Политический аналитик Артем Шрайбман: Я не вижу возможности «сшить» раскол в белорусском обществе без коренных политических трансформаций

Мы поговорили с известным политическим аналитиком о кризисе, в котором оказалась наша страна, и вариантах его преодоления

<p><strong>- Артем, на ваш взгляд, возможен ли в нынешней ситуации диалог между действующим президентом и представителями каких-то других сил - тем же Координационным советом (о его создании объявил штаб Светланы Тихановской, официальная цель совета - организация транзита власти без изменения конституционного строя и внешнеполитического курса. В президиум вошли известные люди, в том числе лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич, экс-дипломат и бывший директор Купаловского театра Павел Латушко и соратница Светланы Тихановской Мария Колесникова. - Ред.)? </strong></p>

<p>- Этот вопрос пока вторичен. Я не вижу готовности Александра Лукашенко вести диалог хоть с кем-то. Преждевременно обсуждать вопрос, кто бы мог претендовать на роль переговорщика. Когда Александр Лукашенко созреет, расстановка сил может быть уже другой. А чтобы власть созрела для диалога, она должна себя чувствовать слабее, чем сейчас.</p>

<p><strong>- Может ли Россия стать инициатором переговоров?</strong></p>

<p>- Может, учитывая ее степень влияния на Беларусь, а также то, что все мосты на Запад для Лукашенко сожжены. У Путина есть все шансы склонить белорусского правителя в ту или иную сторону. Но это заколдованный круг: позиция России зависит от того, что происходит внутри страны. Путин не будет ставить на откровенно проигрывающую сторону - кем бы она ни была.</p>

<p><strong>- Можно ли рассчитывать сторонникам перемен на внешнюю поддержку?</strong></p>

<p>- У Евросоюза и США нет никакого рычагов воздействия на ситуацию внутри Беларуси. По сути, кроме заявлений и символических санкций они ничего сделать не могут. А заявления способны скорее даже навредить. Это даст России шанс сказать - ага, методичка цветных революций работает на всю катушку. На самом деле, если бы у них было достаточно рычагов влияния внутри Беларуси, они бы эти рычаги уже использовали.</p>

<p><strong>«Массовые протесты - симптом того, как далеко в своей неэффективности зашла власть»</strong></p>

<p><strong>- В нашей стране всегда был культ защитника, еще со времен Великой отечественной войны. Сейчас мы видим, как девальвировалось это понятие, более того - у людей появился страх к человеку в форме. Как думаете, возможно ли вернуть доверие к силовикам?</strong></p>

<p>- Важно понимать, чье доверие. У оппонентов власти, которых, на мой взгляд, в стране сейчас большинство, этот вопрос не просто девальвировался - он ушел в обратную своему истинному значению суть. Люди действительно стали бояться силовиков. Я знаю немало историй, когда жертвы, пострадавшие от насилия, боятся идти в следственные органы - они думают, что их могут еще больше наказать за жалобы на действия силовиков. Но есть и другая часть общества, которая поддерживает нынешнюю власть. Они тоже радикализируются. Для них ОМОН - герои, которые спасли их от фашистского нашествия, ведь так им говорят по телевизору. Я бы не стал недооценивать этих людей. У меня есть знакомые, которые участвуют в протестах, а их бабушки и даже мамы говорят: мало вас там газом травили. Что может вернуть нормальный образ милиции? Я не вижу сейчас возможности «сшить» раскол в белорусском обществе без коренных политических трансформаций, перезапуска власти.</p>

<p><strong>- Как получилось, что в массовое протестное настроение вовлечены люди, которые были далеки от политики - учителя, врачи, рабочие, айтишники, которые были вообще благополучны. И еще молодежь, которая впервые голосовала и не имела понятия о протестных настроениях в нашей стране в те же 1990-е, в 2006-м, в 2010-м.</strong></p>

<p>- Это показатель того, как далеко в своей неэффективности зашла белорусская власть. Она сумела настроить против себя все слои белорусского общества, за исключением силовиков и какой-то части бюрократии. Это феноменальный результат, потому что режимы такого рода обычно имеют свою понятную социально-демографическую базу. Кто нынешняя база Александра Лукашенко - мне сказать сложно. Наверное, это жители небольших городов, возраст 50+, в большей степени женщины, телезрительницы. Это настолько узкая прослойка, что говорить об устойчивой социальной базе сложно. Проблема для Лукашенко в том, что кроме своей бюрократии и силовиков ему и опереться, по большому счету, не на кого.</p>

