«Железный канцлер» Бисмарк. Нахал и крохобор, с которого надо брать пример

Если кому-нибудь придёт в голову посмотреть, кому приписывают самое большое количество фейковых цитат о России, русских и об их историческом пути, то в числе безусловных фаворитов совершенно точно будет назван человек, родившийся 1 апреля 1815 года. Его имя — Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнхаузен. Действительно, стоит задать любому поисковику запрос: «Бисмарк о России», как тут же будет вывалено ураганное количество ссылок. Доминировать, разумеется, будет следующее: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят себя сами». На втором месте окажется это: «Могущество России может быть подорвано только отделением от неё Украины... необходимо не только оторвать, но и противопоставить Украину России». Ну а замкнёт тройку лидеров ироничное: «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью». Фокус, однако, в том, что ничего подобного Бисмарк никогда не говорил. И ссылаться на его авторитет и есть та самая «непредсказуемая глупость». Впрочем, здесь надо внести поправку. Это глупость вполне предсказуема. В силу как минимум трёх причин. Для начала, подобные выражения русскому человеку всё-таки льстят. Вдвойне лестно, если бы их произвёл на свет «Железный канцлер», почитаемый во время оно едва ли не вровень с самим Наполеоном. Ну и нельзя сбрасывать со счетов один любопытный факт — до поры русские современники видели в Бисмарке последовательного русофила. И эта точка зрения благополучно дожила до наших дней, хотя правды в ней не больше, чем в авторстве приведённых фейковых цитат. На самом деле никаким русофилом Бисмарк не был. Но не был он и русофобом. Если говорить об отношении Бисмарка к русским и к России высоким штилем, то придётся прибегнуть к его же термину Realpolitik. То есть оценка чего-либо исключительно с точки зрения практических соображений и пользы для себя. Безо всяких эмоций, и уж точно безо всякой идеологии. Чистая прагматика, в которой нет, и не может быть места таким «устаревшим» понятиям, как честь или совесть. С другой стороны, чисто человеческую оценку этой самой realpolitik дал Лев Толстой, когда сказал о Бисмарке: «Все держатся известных привычек, известных приличий; вдруг среди них является нахал, ничего не признаёт, и при успехе его немедленно провозглашают великим». Проверить, ошибался Лев Толстой, или всё-таки сумел понять мотивы поведения «Железного канцлера», можно, посмотрев на то, как в действительности отзывался о России и русских Отто фон Бисмарк, который служил послом в Российской империи в 1859-1862 гг. Вот, скажем, фрагмент его письма из Петербурга домой: «Когда при разъезде с крыльца кричат "Prusku paslannika!", то все русские лица оборачиваются с благожелательной улыбкой, словно только что опрокинули рюмку девяностоградусной водки». А вот что он говорил в беседе с редактором немецкоязычной питерской газеты St.-Petersburger Zeitung: «Русский — прекрасный человек: у него есть ум, воображение, он приятен в обращении, обладает общественными талантами, но ежедневно работать хоть по восемь часов, да притом шесть раз в неделю, и так пятьдесят недель в год — этому русский человек никогда не научится. Русские никогда не смогут обойтись без немцев!» Щеголять подобными клише, которые, к тому же устарели ещё во времена Петра I... Что это? Двуличие? Нахальство? Или железно просчитанное популистское обращение к подданным Прусского королевства, которых тогда в России насчитывалось более 40 тысяч? Часто говорят, что Бисмарк, едва получив назначение в Россию, тут же принялся самостоятельно изучать русский язык — дескать, чтобы лучше понимать душу народа и русские реалии. Да, язык он полюбил до такой степени, что и впоследствии, будучи уже канцлером, на официальных документах ставил резолюции кириллицей, вроде: «Осторожно!» или «Невозможно!» А в частной переписке подпускал своё любимое русское слово. Вот так: «Alles ничего». Но насчёт «понимать душу народа»... Своё знание русского языка он скрывал довольно долго. Поймал его сам император Александр II. Он беседовал с Александром Горчаковым в присутствии Бисмарка. И, перехватив взгляд немца, спросил в лоб: «Вы понимаете по-русски?» Да, понимать Бисмарк хотел. Но вовсе не «душу народа», а такие вот разговоры, и непременно с пользой для себя. Кстати, занимался Бисмарк русским языком не только самостоятельно. В России он нанял репетитора — студента права Владимира Алексеева. Тот оставил о своём учительском опыте любопытные воспоминания, согласно которым Бисмарк и здесь искал себе пользы. Так, он щедро угощал своего русского репетитора яблоками и сигарами. А потом вычел их стоимость из месячного жалованья. Очень по-немецки, а, главное, отражает ту самую realpolitik. Над мелочностью Бисмарка можно было бы и посмеяться, а за все подобные хитрости и трюкачества действительно объявить беспардонным нахалом. Если бы не один факт. Русские мыслители и дипломаты, довольно быстро раскусив Бисмарка, восхищались именно его нахальством, упрямостью и стремлением к пользе для себя и своего возлюбленного Отечества любой ценой, пусть даже ценой чести. При этом искренне сожалея, что высшая власть Российской империи почти лишена подобных качеств. О чём, собственно, и сказал с горечью дипломат и поэт Фёдор Тютчев в письме княгине Елизавете Трубецкой: «Как бы ни старалось правительство, какие бы самые добродетельные, самые великодушные и самые бескорыстные чувства оно ни испытывало, но если оно перестает быть представителем и воплощением национальных интересов страны, оно никогда не заслужит за рубежами ни благодарности, ни даже уважения. Им будут пользоваться в своих выгодах, и над ним по праву будут смеяться. Самые ожесточенные враги политики г-на Бисмарка не откажут ему в уважении, ибо видят в нем энергичного, самого убежденного представителя национальной идеи, тогда как наше преувеличенное миролюбие доставит нам, в конце концов, только свистки и шиканье».