Под хруст рваного шаблона

Стереотипы — это прекрасно, ничто так не экономит время и энергию, как ровненький, отработанный стереотип. И не вздумайте возражать — иначе мы бы каждый шаг делали как первый, каждую буковку писали бы, высунув язык, как старательная первоклассница. К совершеннолетию голова среднего человека нашпигована стереотипами под завязку — так можно вообще прожить жизнь, не приходя в сознание. Случись что — а ты в ответ шаблонный ответ, стимул-реакция, все по канонам бихевиоризма. Они нам кусок мяса, мы им ложечку желудочного сока, они нам беременную школьницу — мы им «шлюха!», они нам американцев, мы им «пиндосы!» Мелом расчерчен асфальт на квадратики, все по своим ячейкам, закон и порядок.

Исследовать свои и чужие стереотипы — занятие захватывающее и познавательное. Недавно еду автостопом в одну из кавказских республик, за рулем местные жители, слушают криминальный рэп. Тематика песен классическая — про воровскую удачу, разборки, про ментов поганых, про неблагодарных девушек, про маму, которая не обманет-не предаст. Я смотрю, как за окном проносятся бескрайние поля, как цветут по обочинам маки, а в голове моей тишь да гладь: в ячейке «типичный гопник» без изменений, и разговоры парней про тачки и пацанов идеально вписываются в общую картину.

И тут альбом заканчивается, и с флэшки начинает играть нечто совсем невообразимое: аудиолекция Жака Фреско о проекте «Венера». В душном салоне становится просторно от его идей о новом обществе, построенном на умеренном потреблении и заботе об окружающей среде. Футуролог без устали вещает про переход к новому типу цивилизации, а пацанчики мои его внимательно слушают. А у меня в голове ветер носит ошметки разорванного шаблона. «Типичный гопник» не слушает про ресурсо-ориентированную экономику, он в норме и слов-то таких знать не должен, а вот поди ж ты!

— Ребят, а что вы думаете о проекте «Венера»? — спрашиваю я их.

— Не, ну он фантазер, конечно, люди любят власть, деньги, они так просто от этого не откажутся, — разъясняют они мне свою позицию, перемежая речь матерными междометиями. — Но сама идея хорошая, может, наши внуки будут жить в таком обществе.

Мы еще немного говорим про личность Фреско, а потом я признаюсь, что не ожидала услышать в плей-листе что-то подобное. Пацаны оправдываются, мол, долго слушать такое они тоже не в состоянии, но иногда, по чуть-чуть, можно помечтать за рулем об идеальном будущем. А я улыбаюсь, что мой уютный шаблон снова не вмещает всего многообразия огромного мира.

— Человек ты вроде хороший, только врешь плохо, — говорит мне на прощание дальнобойщик, который подвез от Уфы до Набережных Челнов.

— Как вы считаете, где именно я вас обманула? — удивлена я. Обычно вру я редко, потому что надо запомнить последовательность событий, придумать подробности, а когда едешь автостопом, к третьей попутке уже забываешь, кому и что успел наболтать. В общем, поэтому я почти всегда рублю правду-матку.

— Да обо всем, и про работу, и про путешествия за границу, и про восхождения на вершины. Но дело твое, видать, нравится тебе жить в этом придуманном мире, — подначивает меня дальнобой с грустной усмешкой. — Видно, жизнь твоя совсем не сахар, раз не хочешь ее замечать.

По какой-то неведомой мне причине я начинаю его переубеждать, достаю загранпаспорт, показываю фотки ВКонтакте, нагугливаю ему свои статьи и места работы. Мы уже доехали. Фура стоит, я забираю из рук слегка оцепеневшего водителя паспорт, выключаю телефон и закрываю рот. Вязкая как кисель тишина в салоне, только слышно тиканье откуда-то из-под приборной панели. Оппонент мой молчит, взгляд его устремлен куда-то в пустоту, меня он уже не замечает.

— Наверное, мне не стоило вам этого говорить, да?

— Да нет, почему же, — отвечает он тихо.

—  Ну я пошла? Хорошей вам дороги и легких попутчиков, — желаю я на прощанье, хлопая дверцей.

Машина какое-то время еще стоит на обочине, а потом медленно входит в поворот, шурша порванным шаблоном про автостопщиков в целом и про меня лично. Немного стыдно, что я вторглась в этот устоявшийся мир стереотипного восприятия и навела там шороху. Чего ради я делаю это? Ради гордыни? Ради воспитания широты восприятия у людей? Нет у меня ответа, лишь стойкое убеждение, что без шаблонов жизнь станет чуточку ярче и прекраснее. И я, поправив рюкзак на плечах, вновь с улыбкой тяну вверх большой палец, останавливая очередную машину по пути в Москву.