<p><strong>- Сейчас много говорят об экономическом кризисе. Так ли он глубок, и если да, то где пресловутое дно?</strong></p>

<p>- Я не экономист, прогнозов делать не буду. Но, судя по рассказам экономистов, какой-то запас прочности, в первую очередь золотовалютный, у страны есть. Расходование ЗВР на поддержание хоть какой-то стабильности курса или затыкание дефицита в сегодняшнем бюджете приближает нас к ситуации, когда нечем будет платить по внешним долгам. Это может привести к самым разным последствиям. Например, судорожному поиску зарубежных денег на любых условиях. Это может подтолкнуть власть к решению продать какой-нибудь государственный актив, который раньше она не была готова продать. Проблемы сейчас, разумеется, только добавляются. А нервозность власти ускоряют процессы полураспада государства. Ситуация может измениться уже к моменту, пока вы напечатаете это интервью.</p>

<p><strong>«Конституция 1994 года - далеко не шедевр»</strong></p>

<p><strong>- Возможно ли возвращение к прежней Конституции, как предлагал еще экс-банкир Виктор Бабарико? Или все же нужна новая?</strong></p>

<p>- В нашей ситуации возможно все. Но не думаю, что Конституция 1994 года - оптимальный вариант. Сейчас она рассматривается властью как капитуляция. А безоговорочную капитуляцию ты можешь предлагать врагу, если ты действительно зажал его в угол. Мы пока этого не наблюдаем. Ну, а во-вторых, Конституция 1994 года - далеко не шедевр. К сожалению, она создавалась под политический заказ руководства того времени - Вячеслава Кебича. Ее несовершенство и привело к созданию в Беларуси авторитарной власти, концентрации ее в руках президента. Поэтому, если бы я писал Конституцию, отталкивался бы от Конституции 1994 года, но очень внимательно подошел бы к вопросам сбалансированности и четкого разделения органов власти. Чтобы не было даже зазора для возможности какой-то из ветвей узурпировать власть. Причем узурпация со стороны персоналий - президента или премьер-министра - намного опасней, чем со стороны парламента.</p>

<p><strong>- Многие из белорусов получили настоящую психотравму от такой персональной власти... Может, лучший выход для страны - путь Швейцарии? Там особая форма правления - не президентская и не парламентская, децентрализация, 26 автономных кантонов, самоуправление, коллегиальность правительства, 4 государственных языка. И номинальный президент, который меняется раз в год - не все даже знают, как его зовут.</strong></p>

<p>- Как человек я с вами согласен. Но мы не знаем, чего хотят белорусы. У нас нет опроса общественного мнения, и поэтому ничего лучше референдума на эту тему история не придумала. Кстати, референдум - еще одна швейцарская фишка. И поэтому лучше всего предложить обществу на обсуждение какой-то компромиссный вариант Конституции, выработанный максимально широким кругом политических сил. Конституционным собранием или круглым столом - можно назвать как угодно. Так мы узнаем, чего хочет общество. Я склонен согласиться, что для стабильности этой системы в будущем нам нужно максимально уходить от президентства. Чем меньше персонализма в системе, тем лучше.</p>

<p><strong>«Общество взрослеет на глазах»</strong></p>

<p><strong>- Для многих стало удивительным, как умеют консолидироваться наши люди и брать на себя ответственность, когда видят бездействие власти. Когда власть говорит, что коронавирус - это не болезнь, люди собирают деньги на средства защиты для врачей. Когда из кранов течет грязная вода, люди везут в эти районы чистую воду и приглашают к себе помыться... Может, нами в принципе не надо «править», как часто говорят сторонники сильной руки?</strong></p>

<p>- Для меня такая консолидация тоже стала приятным открытием. Тем более, что я как гражданин страны отчасти участвовал в этом. Белорусская власть, не смотря на амплуа социально ориентированного государства, последние 10 - 15 лет шаг за шагом сворачивала заботу об обществе. А в последние годы вообще стала делать шаги, которые можно расценивать как обратные заботе. Давайте вспомним декрет о тунеядстве и то, как государство отвечало на вызовы по коронавирусу. В такой ситуации очевидно, что обществу не остается другого выбора, кроме того, чтобы самостоятельно консолидироваться. Общество взрослеет и на глазах наращивает мускулы. Но это долгий путь, по которому западное общество шло веками - а мы сейчас его проходим по экспресс-программе.</p>

