Пётр Межурицкий: Неужели и впрямь хочет мира?
Страх военного столкновения с могучим противником? Логика времен Мюнхенского договора, мол, давайте уступим безумцу, может быть это его успокоит, и из буйного он станет тихим? Может быть, и так. Но у меня есть и другая версия.