О коварстве предметов домашнего обихода

Бойфренд Ивановой торговал элитной сантехникой.
На день рождения осчастливил Иванову крутым унитазом.
За треть цены.
В том смысле, что две трети – подарок.
Деликатная Иванова мысленно охнула, ибо треть сильно впечатлила, однако книжное воспитание не позволило ей отправить дарителя подальше, вместе с унитазом.
Бойфренд ивановскую треть пересчитал, посомневался над одной купюрой, но всё ж её принял, и сказал, Верунчик, по этому телефончику позвони, человечек придёт установит, я ему тоже звякну, скидку сделает.
Иванова сдуру позвонила.
Человечек пришёл, день провозился, пытаясь впихнуть престижный подарок в простонародный санузел, раскурочил весь кафель, первые два часа сдерживался, далее разговаривал исключительно матом и восклицательными знаками.
В том же стиле сообщил, вот тут заводской брак, ничего, со временем привыкнете, хоть убей, не пойму, на хрена вам эта гаргара сдалась?!
Скидку не сделал.
Бойфренд остался в прошлом, а в настоящем у Ивановой унитаз с пультом управления, крайне занимательной системой смыва, наводящей на мысль о засоре канализации, и нервным несговорчивым характером.
За два года Иванова почти привыкла.
А гости сильно пугаются, из туалета выходят бледные и молчаливые.

Другую Иванову попутал бес.
Такое случается даже с рассудительными особами.
Грандиозная распродажа, сумасшедшие скидки, почти даром, и Иванова вышла из магазина с говорящими весами, красивыми, нежно-фиалкового цвета.
Дома вспорхнула на них, вслушалась, всмотрелась, и, как сказано в одном романе, «гримаса непонимания и боли  исказила её античные черты».
Если бы весы были предметом одушевлённым, то, узрев это искажение, в ужасе откусили бы грешный свой язык.
Увы, китайские производители плевать хотели на первый закон робототехники.
Иванова взяла себя в руки и стала думать.
Откуда, ну откуда взялись эти страшные цифры, если юбки не трещат и джинсы застёгиваются без усилий.
Спросила у интернета.
Интернет наговорил всякого-разного, но основной мыслью было –  лишний вес может накапливаться в самых неожиданных местах, и ежели пустить всё на самотёк, то рано или поздно он проявится и в стратегических важных районах талии и попы.
Вспухнет – так выразился интернет.
Иванова пнула весы и занялась арифметикой.
Вычла, разделила в столбик, получилось, чтоб к лету не вспухло, надобно ежедневно терять по девяносто грамм.
Лучше по сто, но будем реалистами.
Следующая неделя стала адом.
Посторонний наблюдатель, заглянув в ивановский холодильник, решил бы, где-то рядом обитает  принудительно-травоядное существо, очень злое.
Весы стояли насмерть, мерзким анорексичным голосом злорадно сообщали – фиг тебе, Иванова, а не похудение.
А в субботу к Ивановой забежала подруга.
Сказала, я ненадолго, давай кофе попьём, я тортик принесла.
Желудок Ивановой глухо застонал.
В унисон с самой Ивановой.
Погоди, сказала подруга, выслушав горестную историю, тут что-то не так, не вижу я на тебе этих килограммов, дай-ка на себе проверю, вчера в бассейне была, взвешивалась, что?! да не может быть!
Взгромоздились на весы вдвоём.
Весы озвучили прежнее.
Взвесили стопку книг, килограмм на двадцать.
Без изменений.
Иванова потом рассказывала, что редко когда в жизни испытывала такой прилив счастья, как в момент выбрасывания весов в мусорный ящик.

А вот ещё.
У третьей Ивановой живёт стиральная машина, очень своевольная, влюблена в мастера-ремонтника.
Мастер Пётрандреич приходит чаще друзей и родственников, стал своим человеком в доме, знает, где лежат тапки.
Иванова говорит, ты только представь, позавчера починили, проверили, а сегодня она уже огрызается!


(с) drevo_z