Как мы проиграли космос. Почему российские одиночники уступают американцам и японцам, несмотря на свой талант
Об опасности любой беспроигрышной серии и естественном ходе событий.
Турнир одиночников на чемпионате мира был похож на чужую вечеринку в студенческом общежитии, наблюдать за которой нам было можно только с улицы. Героями вечеринки были Нейтан Чен из США и сборная Японии в полном составе.
При том, что главную свою задачу Михаил Коляда и Евгений Семененко решили, получив право на три олимпийские путёвки, оба при нормальных прокатах оказались далеко от пьедестала. Не столько по местам далеко, сколько математически: в произвольной программе Михаила Коляды (пятое место) — два четверных прыжка. В произвольной победителя Нейтана Чена — пять четверных. Такое преимущество не отыгрывается оценкой за компоненты или надбавками за качество элементов, к тому же у Чена и с ними нет никаких проблем.
На самом деле последняя медаль чемпионата мира с нами случалась не так давно — Коляда в 2018-м выиграл бронзу. А ещё до этого семь лет назад в 2011-м Артур Гачинский стал бронзовым призёром. А ещё раньше была эпоха Евгения Плющенко-спортсмена, и тогда в федерации фигурного катания за медали в мужском одиночном голова вообще ни у кого не болела.
Последние сезоны все явственнее ощущается разница в эффективном потенциале у наших парней и у соперников. И это при том, что в целом у нас никогда еще не было столько хорошо прыгающих одиночников сразу — разного года рождения, в разных тренерских школах, разных по стилю катания. Тогда в чем причина технического отставания российских одиночников от американцев и японцев прямо сейчас, если ещё двадцать лет назад планку сложности задавали именно россияне?
Давайте попробуем разобраться.
Все началось со Станислава Жука
Первым фигуристом в истории, который пошел на четверной прыжок на соревнованиях, стал спортсмен из СССР Александр Фадеев. Неудивительно, потому что тренером его тогда был Станислав Жук, воспринимающий прогресс как правила игры, а не как необязательную роскошь. Уникально сложных элементов он требовал от всех своих учеников без исключения.
Попытка, кстати, была не засчитана из-за ошибки на выезде. С того чемпионата мира в 1983 прошло пять лет, прежде чем Международный союз конькобежцев-таки решился засчитать исторический квадотулуп — его сделал канадец Курт Браунинг в 1988-м, причем тоже с ошибкой на выезде. Забавно, что Браунинг, несмотря на свой тулуп, запомнился публике скорее как артист, чем как технарь и специалист по прыжкам.
https://www.instagram.com/p/B-YaRbjpnGo/?igshid=76bvepsarxpdИ продолжилось Алексеем Мишиным
Эпоха чистых четверных началась с учеников Алексея Мишина. Первым был Алексей Урманов в 1993-м, постепенно тулуп в четыре оборота освоили Алексей Ягудин и Евгений Плющенко. Стали подтягиваться и соперники. Тогда было, как говорится в популярном меме, только два гендера — спортсмен либо владел четверным, либо не владел. О двух и более четверных в одной программе никто даже не помышлял — это начнётся позже, когда станет понятно: дополнительный четверной даёт ощутимое преимущество перед другими.
Побеждаем других, но уничтожаем свою скамейку запасных
Наличие в сборной одного или сразу нескольких сильных лидеров по-разному влияет на ситуацию. С одной стороны, есть иллюзия непобедимости лидеров. Чен, например, не проиграл для сборной США ни одного турнира после Пхенчхана-2018. Плющенко за одиннадцать лет карьеры с 1999 года только шесть раз отдал золото соперникам, выиграв все остальные соревнования.
С другой стороны, такое явное доминирование одного лидера обескровливает скамейку запасных: часть спортсменов не видит смысла продолжать карьеру, когда путь на главные старты заказан, а другая часть рискует уничтожить себя на тренировках, делая вещи, на которые пока явно не готова. Остаются довольно средние по уровню фигуристы без особенной мотивации, которые потом в случае необходимости выйти на лед «за главного» не имеют ни опыта, ни психологической готовности взять на себя ответственность за медальный результат страны. Так случается провал, иногда провал многолетний.
Примерно такая история произошла в мужском одиночном катании России в эпоху Плющенко и после Плющенко. Пока он был непревзойденным, поддерживать еще кого-то федерации было вроде как бессмысленно, а потом стало уже поздно. При этом на соперников из других стран наличие сильного раздражителя оказывает противоположный эффект — с помощью всех возможных ресурсов они превосходят себя, чтобы усложниться и стать более конкурентоспособными.
