Владимир Бейдер: Трамп как стимул и урок

Если правда то, что сенсационная, вопреки всем прогнозам, победа Трампа на президентских выборах отражает пропасть между американским истеблишментом и американским обществом, эту правду следует экстраполировать и дальше во времени и пространстве....

То есть далеко не только в США у истеблишмента и большинства общества совершенно разные, порой диаметрально противоположные стремления, идеалы, заботы,  тревоги и радости, и как результат – различные представления о том, куда должна идти их страна, кто достоин, а кто недостоин ее вести. И однозначно завершившимися выборами этот полюсный антагонизм не только не прекращен, но и не осознан неожиданно проигравшей стороной. Ибо в том, что именно они владеют эксклюзивом на истину, в этом у них сомнений нет, а кто думает иначе и идет не туда, куда они тычут, тот недоумок, быдло, лох и фашист – как же иначе?

Очевидность кошмара

Конец прошлой недели я провел в России, в родном Питере, - пригласили с лекциями на конференцию еврейской образовательной организации «Лимуд».

В России сейчас ситуация, ну, чтобы не вдаваться, не очень. С кем ни поговоришь – тревога, раздражение, разной степени сдержанности пессимизм.  Если, конечно, не смотреть федеральные каналы, где все наоборот. В пятницу вечером от скуки включил «Дождь»,  с удивлением обнаружив его в гостиничном наборе каналов, - на итоговой недельной программе  Михаила Фишмана. Вся она была посвящена главному для его страны событию – выборам в США.

«Дождь», как известно, канал оппозиционный. В отличие от официальных российских СМИ, всю американскую предвыборную кампанию соревновавшихся в проявлениях симпатий к Трампу и клеймящих его соперницу, здесь демонстрировали ровно противоположную позицию. Завели даже специальную программу, посвященную выборам в США. Широко улыбчивый ведущий, Константин Эггерт, изо дня в день изображал нью-йоркского миллиардера-претендента отъявленным плохишом и недостойной цивилизованного мира нелепицей.

Когда кто-то из его гостей-экспертов не разделял заданных оценок или даже их пафоса (это позволяли себе лишь поднятые по телемосту или Скайпу американцы – российские гости все, как один, пели в унисон – искусство подбора), опытный демократичный журналист выражал искреннее недоумение: как, мол, так, если это не так?

Все это до боли напоминало мне не только манеру сегодняшних пропагандистских ток-шоу на госканалах (клоны Соловьева растиражированы уже, кажется, по всем), лишь с обратным знаком, но в еще большей мере – ситуацию российских выборов 1996 года, когда по призыву и на деньги олигархов светила российской демократической журналистики сочли себя мобилизованными солдатами пропагандистского фронта несуществующей партии – и беззастенчивой промывкой мозгов помогли народу проголосовать за выбранного ими президента.

Работая над фильмами «Олигархи» и «20 лет без СССР», я насмотрелся и начитался этого по самые уши, и убежден, что именно этот момент – временного, сознательного и добровольного моратория на свободу прессы ради достижения поставленных элитой целей – погубил свободу прессы в России. Все, что потом сделал с ней (и с ними) Путин, было скроено в точности по лекалам 1996 года, которые они же и отлили со свойственной им виртуозностью. Говорил об этом с главными инициаторами и ключевыми участникам того процесса. Никто из них не раскаялся в содеянном. Зато многие заплатили потерей статуса, состояния, а то и жизни.

Комизм, если не сказать кретинизм, сегодняшней ситуации в том, что на этот раз выборы происходили не в России. И не было даже иллюзорного оправдания той недопустимой для журналистской этики предвзятости, ради которой стоило бы пренебрегать профессиональными нормами. Американского президента избирали не зрители «Дождя», при всем уважении к ним и к нему. Незачем было мараться с таким рвением, если это, конечно, не был прямой заказ, но я же не стану уподобляться хулителям канала в дежурных подозрениях о «печеньках Госдепа», не из-за чего сбивать свои каблуки на чужой свадьбе. Если не было заказа или, скромнее говоря, спонсорства, у бескорыстной любви к искусству, в данном случае – к демократии (в том ее своеобразном понимании, которую они проявили) должен быть предел, определяемый чувством вкуса и уровнем профессионализма.

