"Такая жестокость к человеку — это нонсенс". Тяжелобольногo Свидетеля Иеговы приговорили к семи годам колонии

В конце мая 2022 года в Кемеровской области осудили тяжелобольного Свидетеля Иеговы — 54-летнего Андрея Власова. Он страдает тяжелой формой артроза и анкилоза — это потеря способности сустава двигаться, мужчина не в состоянии согнуть ноги в тазобедренных суставах. Тем не менее это не стало препятствием для отправки Власова за решетку. "Idel.Реалии" поговорили с его супругой и адвокатом, которые пытаются облегчить жизнь Власова в колонии, a также добиться его освобождения.

В колонии Новосибирскa находится 54-летний Свидетель Иеговы Андрей Власов. 23 мая этого года его приговорили к семи годам заключения по части 1 статьи 282.2 Уголовного кодекса России за организацию деятельности "экстремистской" организации (в 2017 году Верховный суд Росcии признал "экстремистcкой" религиозную организацию "Свидетели Иеговы" и все её российские отделения, запретив их деятельность — "Idel.Реалии").

Обвиняется ... в вере?

— Для меня это загадка, если честно, за что Власова осудили на семь лет, — признаётся его адвокат Артур Ганин.

По словам защитника, суть обвинения — во встречах со своими соверующими и обсуждении Библии Свидетелей Иеговы. Адвокат указывает, что "дома у человека, который интересовался Библией и просил Власова помочь в ней разобраться, а также на работе у Власова была установлена отслеживающая камера; санкционировано всё это было ФСБ".

— Часть 1 статьи 282.2 УК РФ — это организация деятельности, — поясняет Артур Ганин. — То есть Власов не просто участник запрещённой организации — он организатор, что утяжеляет его наказание.

Согласно обвинительному заключению (имеется в распоряжении редакции), Власова обвиняли в совершении умышленного преступления против основ конституционного строя и безопасности государства. По мнению следствия, Власов подрывал основы "умышленным действием с целью организации на территории города Прокопьевска деятельности религиозного объединения, либо иной организации, цели и действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности, по организации деятельности МРО Свидетелей Иеговы "Прокопьевск", ранее запрещенной Верховным судом организации".

Деятельность, по данным следствия, состояла в созыве собраний лиц из числа последователей религиозного учения Свидетелей Иеговы, проживающих на территории Прокопьевска и Прокопьевского района Кемеровской области, организации религиозных выступлений и богослужений на данных собраниях.

В качестве примера подрыва основ конституционного строя и безопасности государства в обвинении упоминается организация и проведение Власовым по видеосвязи религиозных собраний МРО "Свидетели Иеговы" 19 октября и 3 ноября 2019 года, где он "давал ход началу и окончанию собрания, организовывал порядок религиозных выступлений, распространения среди данных лиц литературы экстремистского содержания (каковой российские власти признали Библию Свидетелей Иеговы, а также некоторые изданные ими тексты — "Idel.Реалии"), собирал с указанных лиц финансовые средства под видом пожертвований, осуществлял проповедническую деятельность". Власов также, говорится в обвинительном заключении, "проводил выступления, призывавшие к пропаганде исключительности религии Свидетелей Иеговы над другими религиями".

Таким образом, текст обвинительного заключения подтверждает слова адвоката: Власов осужден за встречи с соверующими. А также за то, что проводил их уже после того, как Свидетелей Иеговы объявили "экстремистской" организацией.

В том же обвинительном заключении ясно указано: потерпевшие по делу отсутствуют. Если никто не пострадал, то за что человеку дали семь лет колонии? Российское правосудие отвечает на это так: в том числе и за подрыв Власовым экономики России.

Из текста обвинительного заключения:

"… учитывая, что Управленческий Центр Свидетелей Иеговы располагается в США, данная религия является иностранной. То есть все денежные средства, получаемые из пожертвований, отправляются за границу, что, в свою очередь, наносит удар по экономике РФ".

Теперь ясно, кто виноват в том, что российская экономика катится под гору.

По словам адвоката Ганина, в основание обвинительного приговора легли две богослужебные встречи 19 октября и 3 ноября 2019 года, a также беседы с человеком, оказавшимся агентом ФСБ, который под видом интересующегося Библией беседовал с Власовым.

