Илья Переседов: В «Игре в кальмара» совпали интересы инфантильной аудитории и кинопродюсеров
О том, почему «Игра в кальмара» стал самым популярным сериалом пандемии
Тому есть много причин. Это и планетарная мода на Азию и азиатское во всех проявлениях, и развитие платформы Netflix, которая сделала фильмы из разных стран доступными для глобальной аудитории, и некий итог развития жанра про игру со смертью.
Сама пандемия, поместившая нас в контекст своеобразной «игры на выживание», создала ситуацию, в которой люди смогли проникнуться атмосферой этого фильма. И хотя формально сериал «Игра в кальмара» относится в категории «18+», по моему мнению, он снимался с прицелом либо на более молодую аудиторию (примерно от 15 лет), либо на людей, которые ассоциируют себя с подростковой культурой. По своему духу этот сериал достаточно «левый». Он проговаривает в гротескных, очень понятных образах именно антибуржуазную повестку, и, возможно, в этом тоже одна из причин его популярности. Здесь есть зажравшиеся миллиардеры, подобные языческим богам, которые развлекаются, наблюдая за муками людей. Есть простой народ, который страдает от нищеты и подчеркнутой социальной несправедливости. И есть прослойка жрецов — организаторов игр — которая обслуживает интересы богачей.
Но фильм не заканчивается ни мировой революцией, ни проигрышем позитивных героев (в отличии от финала романа Тома Хэрриса «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», по которому Сидни Полллак снял одноименный фильм). И в этом, как мне кажется, коммерческие интересы кинопродюсеров, которым выгодно продать рынку несколько сезонов сериала, совпадают с ожиданиями их инфантильной аудитории. Посмотрите на вселенную Marvel: там тоже ни один фильм не заканчивается и никто не погибает до конца. Даже когда по логике сюжета нужен трагизм, всегда остается какая-нибудь клеточка ДНК, из которой герой может возродиться.
При этом «Игра в кальмара» как локомотив перетягивает жанр фильмов про игру со смертью на новый уровень, и поэтому мы, конечно, можем ожидать как продолжения сериала, так и появления множества подобных фильмов в будущем — и многосерийных, и полнометражных.
Что касается споров вокруг допустимости такого контента и возможностей его запрета для детей, то думаю, что как минимум до 15 лет смотреть «Игру в кальмара» не стоит. Не столько из-за каких-то страшных кадров, которых там, кстати, не очень-то и много, сколько из-за моральных дилемм, эмоционального напряжения, тематики вроде торговли внутренними органами как повседневной реальности и так далее.
Возможно, некоторые родители считают, что подростки с неизбежностью посмотрят этот фильм сами, или допускают совместный просмотр. Тогда я бы подумал о том, чтобы не слишком вмешиваться в процесс восприятия подростком этого фильма. Меня настораживает стремление современной педагогики все детям объяснить, все углы сгладить и нейтрализовать все возможные потрясения. Все-таки потребность испугаться, оказаться один на один с какой-то экзистенциальной дилеммой и даже получить свое пространство полулегального — это элемент взросления. Поэтому если подростки, с которыми вы взаимодействуете, эмоционально достаточно зрелые и здоровые, если их жизнь наполнена позитивными переживаниями и впечатлениями, если они интенсивно развиваются и не испытывают проблем с коммуникацией, может быть, стоит подождать, пока ребенок сам с вами об этом сериале заговорит.
Если подростка «Игра в кальмара» увлечёт, и он захочет обсудить этот фильм с близкими и родными, то было бы полезно в ходе обсуждения поместить восприятие этого сериала в некий контекст. С одной стороны — в контекст современной культуры, и тут можно вспомнить и серию фильмов «Голодные игры» режиссера Гэри Росса, снятую по известному роману, и фильмы «Королевская битва» Киндзи Фукасаку, и аниме-сериалы близкой тематики. И, кстати, даже сериал «Игра престолов». Который в общем-то тоже про игру на выживание, причем не только людей, но и целых стран.
А с другой стороны, можно поговорить про «Повелителя мух» Голдинга, и про пушкинский «Выстрел». Разобрать у Достоевского сцену из романа «Идиот», где Настасья Филипповна кидает деньги в камин, и все случайные свидетели готовы туда залезть головой вперед. Можно обсудить, что священные поединки встречаются и в нашей истории — то же самое столкновение Пересвета и Челубея, и в Священной истории — бой Давида и Голиафа. Ну, а там, глядишь, через пару-тройку лет ребёнок доберётся до «Игры в бисер» Гессе. Контекст определяет текст. В каком контексте для ребенка этот фильм окажется, таким текстом он для него и станет.
Но нужно быть готовыми и к тому, что многие подростки посмотрят этот фильм просто как модную историю. Не надо по этому поводу слишком переживать: как гласит известный анекдот, «иногда банан — это просто банан». Мы с вами будем долго анализировать цвет и символический покрой нарядов жрецов — распорядителей игр, а подростки купят их себе как дань моде, а через месяц, когда появится какая-нибудь «Игра в осьминога», забудут.
Илья Переседов — журналист, редактор, владелец агентства информационного сопровождения бизнеса
Фото: скриншот передачи Russia ru YouTube