Так вот, это все были цветочки. Ягодок я вкусил в прошлую пятницу на аналитической программе Фишмана.  Он говорил о победе Трампа как о вселенской катастрофе. Как будто на Америку упала ядерная бомба и радиации распространится теперь на весь мир. Выглядел (и не скрывал этого) абсолютно обескураженным, как подросток, разочаровавшийся в человечестве. Причем не доказывал, не аргументировал произошедший кошмар: то, что это кошмар кошмарный – было само собой разумеющимся, ничего и объяснять не надо, только сокрушаться и переживать.

При всем удивлении таким поведением ведущего, который всегда у меня вызывал симпатию, я списал это на гримасы неокрепшей демократической школы – неофитам свойственно стремиться быть святее папы, уж мы-то знаем. Но утром убедился – дело не в том.

Методика легкого доступа

Поутру в субботу в рамках «Лимуда» проводился «круглый стол», а по-нашему – «панель» на тему «Новые медиа  как инструмент политического влияния».  На это мероприятие организаторы привезли с десяток представителей первой лиги израильских медиа. За длинным столом поместились обозреватели и корреспонденты ведущих СМИ, бывший глава пресс-службы ЦАХАЛа, - элита.

Все они, как накануне вечером незнакомый им Михаил Фишман из заснеженной России, воспринимали избрание Трампа катастрофой, крушением идеалов, подрывом основ. И все они говорили об этом – о случившейся трагедии – так, как будто само собой понятно, что это трагедия, ничего и доказывать не надо, тем более сомневаться. О чем бы ни заходил разговор, он сводился к трагическому выбору американского плебса.

И заявленная тема про новые медиа приобрела актуальное звучание: провальные (с их точки зрения) выборы – результат падения влияния традиционных СМИ. Это во многом правда. Не секрет, что на состоявшихся, как говорят, самых грязных выборах в истории США, американские традиционные СМИ были активно и беззастенчиво, как российские в 1996-м, на стороне Клинтон. А вопреки их промывке мозгов народ проголосовал за Трампа. 

Почему? Вовсе не потому, что Америке обрыдла левая элита – как такое может быть? А потому что дилетантские, плебейские новые медиа – социальные сети – формируют общественное мнение и политический выбор неподготовленного населения. Теперь – только они.

На «панеле» солировала, вызывая большой энтузиазм аудитории,  Джуди Шалом-Нир-Мозес  - личность в Израиле более чем известная.  Ведущая авторской программы на государственном радио, постоянная участница различных теле-шоу, героиня светских сплетен, мать пятерых детей и, как выяснилось, популярный блогер.

Джуди Мозес

Должен пояснить для неместного читателя (израильтянам это и так известно), что несмотря на не вполне аристократичное поведение, подчеркнуто неаристократичное, Джуди (так она интерпретировала свое исконное имя Иегудит) – представительница элиты из элит. Она – дочь самого легендарного израильского медиа-магната, основателя крупнейшего издательского дома «Едиот ахронот», который сейчас возглавляет ее брат и с которым у нее не самые простые отношения, владелица доли акций концерна. Если вам этого мало – еще и жена известного в недавнем прошлом политика – Сильвана Шалома, министра иностранных дел, финансов, инфраструктуры, регионального развития и прочего, реального некогда соперника Нетаниягу за лидерство в «Ликуде» и премьерское кресло, а совсем недавно – и претендента на пост президента.  То есть «девушка из высшего общества» - не то слово. 

Джуди на этом форуме сделала сенсационное заявление о своем намерении пойти в политику.

- Я не собираюсь быть кем-то там в какой-то партии. Если идти – то в премьер-министры! - сказала она, чем сильно развеселила присутствующих.

Джуди этого и ждала.

- Смеетесь? – пригвоздила она. - Над Трампом тоже смеялись!

И смех действительно погас. А жена бывшего политика, сама будущий политик, объяснила мотивы своего порыва.

- Когда избрали Трампа и после того, как мне удалось успокоиться, - рассказала она, - я решила: раз он может – так и я смогу!