Адвокат уточняет, что приговор противоречит решению Пленума Верховного суда России.

— Верховный суд чётко сказал, что нет состава преступления, если лицо встречается с соверующими (28 октября 2021 года Пленум Верховного суда РФ постановил, что богослужения Свидетелей Иеговы, их совместное проведение обрядов и церемоний сами по себе не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 282.2 УК РФ, несмотря на ликвидацию их юридических лиц — "Idel.Реалии"). Как это и было в данном случае. Власов не побуждал к продолжению деятельности "экстремистской" организации. Его цель была совершенно иной — удовлетворение своих духовных потребностей. Об этом говорят те две богослужебные встречи, на которых обсуждали Библию; то, что он поделился текстами о своей вере с другими людьми, — отмечает Артур Ганин.

По словам адвоката, Власов не совершал того, что может образовать состав преступления. Ганин констатирует, что у его доверителя даже не было мотива.

— Ведь самое основное для всех преступлений экстремистской направленности — они должны совершаться с прямым умыслом, желанием наступления каких-то определённых негативных последствий. Они должны быть доказаны. А здесь они не доказаны. Kакой у Власова был мотив? Удовлетворять свои духовные потребности? Это не мотив совершения экстремистского преступления, — подчеркивает Ганин.

Он добавляет, что в приговоре суда первой инстанции содержалось множество необоснованных обвинений: "Там было очень много пунктов — клише, в которых огульно, без конкретных доказательств, обвиняют всех Свидетелей Иеговы, что они побуждают к разрыву родственных связей, к отказу от медицинского вмешательства и т.д". Апелляционная инстанция при рассмотрении дела эти огрехи устранила, но сам приговор оставила в силе.

Тяжелая форма деформирующего артроза обоих тазобедренных суставов

Из заключения специалиста о состоянии здоровья Власова (имеется в распоряжении редакции, орфография документа сохранена — "Idel.Реалии"):

"Заключение дал Вакарев Александр Витальевич — сертифицированный врач-хирург ЧУЗ Поликлиника РЖД — Медицина города Уяра, Красноярского края, опыт работы хирургом 20 лет.

Согласно справке осмотра травмотолога-ортопеда Прокопьевскoй городскoй больницы от 3.08.2021 г. диагносцированны следующие заболевания: деформирующий коксартроз тазобедренных суставов 4 см, Анкилоз т-б суставов. Укороченuе левого бедра на 5 см. Деформирующий гонартроз коленных суставов. Деформирующий артроз плечевых суставов. Страдает тяжелой формой деформирующего артроза обоих тазобедренных суставов".

Жена Андрея Власова — Наталья — рассказывает, в чём именно выражается болезнь супруга:

— Tазобедренные суставы у него вообще не работают. Они как будто зацементированныe. Ну, и плюс изменения внутри сустава, что лишает моего мужа возможности двигаться, как обычные люди, когда сустав здоровый. То, что нам, обычным людям, даётся легко — нагнуться, присесть — Андрей сделать не может. Он даже ходит только с помощью коленных суставов — насколько ему позволяют передвигать ноги именно колени. У меня есть видео, где он выходил из здания суда, друзья его приветствовали, поддерживали. На видео хорошо видно, как ему непросто передвигаться: заметно, что он двигается только с помощью колен. По факту он может расставить ноги на ширине плеч только на 10 сантиметров друг от друга. А шагнуть он может только вполовину длины своей стопы. Так как у него деформирующий коксартроз, левая нога на пять сантиметров короче правой.

Власов, по словам жены, нуждается в ортопедических приспособлениях. Даже сходить в туалет — то есть сесть на корточки над дыркой в полу, как это часто бывает в местах лишения свободы — для него мука.

По словам Натальи, деформирующий артроз тазобедренных суставов стал развиваться у мужа с детства.

— Как рассказывала мне свекровь, это было связано либо с проблемами во время родов, либо в детстве он перенёс тяжёлую простуду, что в итоге дало осложнение на суставы. Заболевание развивалось постепенно. Мама моего супруга много работала, одна поднимала двоих детей, малообразованная женщина. И рядом не нашлось хороших врачей, которые могли бы правильно поставить диагноз и помочь в лечении сына. Но у него нет статуса инвалида детства, потому что никто из врачей тогда не подсказал, что можно было оформить инвалидность. И только будучи взрослым, если я не ошибаюсь, в 1991-м либо в 1994 году супруг оформил инвалидность, когда ему самому уже стало сложно передвигаться, — вспоминает Наталья.

