«Планета обезьян. Война»: Истерический приматериализм

Харрельсон и Серкис упорно сражаются за премию Дарвина. Побеждает дружба

Оценка 6/10

Лютые ландшафты, тонны несвежей драмы, пиксельный Станиславский и много-много обезьяньего расизма — на экраны с уханьем выкатилась третья часть франшизы, повествующей, как мы с крупным счетом проиграли планету приматам. Оборотная сторона политкорректности, дюжие штампы, лобовые метафоры и ветхозаветный исход, помноженные безумную реалистичность несуществующих обезьян и отчаянную операторскую работу. Бесстыдные заимствования у самой разножанровой киноклассики. И два с половиной часа косматого МЕССЕДЖА о том, что обезьяны — тоже люди, только лучше. Такое в тренде. Такое положено хвалить, чем сейчас и занимаются все кому не лень. Даже те, кто смотрел вполглаза, а потом уснул. Конъюнктуру, в общем, никто не отменял. Может, пора начать?

***

Неопределенное будущее. Север Америки. Слегка повымершие от обезьяньего гриппа сапиенсы продолжают воевать с сильно поумневшими эректусами. В ходе одной из лесных стычек косматые войска говорящей обезьяны Цезаря аннигилируют целый стоуновский взвод, а захваченных в плен гуманно отпускают с посланием: оставьте нам леса и горы — и мы ни с кем не будем воевать. Зря. Этой же ночью диверсионная группа, ведомая лысым полковником Полковником, вырезает почти всю родню Цезаря. Взбесившийся макакинг отправляет племя в пампасы, а сам мчится к людям, движимый не самой разумной мыслью — отомстить. Следом, понятно, увяжется кучка самых близких друзей — и вот уже четыре косматых мушкетера, которым покой не по карману, скрипят седлами в поисках черта лысого.

Найдут. Однако это не обрадует ни людей, ни обезьян. Последующие два часа докажут, что глупые иллюзии пагубны для обеих сторон. Как, впрочем, и для третьей, которая все это время будет стоически поедать кактус по другую сторону экрана.

Любые фильмы хороши, кроме скучных. О-о-о-очень скучных и бесконе-е-е-ечно вторичных. Если же к скуке и вторичности добавляются еще набившие оскомину идеи политкорректности, то на картине можно сразу ставить крест. Дубовый. С виньетками. Думается, затасканный Голливудом до дыр мсье Буль творил совсем не про то. Он писал о возможностях, справедливости, решениях и силе воли. Но третья серия обновленной франшизы имени «Планеты обезьян» — это кривое зеркало чаяний первоисточника. Все возможности — упущенные, справедливость — попрана, решения — неверные, а сила с волей вышли покурить еще где-то на этапе сценария. И посреди всей этой отхожей ямы на голом классе сверкают глазами Харрельсон, Серкис да оператор Серезин, которых трудно упрекнуть, но отчего-то хочется пожалеть. Но вы уснете раньше, поверьте. Седативный эффект для фильма, в жанровой графе которого значатся боевик и триллер, — потрясающий. Интерполу стоило бы привлечь режиссера Ривза за международный сбыт нелегких наркотиков.

За исключением изобразительных средств все в этом фильме наводит на мысль о Великом посте. И манера изложения, и текст, и мораль. Причем вот ведь какая штука — убогий сценарий сложно ткнуть носом в какой-нибудь отдельный компонент. Потому как все они старательно слизаны из общественной кинокладовой. Но не как у Тарантино — с обожанием, а тупо, в лоб, в надежде, что обворованные маэстро сами как-нибудь разрулят. Не разруливают. Ни пуляющий Стоун из дебюта. Ни лагерный Косматос из середины. Ни обожающий запах напалма по утрам сэнсэй Коппола. Ни конструирующий побеги Дарабонт. Ни даже изошедшийся в неизвестное дедушка Скотт из финала. Мощные старики не спасают мировую революцию, а лишь бубнят где-то за кадром, что вот в их времена трава-то повыше современных деревьев была. И с ними сложно спорить.

Безупречно облепленные пикселями обезьяны красуются на фоне умопомрачительных ландшафтов. Самозабвенно играется в полковника Курца нестареющий Вуди Харрельсон. Суровые «Хьюи» гроздьями гнева валятся с небес. И всю эту вакханалию широким жестом вдруг прерывает морозный бог из машины. А ты сидишь и откровенно скучаешь, потому что Ривз умудрился открыть все буквы, а слово прочитать так и не смог. Лишь дотащил до вентилятора кучу отходов обезьяньей жизнедеятельности.

И вот уже маститые воины пера и клавиатуры наперегонки ломают копья в яростных попытках половчее захвалить то, что следовало бы предать анафеме — все опасаются брызг из того самого вентилятора: а ну как обвинят в пособничестве апартеиду... «Ах, какая драма!» — вскрикивают одни. «Ух, какой сюжетный твист!» — поддакивают другие. «А проблематика, проблематика-то!» — не просыпаясь вторят третьи. И действительно, это ведь искусство — суметь высосать все вышеперечисленное из мизинца левой ноги. Кастрировать мотивацию, стерилизовать логику, отчекрыжить здравый смысл, но размазать во всю ширь экрана сочувствие угнетенным и их высоченные моральные стандарты. Браво, господа! Продолжайте поглаживать тех, кто уже давно вслед за пальцем заглотил вас практически до пяток. Не удивляйтесь только потом, когда на планете воцарятся обезьяны.

Очень и очень средненький фильм раздут до небес по причинам, максимально далеким от кинематографа. И это действительно проблема. А вовсе не то, что у Ривза карикатурная армия, неумение вовремя остановиться и преступно растраченный Харрельсон. Все это вполне могли бы покрыть закаты, лавины, вертолетный штурм и Энди Серкис в резиновой маске Владимира Семеновича Высоцкого. В самом деле, мало, что ли, фильмов, в которых герои страдают от жажды под дождем, а в охраняемый военизированный лагерь не пригибаясь способна войти 10-летняя девочка?! Но политкорректный сарафан создает прецедент, после которого в кино может не остаться места вменяемым сценариям, а на больших экранах воцарятся многочисленные хижины дяди Тома. И Зритель в обнимку с Критиком будут, похрапывая, возносить оды режиссерским талантам, а «Мстителям» придется набрать в команду геев, инвалидов и азиатов. У истинных синефилов выбор тогда будет невелик — стоицизм либо суицид.

Именно это страшно. Сама же по себе свежая «Планета обезьян» не стоит ни просмотра, ни выеденного яйца.