Новые правила уравновесили прыжки и катание
Не будем забывать и о том, что после Олимпиады в Солт-Лейк Сити Международный союз конькобежцев поменял правила судейства в фигурном катании. В числе прочего они оказали долгосрочный эффект на уменьшение значимости прыжков для победы, и последствия наступили быстрее, чем кажется. Помните Олимпиаду-2010, где Плющенко с четверным прыжком и простым катанием проиграл американцу Лайсачеку с красивыми связками, но без квадов, олимпийское золото? Тогда это казалось концом света, потому что мужчины вроде как перестали прыгать четверные.
В 2010-м Бриан Жубер (один из представителей типично мужского катания «без украшательств») сетовал на общий уровень конкуренции в своем виде.
— В 2002 году около 15-ти спортсменов прыгали четверные прыжки. Сейчас их осталось шесть. В нынешнем регрессе фигурного катания виновна новая судейская система. Думаю, что четверной прыжок — будущее фигурного катания. Вспоминается Элвис Стойко и его тройные прыжки, которые были в то время экстраординарным событием. И все же четверной будет иметь огромное значение на Олимпиаде. Если я сделаю комбинацию 4–3, и если она мне удастся на тренировке, то я буду прыгать ее в своем выступлении, — рассказывал Жубер в интервью Reuters.
Удивительно, что многие спортсмены из того ванкуверского кейса вынесли конструктивные установки. Теперь можно уверенно сказать, что в элите одиночников нет тех, кто-либо круто прыгает, либо изящно катается. Все стараются найти баланс.
Поэтому считать, что все лучшие прыгуны — сплошь антихореографичные деревяшки с грацией отбойного молотка, — опасное заблуждение, совсем не отражающее реальность.
Вторая революция четверных прыжков
Забавно, но в попытках увеличить количество квадов в произвольной программе снова первенствовал спортсмен из России. Незадолго до Олимпиады в Сочи у нас появился Максим Ковтун, которому начиная с 17 лет заявляли по три квада в произвольной. Не получится игнорировать тот факт, что этот набор должен был перекрыть некоторые пробелы фигуриста во второй оценке. Ковтун был голубоглазым красавчиком уже тогда, но прилично кататься стал значительно позже. Не был он еще готов к этим трём квадам категорически, но снова и снова шёл убиваться. Идеально чистого проката, как задумано, у Максима Ковтуна так и не получилось.
Зато у Юдзуру Ханю получилось, хотя и не сразу. В какой-то момент его попытки исполнять контент контролируемой сложности привели к прокатам такого качества, какое было, например, на чемпионате мира в Хельсинки в 2017 году. Там было четыре четверных прыжка в произвольной программе — два сальхова, тулуп и риттбергер. И мировой рекорд 223,2 за одну только произвольную программу.
Ещё один виток прыжковой революции, только теперь не в количественном, а в качественном измерении, начался с китайского мальчика по имени Боян Цзинь. Его каскад из четверного лутца и тройного тулупа в 2015 году воспринимался всеми примерно как первые снимки с марсохода в 2021. «На Марсе классно, нам всем туда надо!» — подумали парни и рванули учить четверные лутц, флип и риттбергер на тренировках. Боян стал дважды призером чемпионата мира, выиграл чемпионат четырех континентов, но на Олимпиаде в Пхенчхане остался четвертым. Последние пару сезонов вернуться на свой прежний уровень у него не получается. Часто бывает, что революционеры так пламенно горят за свои идеалы, что гореть надолго их не хватает. И каждому следующему покорителю приходится на порядок проще тех, кто шел неизвестным путем до него.
Космос не для всех
Фигуристы и тренеры говорят, что четверной прыжок — это качественная подготовка мыслей, помимо подготовки тела. Можно научиться крутиться как смерч и выпрыгивать в высоту и в пролет, как кенгуру, но не быть способным удержать в голове всю программу с ее последовательностью элементов. Прыгнуть несколько чистых четверных в одной программе в атмосфере серьезных соревнований — все равно что доказать в уме теорему Ферма, убегая от голодного тигра. На это объективно способны единицы людей в мире, как бы ни хотелось верить в обратное.
Тот факт, что где-то на орбите Земли прямо сейчас десять человек ест на ужин брокколи из тюбика и спит в невесомости, не означает, что хотя бы десять процентов населения имеет шанс однажды сделать селфи на фоне голубой планеты в иллюминаторе. Тот факт, что несколько отчаянных парней и пара отважных девочек прыгает четверные так, как будто перешагивает лужу в дождливый день, не делает эти прыжки легче. Четверные — по-прежнему космос. И пусть в данный момент в мужском одиночном мы этот космос проиграли, однажды ситуация переменится.