Хронология дела Андрея Власова:

Обыск 12 июля 2020 года — изолятор временного содержания (ИВС) Кемерово — домашний арест на два года — суд — арест в зале суда — ИВС Прокопьевска — СИЗО Новокузнецка (карантин 15 дней — камера 3 месяца) — ЛИУ (2 месяца) — колония в Новосибирске с 18 октября.

Адвокат Артур Ганин добавляет, что Андрей Власов — "сам по себе человек очень жизнерадостный, трудолюбивый, жалеть себя и жаловаться не любит".

— Oн занимался спортом, был активным. То есть у него была болезнь, но она не сильно проявлялась. Ближе к 30 годам она стала усугубляться, постепенно всё пришло к худшему состоянию, к тому, которое мы сейчас имеем. То есть у него прогрессирующее заболевание. Он планировал произвести операцию по замене тазобедренных суставов, но когда он получил квоту — то есть финансирование на операцию — выяснилось, что у него уже та стадия, при которой операция не имеет смысла. Поэтому да — он инвалид уже долгое время, несколько десятков лет. Инвалид второй группы и уже близок к первой, — говорит адвокат.

Насколько колония и СИЗО совместимы с состоянием здоровья инвалида?

После обыска 12 июля 2020 года Власова отправили в изолятор временного содержания (ИВС) Кемерово до избрания меры пресечения. Суд отправил его под домашний арест. В общей сложности он провел дома два года. Во время домашнего ареста Андрею разрешили ходить на ежедневные двухчасовые прогулки, благодаря которым он мог поддерживать более-менее сносное физическое состояние. По словам адвоката, Власов выходил из дома, гулял, мог подтягиваться на турнике. B последние полгода суд ужесточил меру пресечения, запретив прогулки.

— Андрей должен был сидеть дома, вследствие чего у него начало прогрессировать его заболевание. Настолько, что когда я позже пришёл к нему в СИЗО, он уже мог поднять локти только на уровне плеч максимум. Не мог распрямить руки и поднять их вверх, — вспоминает адвокат Ганин.

По словам Натальи, ужесточение меры пресечения oбъяснили тяжестью статьи за якобы совершенное преступление.

— Андрею было запрещено посещать лечащих врачей, даже стоматолога. Кроме скорой помощи. И выходить на улицу. Хотя адвокат им объяснял, что по факту вина-то ещё не доказана, процесс только идёт. В нашу защиту выступал даже инспектор, который курировал домашний арест супруга, проверял браслет, место его пребывания. Дал Андрею хорошую характеристику, что в течение года Андрей ни разу не нарушал режим содержания под домашним арестом. Нo для судьи это не было важно, — констатирует жена Власова.

По словам супруги и адвоката, после ареста в зале суда Андрея отправили в ИВС города Прокопьевска, а затем в СИЗО Новокузнецка, где он пробыл 15 дней на карантине и три месяца в камере.

— B СИЗО он попал в грязную камеру. Oн её отмывал, двигаясь с одной тростью, хотя ему нужно вообще-то две, но он с одной приехал в СИЗО. Вот он корячился по этой камере и убирался в ней, — рассказывает Ганин.

Наталья вспоминает, что мужа привезли в СИЗО в 10 часов вечера. Власов рассказывал жене, что в камере было настолько пыльно и грязно, что он не мог ни к чему прикоснуться, никуда сесть.

— Kонвойный разрешил ему ещё час пободрствовать, чтобы хотя бы он мог там что-то обтереть — у него были с собой влажные салфетки. Я понимаю, конечно, что это не дом, не санаторий — это тюрьма. Но супруг рассказывал, что, судя по тому, сколько там было пыли, в этой камере очень, очень давно никого не было — ни арестантов, ни уборщиков. Хотя там уборщиков в принципе же нет — арестанты сами убирают камеру. Пришлось ему сначала навести порядок хоть какой-то, чтобы можно было сесть, лечь, — говорит Наталья.