<p><strong>- Президент на переходный период - каким он должен быть? Может, назовете конкретного человека?</strong></p>

<p>- Желательно, чтобы президента на переходный период звали «никто». В это время страной должен управлять коллективный орган, который будет обладать формальными полномочиями по запуску референдума и новой Конституции. Но если возвращаться в нашу реальность, этот человек должен быть не связан с политическими краями, это должна быть некая компромиссная фигура - насколько это возможно в сегодняшней ситуации. При нынешнем расколе между властью и большей частью общества власть не готова пока ни с кем делиться. И уж точно не готова передавать свои полномочия идейному оппоненту. А с другой стороны, общество не примет явного ставленника Лукашенко. Так что повторюсь: нужна компромиссная фигура или вовсе ее отсутствие.</p>

<p><strong>- Многие говорят сейчас про то, что протесты срежиссированы и проходят по каким-то методичкам. Как думаете, есть сценарий того, что происходит сейчас на улицах Беларуси?</strong></p>

<p>- Нет, конечно. Ситуация менялась волнообразно столько раз, что я не представляю, как это могло быть прописано. Давайте посмотрим с самого начала выборов. Кто знал, что появится Светлана Тихановская и что ее потом зарегистрируют? Кто знал, что посадят Виктора Бабарико, а на место его и Валерия Цепкало встанут штабы? Кто знал, что Тихановскую не снимут до дня выборов? Кто мог предположить, что в Беларуси начнутся такие массовые протесты? Кто знал, что будет насилие и пытки на Окрестина? Кто знал, что общество отреагирует на них новой волной, что будут забастовки? Если все это можно спланировать, то я хотел бы почитать такую «методичку». Но на самом деле я, конечно, не верю в способность программировать такие вещи.</p>

<p><strong>- Сейчас к событиям в Беларуси приковано внимание всего мира, при этом многие сравнивают наши протесты с тем, что происходило в Украине. А корректно ли это?</strong></p>

<p>- С Украиной у нас сейчас больше отличий, нежели схожести. Самое главное - то, что белорусский кризис - сугубо внутриполитический. Он про вопрос внутреннего устройства, вопрос власти. В отличие от Украины, у нас нет географического раскола на Восток и Запад. В Беларуси сейчас нет понятного союзника для России. Да, Россия больше склоняется в сторону Лукашенко, но если тот начнет сдавать позиции, не исключаю, что Россия быстро перенастроится. Не очевидно, что именно - победа или поражение Лукашенко - однозначно будет хорошо для России. А в случае с Майданом все было очевидно. Кроме того, протестные тактики у нас абсолютно разные - в Беларуси люди не занимают площади и здания, со стороны протестующих никто не применяет огнестрельное оружие. Да и в целом градус насилия меньше. С другой стороны, власть у нас намного более консолидирована, нежели у невнятного режима Януковича. В общем, мы совсем разные страны.</p>

<p><strong>- Мы постоянно слышим: протесты стихнут. Пока это не так. Но возможно ли, что наступит осень, внимание родителей переключится на школу, сыграют также роль увольнения, давление на рабочих - и протест, в самом деле, задохнется?</strong></p>

<p>- Я не могу давать таких прогнозов. Чтобы протесты не затухали, нужны триггеры. Ими могут быть возмущения по поводу новых подробностей зверств силовиков, новые репрессии. Либо второй тип триггеров - победы, какие-то достижения. Если не происходит ни того, ни другого, уличный протест будет стремиться к затуханию. Но он может перетекать в другие формы. Пока мы не можем сказать, появятся эти триггеры или нет.</p>

<p><strong>ДОСЬЕ «КП»</strong></p>

<p>Артем Шрайбман, политический аналитик. Окончил БГУ по специальности «Международное право», а также школу по экономике в Лондоне по специальности «Политика и коммуникации». Долгое время работал журналистом и редактором, сейчас - колумнист tut.by, имеет свой консалтинговый проект Sense Analytics.</p>

<p>ЧИТАТЬ ТАКЖЕ</p>

<p><strong>«Нас как будто изнасиловали, избили и сказали - что, не нравится?»: </strong><a href="https://www.kp.by/daily/217175.5/4277774/" target="_blank">Председатель Постоянной комиссии по правам человека, национальным отношениям и СМИ Геннадий Давыдько встретился со своими избирателями. Было и о насилии и о выборах. И обязательно прочитайте речь отца пятерых дочерей</a></p>