выдвижения вперед именно курдских отрядов пешмерга, общая численность которых доходит до 50 тыс. бойцов. Спустя пару часов после начала операции курдские военизированные формирования «пешмерга» уже успели установить контроль над 9-ю населенными пунктами на подступах к иракскому Мосулу. С направления из долины Эль-Кайярав округе Эль-Хамдания (в 30 км от Мосула) уже выдвинулись части федеральной полиции республики. Как отмечают иракский политолог, профессор университета Салахаддин (Эрбиль) Азиз Барзани, освобождение города Мосул займет 1 месяц, однако, абсолютный контроль над городом возможен не ранее, чем через 3 месяца после начала операции. Общая численность армии освобождения насчитывает 120 тыс человек.
Интересы Ирака в Мосуле прозрачны, интересы курдов кроются в том, что Иракский Курдистан нуждается в дополнительной поддержке как самого Ирака, так и сторонних сил. Помощь в освобождении Мосула окажет в этом свое влияние.
Вопрос Мосула имеет особенную региональную ценность для двух влиятельных игроков на Ближнем Востоке - это Турция (с ее суннитским большинством) и Иран (с его шиитским стержнем).
ИНТЕРЕСЫ ИРАНА В МОСУЛЕ
Цель Ирана в Мосуле – пробить наземный коридор к Сирии.
Сформированные исключительно по религиозному признаку, члены ополчения «Аль-Хашд аш-Шааби» готовы воевать против любых суннитов. Именно этого и опасается Турция, которая выступает категорически против двух участников, участвующих в освобождении Мосула – самих курдов (которые иракское правительство попросило о помощи) и шиитов. Военные шииты сформируют подразделения усиления и войдут в сам Мосул – в этом риск для Тегерана.
Первоначально премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади заявлял, что шиитских бойцов не будет при штурме Мосула, однако, они есть. И шииты предупреждали, что будут принимать участие в освобождении неофициальной столицы ИГИЛ. Как отмечает National Interest, это может быть результатом давления Ирана, который оказывает влияние через своих ставленников и через Мосул хочет заложить основу для наземного коридора в Сирию. Риск ситуации заключается в том, что на фоне операции может развиться новый виток извечного суннито-шиитского конфликта.
ТУРЕЦКИЕ АМБИЦИИ В МОСУЛЕ
Цели Турции в Мосуле – многогранны: от стремления реализовать себя как ближневосточного лидера до желания вернуть историческое османское наследие.
Турция разместила порядка 2000 бойцов недалеко от Мосула (район Башика), которые обучают местных военных. Как показывает практика внешнеполитического курса Р.Т. Эрдогана, его амбиции зачастую заходят слишком далеко. Вот и до Мосула они тоже добрались.
Если для Ирана этот город оценивается современными реалиями, то для Турции он имеет скорее историческое значение. Прошло почти сто лет с поражения Турции в Первой мировой войне, в результате чего Османская империя официально распалась, а нефтяной район Мосула вошел в состав Ирака. Согласно принятому в 1920 году т.н. национальному обету, который прочертил границы нового турецкого государства, Мосульский вилайет рассматривался в составе Турции. Однако присоединить его тогда не удалось, в связи с чем и возникла Мосульская проблема. В первой половине 20-х годов в Турции проходили очень бурные парламентские дискуссии, в результате которых было решено сойтись на следующей формулировке Кемаля Ататюрка: «Пока мы слабы, мы должны забыть об этих территориях». Вот и сказанные в день начала операции слова Эрдогана: «Мы несем историческую ответственность за Мосул. Если господа желают, то пусть они почитают «Мисака Милли» (национальный пакт) и тогда станет ясно, какое значение для нас имеет этот город», - тому прямое подтверждение. По всей видимости, для турецкого лидера настал тот самый час X. Впрочем, «эхо» желания Эрдогана вернуть Мосульский вилайет в неоосманское государство было слышно еще в январе, когда тот направил в район Башика турецкие танки. Сценарий с завидным сходством воссоздается и ныне. Анкара якобы с «официальным соглашением» отправила своих военных для проведения освободительной операции в Мосуле. По словам турецких властей, они выведут войска с севера Ирака только тогда, когда это будет необходимо.
Таким образом, цели двух республик в Мосуле разнятся по своей сути, но схожи в значимости своих внешнеполитических предпосылок. Конфликт интересов двух держав связан с религиозным различием и гражданской войной в Сирии. Если проанализировать шансы каждой из указанных двух сторон в потенциальной операции освобождения, то осилит скорее турецкая сторона. Во-первых, в самом Мосуле суннитов – большинство, как и в Турции, во-вторых, армия Турции (после курдских формирований) единственно реальная сила, способная взять Мосул, и в-третьих, наиболее эффективное крыло в освободительной операции – курдские пешмерга – более близки к Анкаре, нежели Тегерану. И поддержка курдов Эрдогану жизненно необходима. Казалось бы, уже стало обыденным и устойчивым мнение о том, что курды и турки – извечные враги. Однако, позиция турецкого истеблишмента фактически разнится, в зависимости от того, где эти сами курды проживают. С иракским курдами Эрдоган дружит, Иракский Курдистан и Турцию связывают тесные энергетические отношения. В отличие от Ирана, в котором столь же обычным кажутся еженедельные новости о казнях курдских активистах, а хоть о каком-либо сотрудничестве и речи быть не может. Кто выйдет победителем в битве за Мосул? Покажет время. Для меня важно одно - курды, как наиболее эффективная сила в мосульской операции, должны быть вознаграждены, а спорные территории – распределены по степени вносимого вклада в освобождение города. Пусть воздается каждому.