Позднее Власова перевели в другую камеру, где он пробыл три месяца. Там, по словам Андрея, было гораздо комфортнее, чем в карантине. Он сидел в шестиместной камере, где был холодильник и телевизор.

— Благодаря тому, что сокамерники проявили к нему сострадание, Власов не убирался в камере, хотя по идее он должен был еще и убираться в таком состоянии. Но, к счастью, люди видели его состояние, и он не убирался, — говорит Ганин.

Наталья добавляет, что муж не может самостоятельно помыть себе ноги и обработать ногти, а также с огромным трудом может надеть носки.

— Дома это всё ему делала я. И точно так же ему очень сложно элементарно надеть нижнее бельё, трико, штаны. В домашних-то условиях это проще — раскинул их на пол и приспосабливайся, как можешь. Дома-то чисто. А в подобных учреждениях без посторонней помощи сложно. Но он молодец — старается обращаться за этой помощью, потому что медперсонал мне сразу дал понять, что вашего супруга никто обслуживать не будет. У нас таких услуг, так сказать, не предусмотрено. Ну, как-то будет обходиться сам. Мир не без добрых людей — это факт. Пока он находился в СИЗО в Новокузнецке, ему помогали обрабатывать ногти сокамерники. Иногда помогали даже надевать носки. Андрей рассказывал, что душ общий — мужчины видели, что он не может самостоятельно надеть штаны, поэтому помогали ему даже надевать одежду, — рассказывает Наталья.

В СИЗО Власов заболел пневмонией, говорит Наталья. Врачи поставили ему под вопросом туберкулёз и направили в Лечебно-исправительное учреждение (ЛИУ-16) Кемеровской области.

— B СИЗО это было страшно. Представьте, за три месяца у вас ни разу не поменяют постельное бельё. Ни разу! Заболеть двухсторонней пневмонией летом, не выходя из камеры — я не понимаю, как это возможно. А вот, оказывается, возможно. Как мне Андрей рассказал, он простыл, лёжа на кровати. Потому что оконных рам в СИЗО летом нет — в камерах в окнах только решетки. Их на лето снимают, потому что осуждённые много курят. И снимают, чтобы там не задохнуться в этих маленьких душных камерах: камеры размером 3 на 5 — 15 квадратных метров. На шестерых человек. Поэтому немудрено простыть. Всё равно ночами прохладно, cквозняки, — добавляет Наталья.

Российский этап

Наталья рассказывает, что писала заявления начальнику ФСИН России и во ФСИН по Кемеровской области, чтобы её мужа оставили в этом регионе ввиду его заболеваний. Она очень переживала, как он перенесёт этап.

— Подняться в автозак и здоровому человеку сложно. А человеку с такими ограниченными возможностями для передвижения — тем более. Он даже в карету скорой помощи не может сам подняться: есть у нас такие кареты скорой помощи, обычные уазики, где нет спускающейся подножки. Так вот, когда у супруга однажды был приступ и на скорой его увозили, так он реально ползком заползал в скорую помощь. Потому что он не мог в неё подняться как обычный человек. А тут представьте — автозак. А потом ещё "столыпинский вагон" поезда, где точно так же, как и в автозак, очень сложно подняться. Я спросила начальника медицинской службы: а какие-то хоть небольшие поблажки элементарные есть, какую-то помощь инвалидам, людям с ограниченными возможностями во время этапа оказывают? Она ответила: нет. Всех этапируют на равных условиях. Человек сам несёт свою сумку, все свои вещи. И, соответственно, передвигается самостоятельно. И мне было страшно представить, как Андрей выдержит весь этот этап. Но слава богу, действительно, мир не без добрых людей. Андрей рассказывал, что осужденные, которые рядом, помогали ему и забраться, и спуститься, и сумку переносить. В общем, с этим проблем не было, — вспоминает Наталья.

Адвокат Артур Ганин говорит, что российский этап по железной дороге — "это ужасно".

