Пастух на «Шкоде»
А между тем, обратите внимание, встает солнце — причем каждый день! — и освещает наш земной шарик.
И на нем нас, грешных, несовершенных, сложных и противоречивых.
Наш мир, еще более несовершенный, чем мы сами в нем, а порою и вовсе страшный.
Но оно озаряет и безмятежную пастораль, в которой человек живет и здравствует себе в полном согласии с природой, совестью и самим собой.
Вот оно осветило одинокую машину в чистом поле. Наверное, горожане выехали на природу, отдохнуть, перевести дух от урбанистической суеты, каменной духоты и промышленного смога? Они хотят развлечься и прийти в себя? Ан нет! Это сельский пастух выгнал в поле общественное стадо. Не видите что ли, вон они, буренки и пеструхи, вон они, овечки — шерсть закручена в колечки, пасутся себе, нагуливают жирное молоко и золотое руно.
А где же конь твой, пастух?
А вот с конем не все так просто.
Редкий пастух может позволить себе сегодня лошадь.
Лошадь и кнут — это роскошь, которой пользуется лишь один человек в нашей деревне — Ильдар.
Пока мы возимся на своем огороде, он несколько раз лихо пролетает на своем скакуне по деревне. Мы разгибаем спину над грядками и с завистью глядим, как красиво и ладно сидит он в седле, как красив и стремителен его конь с синим отливом на боках, с черной гривой на ветру. У всадника, судя по всему, много дел. Он скачет то по мосту через речку, то в сторону бывшего колхозного гаража, где стоят в ожидании уборки три комбайна. Почему-то комбайны выкрашены в серый, чуть ли не черный цвет. Я привык к тому, что они всегда были выкрашены в жизнерадостный горячий оранжевый цвет. Ну, да ладно — был бы урожай, наполнялся бы только бункер полный. Перед гаражом — весовая. В нее когда-то въезжали машины, груженные зерном прямо из-под комбайнов. Дай Бог, чтобы эти весы не пустовали, дай Бог, чтобы было на них что взвесить.
Пшеничные и ржаные поля нынче скукожились донельзя. Остались только гектары, на которых растут кукуруза и подсолнечник — последний, говорят, всю энергию из земли забирает. Этот подсолнечник, который выращивают для производства подсолнечного масла, буквально выпивает все соки из земли, после чего она, земля-матушка, должна обязательно отдохнуть хоть годик, а может, и больше.
На таком коне, как у пролетающего мимо Ильдара, наверное, в самый раз и пасти. Но среднестатистический пастух в селе Удрякбаш Благоварского района выезжает пасти общественное стадо, как минимум, на стареньком, если сохранился, «Москвиче», а как максимум — на нашей «Ниве», их «Шкоде» или «Форде».
Самые счастливые и экономные выезжают пасти стадо на мотоцикле.
Картина традиционная. В половине седьмого утра, подчеркиваю, речь идет о лете, когда солнце встает рано, а заходит поздно, очередной пастух, кому подоспела очередь пасти, сперва выгоняет на гору технику. Потом пешком спускается вниз, к мосту, принимает стадо из рук хозяев и хозяек и гонит коров и овец в гору, на вольные пастбища. Они действительно большие и вольные.
Там, дальше, высится еще одна гора. Мы называем ее Фудзиямой без головы. Макушку Фудзияме снесли еще в советские времена, когда строили дорогу от Удрякбаша до станции Благовар — это километров шесть. А гора — это добротный гравий и глина. Вот почему на нее покусились. Отменная получилась проселочная дорога. Ее не могут раздавить своими колесами даже громадные фуры и рефрижераторы, которые возят из здешнего свинокомплекса какие-то грузы по городам и весям и возвращаются обратно тоже не пустые. Под ними, под этими машинами, асфальт, между прочим, проседает волнами! А проселок терпит, держится. Разве что во время дождей начинает расползаться по обе стороны под тяжестью грузовиков.
К чему это я про пастуха на «Шкоде», но без коня?
К чему это я про дорогу проселочную длиною в шесть километров от Удрякбаша до Благовара и про Фудзияму без головы?
Даже не знаю. Может, к тому, что дорога не в шесть километров, а длиною — в жизнь. Пусть она не кончается.
А если и кончится, то над ней все равно светит солнце. Над ней, над деревенским пастухом и стадом, над вашим домом, над нашим земным шариком.
Пусть оно не гаснет.