Она уже все знает: надо делать именно то, что делал Трамп. С соцсетями она работать умеет. И они приведут к ней электорат.

- Путина любят за то, что он фотографируется с тигром и с голым торсом на коне? Я сфотографируюсь голой вообще!..  Пусть меня называют дурой, фрехой, тупицей – мне все равно. Трампа тоже так называли.

Она уже все придумала: предвыборная кампания должна быть кампанией ненависти – как у Трампа. Надо выбрать, кого ненавидеть – и все пойдет! И раздавать обещания – любые. Их же все равно не придется выполнять. Все успешные политики так делают – и она не собирается.  Никого не волнует, что ты намерена делать – главное, кого ты ненавидишь. 

Джуди, например, ненавидит «феминистский джихад» - и здесь у нее найдется множество сторонников, хотя вряд ли у всех есть такие мотивы его ненавидеть, как у нее. Ее муж покинул политику из-за этого джихада. И слава Богу, призналась она: наконец-то перестал заниматься глупостями и стал зарабатывать деньги. «Раньше он считал, что ему это не надо, что он женился на богатой женщине, а теперь понял, что все мое богатство – только в бумагах».

Несмотря на свое утверждение, что политику никакая программа не нужна, Джуди все-таки поделилась одним из своих политических планов. Надо немедленно создать палестинское государство. Как только у них будет свое государство, при любом нападении оттуда Израиль сможет эту враждебную агрессивную страну стереть с лица земли - и мир будет на его стороне.

Ну, что говорить! Такая смелая и свежая идея… Правда, мы ее уже слышали и от Рабина при заключении Осло, и от Шарона перед отступлением из Газы. Если эти великие генералы, ставшие премьерами, могли выдвигать такую панацею, оказавшейся на деле дурной иллюзией, почему шалунице Джуди, готовящейся в премьеры, не позволено нести ту же чепуху? Над ней можно смеяться так же напрасно, как смеялись над Трампом, и верить ей так же опрометчиво, как верили Рабину и Шарону.

После облома

Страшно представить, скольких еще соискателей легких голосов подвиг на политические подвиги победитель Трамп.  Страшно себе представить, но удастся увидеть уже на следующих выборах.

Успехов им в их устремлениях. Пока они уверены, что только дешевыми трюками и беззастенчивым обманом можно привлечь на свою сторону избирателей, покупающихся на пустышку, им не понять, что за Трампа голосовали не только и не столько за его эпатажные заявления, сколько из-за того, что они – та самая элита, ни в грош не ставящая интересы простых людей, - надоели и утратили всякое уважение и доверие. Не соцсети их отвергли и не соцсети спасут.

У народа Америки оказался иммунитет к монопольному промыванию мозгов официальной прессой, состоящей и представляющей ту же надоевшую элиту. Неизвестно, каким президентом станет Трамп, но то, что Америка оказалась невосприимчивой к тотальной и многолетней лжи, внушает надежду, что она опять окажется первой страной мира, умеющей определять свою судьбу. И своим примером научит этому других.

Народ Израиля на выборах имеет дело с большими рисками, чем американцы. Видимо, поэтому, подчиняясь инстинкту самосохранения, от живота, он последовательно проваливает левых. Там, где решается голосованием, заслон от них есть. Там, где выбирают они сами, сформированная ими элита, - нет. В прессе, в искусстве, в юридической системе, в литерных отраслях бизнеса они сами продуцируют себе подобных.  Это большая сила. Но без наших голосов им не взять государственную власть. А они надеются.

Вот чем так оскорбил, обескуражил, разозлил и напугал Трамп тех, кто причисляет себя к элите, - что в США, что в Израиле, что в России. Он лишил их уверенности в себе, в своем всесилье, в надежности созданных ими и охраняемых ими от чужих инструментов и институтов. Теперь самые смелые и наглые из них будут у него учиться его несалонным манерам одурачивания толпы, поскольку уж они-то знают, что толпу можно только дурачить, – наши инструменты не сгодились, позаимствуем у врага.

Но учиться должны и мы. Тому, что они и мы – разная публика, с разными запросами, претензиями и стремлениями. И не обмануться. У американцев получилось.