Первый большевик. Почему Пётр I виноват в гибели империи и Николая II
Коллаж © L!FE. Фото: © РИА Новости, © wikipedia.org
Давайте посмотрим, в каких же расчётах ошибся великий реформатор, где в его плане оказались изъяны, которые в конечном счёте сыграли свою роковую роль? Многое ведь он сделал абсолютно верно, как мы отметим, но задал при этом настолько высокую планку, потянуть которую далеко не все его последователи, особенно Николай II, смогли.
Итак, Пётр:
Принизил роль церкви, которая для феодального устройства очень важна
В современной историографии принято изображать большевиков самыми крупными гонителями церкви, но они были в массе своей просто убеждёнными атеистами и к репрессиям в отношении некоторой части духовенства прибегли в результате и в ходе Гражданской войны. Куда сложнее понять, почему против церкви выступил Пётр Великий.
Родился он у вполне себе набожных родителей — отца Алексея Михайловича и матери Нарышкиной Натальи Кирилловны. Им, наверное, и в голову не могло прийти, что сын Петруша возьмёт и ликвидирует патриаршество на Руси, передав всю церковную власть Святейшему Синоду. Причём для ликвидации патриаршества государю не понадобились жёсткие решения — после смерти патриарха Адриана само священноначалие не рискнуло выбрать себе нового предстоятеля, фактически подчинившись светскому руководству.
Проблема была в том, что сотрудники тогдашнего монастырского приказа были мало сведущи в делах религиозных. Да и дела хозяйственные они вели не лучшим образом, так что некогда богатое церковное хозяйство стало заметно увядать.
Естественно, это привело к недовольству в широких церковных кругах. Многие священники иначе как антихристом Петра и не называли, за что подвергались гонениям. В околоцерковной среде практически не было сторонников уменьшения роли церкви в делах государственных, за исключением прогрессивного, как считается, Феофана Прокоповича. Многие церковники надеялись, что после Петра эта ошибка будет исправлена, но никто из последующих монархов, включая лишившегося престола Николая II, не догадался исправить эту грубую ошибку.
В результате к моменту падения самодержавия православная церковь не имела реальной силы, а главное, того, кто мог бы обратиться к народу с пастырским словом. Пётр I лишил своего не слишком мудрого потомка Николая II очень важной в феодальном, по сути, обществе опоры, скрепы, как сейчас бы сказали, и таким образом помог победе Февральской революции.
Перенёс столицу к морю, что повысило роль флота и усилило влияние извне
Конечно, Пётр не знал, что невольно помогает лишением столичного статуса Москвы революционерам будущего. Наверное, он где-то в глубине души догадывался, что на троне может оказаться слабак, но даже в кошмарных снах, конечно, не мог представить, что им будет такой, как Николай II. Предположи Пётр хоть на минуту, что всё будет так ужасно через два столетия, он никогда в жизни не то чтобы не перенёс столицу, но даже сам город на Неве, скорее всего, не основал бы. От греха подальше.
Впрочем, даже В.И. Ленин не рискнул в момент Гражданской войны оставлять правительство в городе, открытом не только для внутренней контрреволюции, но и прямого иностранного вмешательства. Германским, да и британским эскадрам путь в Петроград был практически открыт. Да и собственный флот, только что во многом поспособствовавшей росту революционных настроений, а потом победе большевиков, мог качнуться в другую сторону. Так что Ильич быстренько не только вернул России патриаршество, но и Белокаменной столичные функции. Он исправил ошибку Петра.
У Ленина не было авантюризма Петра — он умел просчитывать ходы не на годы, а на целые столетия вперёд. Основатель же Российской империи искренне полагал, что, прорубив окно в Европу, он введёт Россию в дружную семью европейских народов. Потом эту ошибку повторяли многие — Александр I, веривший в Священный союз, да и современные либералы, присоединившие нашу страну к ПАСЕ, где её делегацию при первом показавшемся удобным случае лишили права голоса.
В 1916 г. превращённый в проходной двор, в арену схваток резидентур чуть ли не всего мира Петроград фактически был беременным революцией. И, как выяснилось позже, не одной. Но отнюдь не Октябрьская, а именно Февральская революция стала результатом действий империалистических разведок, когда интересы Антанты и Германии с Австро-Венгрией удивительным образом сошлись. А раз так, то свержение беспомощного Николая II было вопросом лишь времени и удобного случая, которого в не самом благополучном с точки зрения климата городе долго ждать и не пришлось. Перебои с хлебом стали той самой искрой, из которой иностранные разведки и их внутрироссийская буржуазная обслуга разожгли пламя.
Начал процесс индустриализации, который привёл к формированию рабочего класса, гегемона революций 1917 г.
Справедливости ради надо заметить, что процесс индустриализации Руси начался ещё до Петра — при его дедушке, первом в династии Романовых царе Михаиле Фёдоровиче, продолжился при его батюшке Алексее Михайловиче, но именно при царе-реформаторе он ускорился и принял практически глобальные масштабы.
Разумеется, развитие экономики не остановилось и после Петра, но основы заложил именно он. Последующие реформы — Александра II и Столыпина — с точки зрения сохранения феодального атавизма в виде самодержавия лишь усугубил ситуацию. Пролетариат появился не только в городах, но и на селе — в лице огромной массы бедняков и батраков.
