Первомайская, окаянная. Иван Охлобыстин

Милостью Божьей я исколесил всю Россию вдоль и поперёк. Где машиной, а где и пешком. Гнала меня судьба-лиходейка по раздолбанным дорогам, сквозь полузаброшенные провинциальные городки, мимо опустевших деревень, вдоль заболоченных русел некогда полноводных рек. И ведь что удивительно: именно эти периоды своей жизни я вспоминаю перед сном, чтобы уволокла меня скорее сладкая дрёма прочь от вздорного мира.

К чему плету так ласково? Так возраст. Уже есть с чем сравнивать моё деревенское детство на бабушкиных пирогах и с тарзанкой над старой плотиной. И кроме этого, вспоминаются первомайские праздники, когда вся деревня собиралась за огромным столом на площадке у водонапорной башни, и как киномеханик дядя Боря трогательно уговаривал главного бухгалтера — даму волнительных форм — спеть песню «Гляжу в озёра синие» из популярного тогда фильма.

Светлые невозвратные дали. Очень хочется туда вернуться. А увы!

Оттого и отношение у меня к первомайским праздникам эксклюзивное, никак не связанное с революционной вошкотнёй по оврагам.

Для меня это день, когда славят простых людей. Не профсоюзных подстрекателей, не передовиков-маньяков, а обычных, тихих, внешне ничем не примечательных людей.

Именно им обязаны своим существованием медийные потешные короли, чопорные, зажравшиеся партийные функционеры и биржевые вурдалаки.

Именно с их смиренного согласия вся столичная компания и жирует. Обворовывает, хамит, путает. Обвиняет в безыдейности, упуская из виду, что, появись оная, никому несдобровать. Как клопов, раздавит, во сне на другой бок перевернувшись, матушка Россия.

Во куда меня поволокла душа-мятежница!

А всё отчего? Так за людей обидно. Хотя не по чину и мне губки куриной попкой складывать. Сам в туристическом режиме существую. Ничего особо хорошего для простых людей не сделал.

Больше имитировал внимание, чем слушал вдумчиво.

Не оправдал по большому счёту доверия односельчан.

Зарплат не увеличил, лекарства от всех болезней не придумал, стих сердечный не сочинил, чтобы, как баян на свадьбе, душу порвать. А что сделал — так это больше для себя, окаянного.

И как искупить — не знаю. Да и примут ли жертву мою простые люди? Им ведь чужие жертвы ни к чему. Им вообще ничего чужого не надо. Они ведь простые. Как истина, как любовь, как мужество, как все самые главные понятия в мире.

Ничего сделать не могу, кроме смешной малости — пользуясь первомайским случаем, поклониться до земли в знак глубокого уважения перед простыми людьми, в знак своего искреннего понимания, чем я им обязан, в знак своего запоздалого покаяния, что стал сложнее, чем того требовала жизнь.

С праздником Первого мая, любимые мои братья и сёстры!

С праздником солидарности простых людей!