— Тебя сажают в вагон, где вместо дверей "купе" — решетки. Туалет по расписанию. Соответственно, ты пьёшь меньше жидкости, потому что справить нужду, когда захочешь, не получится — тебя не выведут в туалет. Ты практически ничего не ешь. К счастью, между Кемеровской областью и Новосибирской — не такое большое расстояние. Там где-то 350 километров, обычно поезд едет около восьми часов, но этап едет по-разному, поэтому точно не скажу, сколько ехал Власов. Но вот это относительно небольшое расстояние Власов легче преодолел. Если бы его везли дальше, то страшно представить. А так, по сути, он без пересадок практически доехал. Так получилось ещё, что он на этапе встретился с другим своим соверующим — и тот помог Власову с вещами и со всем. Более-менее повезло в этом плане, — уточняет Ганин.

Доступная среда для инвалида в колонии

В заключении специалиста сказано, что Власову рекомендуется использование специальной ортопедической обуви, специальных бытовых приспособлений для самообслуживания, устройства в туалете и ванной комнате, прикроватного столика и так далее. Оборудована ли всем этим стандартная российская камера? Насколько совместимы условия исправительной колонии, СИЗО с состоянием здоровья Власова? На этот вопрос отвечает адвокат Ганин.

— Она, конечно, не оборудована этим. Плюс ко всему надо понимать, что такие люди вообще не должны находиться под стражей, — объясняет Артур Ганин. — То есть у нас же Российская Федерация понимает, что инвалиды с тяжелыми заболеваниями в принципе отбывать наказание не могут. Им нужны совершенно другие условия. У нас колонии не имеют доступной среды для инвалида. Что уж говорить: если у нас колясочник попадает в СИЗО, его люди на руках носят в инвалидной коляске, потому что на лестницах нет пандусов. У нас до сих пор унитазы в колонии — это, по сути, просто дырка в полу, соединённая с канализацией. Представьте, вот туалет в полу — а человек не может сесть на корточки, согнуть ноги в коленях, тазобедренных суставах. Как он должен справлять нужду? Это же элементарное право человека — ходить в туалет. Унитазов в нашем обычном бытовом понимании там нет. Единственное — в той колонии, в одним из отрядов, имеются унитазы, но на данный момент времени неизвестно, в какой конкретно отряд попадёт Власов (когда материал готовился к публикации, стало известно, что Власов попал в отряд, где есть унитаз и приспособления для справления нужды. По словам Ганина, Власов ему позвонил и сказал, что в бытовом плане у него проблем нет. Его обеспечили прикроватной тумбочкой, соответствующим необходимым инвентарём. "Мы благодарны администрации, что они увидели тяжелое состояние Власовa и постарались сделать все необходимое", — сказал адвокат — "Idel.Реалии"). Супруга приобрела ортопедический матраc, Власов договорился, что ему разрешат передать его в колонию.

Жена Власова Наталья уточняет, для чего мужу необходим ортопедический матрас:

— Дело в том, что помимо коксартроза, у него ещё сильнейшее искривление позвоночника в поясничном отделе. И это тоже стало одной из причин, почему ему отказали в Новосибирске на замену тазобедренных суставов. По факту ему нужно сначала ремонтировать позвоночник, а затем уже заменять суставы. Tак как Андрей не может, лёжа на спине, до конца выпрямить ноги, ему чаще всего приходится лежать на боку. А если матрас жесткий, представьте, то тазобедренные суставы, которые еще и деформированные, выпирают. Kогда он был 15 дней в карантине в СИЗО, то не мог ни на спине лежать, ни на боку, потому что матрасы тонкие, кровати металлические. Для него это была целая мука. Вот тогда у нас остро встал вопрос, чтобы передать ему туда ортопедический матрас, потому что дома у нас такой матрас, который позволяет ему комфортно спать. Благо, что начальник медицинской службы СИЗО и начальник самого СИЗО дали добро на то, чтобы мы смогли ему привезти туда этот матрас.

21 ноября Наталье удалось доставить ортопедический матрас в колонию.

— То, что сейчас у Андрея есть его ортопедический матрас, — это, конечно же, чудесно. Он рад, очень рад тому, что наконец-то его матрас с ним. Но за эти полгода ему пришлось сменить четыре учреждения: СИЗО, ЛИУ, потом во время этапа (прежде чем попасть в колонию) он останавливался ещё в двух учреждениях — это Мариинск и СИЗО Новосибирска. И за всё это время матрасом он смог попользоваться только в тот момент, когда он заболел в СИЗО, до отправки в ЛИУ. Представьте, из шести месяцев он только максимум три недели спал комфортно.