Тем не менее именно Петра Великого справедливо было бы называть не только основателем Петербурга и российского флота, но и… рабочего класса нашей страны. Конечно, он хотел создать не его, а, как сейчас бы сказали, класс эффективных собственников. И, действительно, создал во многих отраслях, но одновременно в соответствии с неумолимыми законами политэкономии возник и пролетариат.
В феврале и октябре 1917 г. петровские классы эффективных менеджеров и вкалывающих на них пролетариев сыграли решающую роль. Сначала первые, спекулируя на падении в результате Первой мировой войны уровня жизни, отправили на свалку истории другое Петра творенье — царское самодержавие, а потом вторые в атмосфере возникшего хаоса установили под руководством большевиков прогрессивную для своего времени диктатуру пролетариата.
Конечно, можно было бы сказать, что всё это косвенно дело рук Петра, но эта мина им была заложена под основание царского трона, так сказать, ненамеренно. Ну, в самом деле, не оставлять же ему страну в тёмном Средневековье из опасений, что вслед за технологическими переменами когда-нибудь произойдут и социальные? Пётр сделал то, что должен был сделать, беря на себя таким образом все риски, связанные с индустриализацией.
Был основателем бюрократической машины, которая не могла оперативно реагировать в сложной обстановке
Конечно, Пётр I хотел отладить государственный механизм так, чтобы он работал, как часы. И при нём всё так и было — шестерёнки неповоротливой бюрократической машины хоть и со скрипом, но прокручивались. Но стоило Великому Государю закончить свой земной путь, как она тут же встала. Нечто подобное случилось после смерти другого лидера нашей страны — Сталина. Он тоже не смог отладить государственный аппарат на бесперебойную работу без своего личного участия.
Но если при Сталине бюрократизация систем управления начала происходить уже после его кончины, то при Петре I она шла полным ходом ещё при жизни государя. Он заменил систему приказов коллегиями. В названии, кстати, отражена суть реформы — вместо единоначалия в ведомствах появилось коллективное творчество.
Царь резонно полагал, что две головы лучше одной, но забыл, что у семи нянек дитя, как известно, без органа зрения может остаться. Так что госаппарат шевелился только и исключительно под влиянием авторитета, а иногда и кулака Петра.
В случае с его потомком Николаем II не было ни того, ни другого — ни уважения в обществе и в элите, ни способности рявкнуть в случае необходимости. Именно Николай Александрович довёл задуманную Петром систему коллегиального руководства до полного абсурда.
Сейчас, в 100-летнюю годовщину, все вспоминают горькую фразу Николая II в дневнике, что кругом измена и обман. А кто виноват в этом был? Только он сам, поставивший рядом с собой, как сказали бы в "Джентльменах удачи", нехороших людей, которые сбежали от него при первой опасности. Ну и пращур Пётр, забюрократизировавший госаппарат, где решения зависали, а также отказавшийся от системы ответственных за тот или иной участок.
Проводил жёсткую внешнюю политику, что при слабом государе оказалось фатальным
Ничто не ново под Луной, различия только в нюансах. В середине XVIII в. разговоров об агрессивности московитов в Западной Европе было не меньше, нежели в советские годы и последнее время об "угрозе с Востока". Только тогда все они опирались на фальшивое завещание Петра, а сейчас — на сказки о русских хакерах.
То, что якобы петровский текст — явная фальшивка, вряд ли кто-то сомневался и в то время, но он ложился на благодатную почву русофобии, которой страдали европейские элиты со времён царя Гороха. И бояться недругам нашей страны было чего. На примере Швеции Карла XII Пётр I показал всем недругам России, что будет с тем, кто встанет у неё на пути в Европу, в мировое сообщество, как сейчас сказали бы.
Именно тогда у элиты европейских стран и сформировалась продолжающаяся и по сей день политика сдерживания России, а также её стратегия — откол Украины (тогда Малороссии) посулами о европейском выборе и фактически сталкивание лбами нашей страны с Турцией, тогда Османской империей.
Николай II, такое впечатление, что поверил в мифическое завещание Петра больше, чем те, для кого оно было состряпано — западноевропейские обыватели. Именно поэтому он позволил втянуть страну в губительную Первую мировую. Главный приз, который царь и его окружение видели по её итогам, — это как раз Царьград с собором Святой Софии. В результате в течение всей Первой мировой войны вынашивались планы захвата турецкой столицы, но им всё время что-то мешало. А Временному правительству было не до Константинополя, а Ленин предпочёл примирение с Турцией Ататюрка, вернувшись к реальной, а не мифической петровской внешней политике.
И вправду большевик
Максимилиан Волошин, как известно, назвал образно царя Петра "первым большевиком". Поэт имел в виду, конечно, масштаб осуществлённых им преобразований, сравниться с которыми по своему размаху могли лишь перемены после Великой Октябрьской социалистической революции. Но сейчас, спустя 100 лет после предшествовавшей ей Февральской революции, оценка Волошиным, и не только им, Петра как большевика видится и в том, что его реформы стали предвозвестником и во многом — причиной крушения царского самодержавия.