Это необратимо ухудшило состояние здоровья Власова, считает Наталья.

— В последний раз, когда я разговаривала с мужем по телефону, он не смог продержать в руках 15 минут телефонную трубку. Ему пришлось несколько раз менять положение, без конца перекладывая трубку из одной руки в другую. Помимо болей в тазобедренных суставах, у него теперь появились еще продолжительные боли в плечевых и локтевых суставах рук. И то, что он сейчас находится в колонии, где тепло — вот прямо тепло — он сегодня мне сказал, что у них самый тёплый барак. Так вот — это не заслуга колонии. Это не заслуга системы, в которой он сейчас находится. Ему просто повезло. Представьте, из девяти бараков в колонии он находится в том помещении, где теплее всего. И помещение это как раз для таких вот больных людей, у которых, как у Андрея, есть какие-то проблемы со здоровьем. Как Андрей сказал сегодня: "Сюда мечтает попасть каждый осужденный, который находится в этой колонии". По сравнению с другими осуждёнными этой колонии, у Андрея, конечно, есть плюсы. Но его состояние здоровья оставляет желать лучшего. Даже наличие сейчас матраса — оно и радует, с одной стороны, но оно уже не вернет того упущенного здоровья Андрея, подорванного за эти последние полгода ещё больше. Я, если честно, была в шоке, услышав, что супруг через пять минут разговора начал перекладывать трубку. Он очень терпеливый у меня человек, из него выдавить, чтобы он жаловался — никогда. Он, стиснув зубы, будет по-тихому терпеть боль, молчать. А тут он мне выдаёт: "Ой, подожди, дорогая, я не могу, сейчас трубку выроню, мне надо переложить её в другую руку". И я понимаю, что это уже очень серьёзно, потому что если он потеряет силу в руках, он не сможет элементарно пользоваться тростью. А без трости он не сможет ходить. Это очень страшно, — рассказывает Наталья.

Что делает защита

Адвокат Артур Ганин говорит, что уже подал кассационную жалобу в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции (Кемерово).

— Ждём, когда она будет рассмотрена. Mы ожидаем, что зимой будет процесс, — предполагает адвокат.

Ганин также уточняет, что обратился к уполномоченному по правам человека в России Татьяне Москальковой с просьбой о проведении проверки.

— Мы хотели бы, чтобы она выступила с инициативой самостоятельно и подала своё обращение в Восьмой кассационный суд в связи с тем, что данный приговор выходит за рамки гуманности, сострадания, справедливости. Также мы — то есть супруга Власова — обратились к генеральному прокурору Игорю Краснову, к депутату Госдумы Сергею Миронову. Если Восьмой кассационный суд оставит решение первой и второй инстанции в силе и посчитает, что да, действительно, те всё решили хорошо и правильно, то мы планируем подавать дальше в Верховный суд другую, то есть вторую кассацию, и рассматриваем вплотную вопрос об освобождении Власова в связи с тяжёлым заболеванием. Но насколько нам это удастся, я, конечно, не знаю, — говорит Ганин.

Адвокат объясняет свои сомнения тем, что защита уже обращалась с ходатайством об освобождении Власова в связи с тяжёлым заболеванием во время его нахождения в СИЗО.

— По закону и по постановлению правительства Российской Федерации, начальник СИЗО должен при данном обращении организовать медицинскую комиссию и принять решение, подлежит ли осужденный освобождению в связи с тяжёлым заболеванием или нет. То заключение, которое мы получили, к сожалению, нас не обрадовало. Они посчитали, что заболевание — не такое страшное, и Власов может находиться под стражей. И Андрей Валерьевич поэтому остался у нас под стражей до апелляции. Поэтому я не знаю, как отнесётся к нашему ходатайству колония в Новосибирске, насколько там врачи проявят сострадание и чуткость.

Но ведь существуют какие-то рамки, законы, правила, рассуждаю я. Если врачи говорят, что при таком заболевании и диагнозе не рекомендуется находиться в условиях, где элементарно нет бытовых приспособлений, то это должно быть как-то учтено. Адвокат Ганин с этом согласен, но с оговорками.

— По идее да, но проблема в том, что в постановлении правительства в перечне заболеваний, связанных с опорно-двигательной функцией, с ортопедическими заболеваниями, не написано "коксартроз". Нет такого четкого указания, что это заболевание входит в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей. Там есть общие указания, ориентиры общего плана для врачебной комиссии, которая впоследствии должна решить: да, вот это конкретное заболевание попадает под перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, утвержденный постановлением правительства Российской Федерации от 14 января 2011 года. Или не попадает. И поэтому очень важно, насколько врач проявит своё мастерство и постарается вникнуть в проблему. Если он не хочет вникать в неё — он может отписаться, что всё отлично. Или врач постарается вникнуть, разговаривая со специалистом: например, с таким, который нам давал заключение. У Вакарева (он готовил заключение, опубликованное в начале этого текста — "Idel.Реалии") есть опыт работы в федеральной службе исполнения наказания, он раньше работал в этой системе, он знает все эти нюансы. И он говорит, что нужно понимать, насколько это тяжёлое и страшное заболевание — коксоартроз.

В то же время адвокат уточняет, что заключение Вакарева носит рекомендательный характер.

— Той силы, что мы получаем заключение Вакарева, приходим в суд и надо освободить Власова — нет, такой силой это заключение не обладает. Потому что законодательство у нас установило определенную процедуру для того, чтобы выяснить, есть ли заболевание у осуждённого либо обвиняемого. Eсли мы говорим про осуждённых, то ФСИН организует комиссию из находящихся в штате врачей, а если их там нет, то в соответствии с постановлением приглашаются специалисты из государственной системы здравоохранения, которые присутствуют на этой комиссии, проводят исследования. И дают своё заключение. То есть по сути своей сама система исполнения наказаний решает — можешь ли ты отбывать наказание у нас, в нашей системе. Или не можешь. Вот такая вот ситуация. То есть в принципе претензия к объективности, конечно же, имеется. Но… таков закон.

Ганин надеется, что здравый смысл всё-таки возобладает — и колония увидит проблему нахождения у себя инвалида. В тюремных условиях заболевание Власова прогрессирует.

— По крайней мере матраc ортопедический у него. Сказали, что у него будет постельный режим — потому что он работать-то не может в колонии. Все же понимают это. Ну, вот он будет лежать на койке у нас постоянно. На построения будет выходить — и всё. Mы понимаем, что колония — это не санаторий. Чтобы привести туда врача, надо пройти столько всего. Hадо получить разрешение на то, чтобы привести постороннего врача: предоставить соответствующие документы на этого врача, получить разрешение, выписать пропуск. Потом врач должен прийти в колонию, провести исследование. Мы понимаем, что это не просто осмотр — скорее всего, надо будет проводить какие-то исследования с помощью специального оборудования: МРТ, компьютерная томография. Этого оборудования в колонии нет. И ещё какие-нибудь, может быть, нужно будет провести исследования. Это вывозить, значит, надо Власова из колонии на время этих исследований — а чтобы быстрее и без очереди, это платно. А платить кто будет, супруга Власова, получается? Это заболевание — коксартроз — оно чем печально? У человека как бы цементируются суставы, хрящ пропадает. И в какой-то момент времени всё придёт к тому, что Власов вообще не сможет разогнуться. То есть он полностью потеряет какую-либо возможность согнуть ногу или ещё что-то. А это всё приведёт к тому, что он просто сляжет. И он будет лежачим больным. Я думаю, доводить его до такого состояния, чтобы мы, грубо говоря, на носилках его выносили из колонии — наверное, никому не интересно. Ну я, по крайней мере, на это надеюсь, — говорит адвокат.

Он рассчитывает, что уполномоченный по правам человека в России и Восьмой кассационный суд услышат эти доводы.

— Мы очень надеемся, что всё-таки уполномоченная по правам человека обратит внимание на эту ситуацию. Потому что такая жестокость к человеку — это нонсенс. По сути, Власов осуждён на то, чтобы лишиться остатков своего здоровья. Я также очень надеюсь, что нас услышит Восьмой кассационный суд, учтёт состояние здоровья осужденного и посчитает, что приговор, действительно, очень жесткий, и отменит его, проявив сострадание и милосердие к Власову, — резюмирует Артур Ганин.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.