Петрович

Женская палата хирургического отделения городской больницы прославилась своим тараканом. Больница традиционно переполнена, люди и в коридоре лежат, но в основном мужики. А временно не прекрасная половина человечества неподвижно расположилась в комфорте замкнутого пространства. По разным поводам и по одной причине – женский род.

 Кто-то помогал мужу испортить прошлый ремонт, на кого напал голый лёд, одна пыталась пинком отогнать КАМАЗ. В больнице всех объединяет одно желание – вырваться из неё, оно даже сильней желания вылечиться. Мобилизация всех видов энергии колоссальная и врачи сильно пользуются этим знанием механики организма. Лечащий специалист заходил в палату редко, зато их регулярно посещал таракан. Диагнозов, правда не ставил, рецептов не давал, но и вёл себя интеллигентно. В тарелки  лапами не лез, не щекотал в неудобных местах, носки не разбрасывал, особей противоположного пола своего вида не приводил. Недолго посовещавшись, назвали его Петровичем.

Может, потому что так звали главврача, которого никто не видел, а посмотреть было за что, а может и в силу того, что  у каждой женщины должен быть свой Петрович. Грустный и усатый, малословный и чтоб кушал хорошо, но при этом не нажирался до синих чёртиков.

Женщины подобрались с правильными инстинктами, прикармливать стали. Кто сахарку щепотку отсыплет, кто чаем случайно капнет, кто лучшую крошку хлеба уступит. И Петрович сообразительный оказался, никого не обижал, ползал от койки до койки степенно, всем позволял давать аудиенцию. Усами шевелил грациозно, но никого не выделял, чтобы не обременять мир ревностью. В общем, таракан стал их тайной, секретом, роднёй. Таракан помогал им пережить больничные будни, поддерживая боевой дух исцеления. Тут у них и юмор зародился специфично-палаточный:

«Петрович, не топай!»

«Петрович, не подглядывай, охальник!»

«Петрович, голос!»

«Петрович, сестричку позови!»

В подражании Корней Иванычу, который знал толк в интригах сюжета, здесь надо продолжить словом вдруг. Продолжаем.

Вдруг дежурный врач решил посетить этот террариум, с целью выяснить, может, кто уже поправился самостоятельно, несмотря на медицинскую помощь.

Родившегося  в посттараканью эпоху доктора встретил наш теплолюбивый прусак. В это послеобеденное время Петрович расположился посреди палаты, мысленно отдавая дань тараканьему божеству, за этот единоличный рай. Такой одухотворенностью кого хочешь можно напугать.

Используя слова, которые арсеналом постоянно держал  в голове, с криком: «Эт-то что ещё за бордель?!» врач-тараканофоб, сильно топая, ринулся к нарушителю стерильности заведения. Такие его движения, стояли у истоков ирландского риверданса, все эти яростные махи ногами, при неподвижности рук. Защищая прайд, Петрович встал на дыбы, размахивая передними фалангами. И тут, сцементированная дружбой с тараканом, частично нездоровая ячейка общества проявилась во всей своей голосовой красе. Акустический залп до основ потряс медицинский стационар. Контральто слилось с меццо-сопрано на выдохе:

- Беги, Петрович!!!

- Петрович, убегай! – врывался в драматический диапазон девичий фальцет.

Таракан успешно стартовал.

В коридоре загремело.

В широко распахнутые обе створки дверей было видно как мимо, нелепо размахивая костылями и свежим гипсом, проскакал на одной ноге мужик.

- Ноги прочь от Петровича, ирод! – истошно басила старушка из угла.

Упрямый лекарь в жажде убийства резво бросился наперерез насекомому.

- Петрович, назад! Назад, родимый!!

Таракан резко меняет галс, вивисектор опять промахивается, мужик в коридоре галопирует обратно, но уже без одного костыля.

- Петрович, под койку!!! – истошно завизжали бабы хором.

Таракан во спасение послушался, и в коридоре раздался грохот с последующим погребальным звоном «утки».

Шум, гам, бородино с  ватерлоо и тут до всех немедленно доходит, что не только тараканов кличут Петровичами.

Говорят, врач потом хотел замуровать эту палату, но отвлекся на экстренную помощь мужику из коридора. Зато кривая выздоравливающих в следующую неделю на этаже резко поползла вверх. Обычный смех продлевает жизнь, а истерический хохот может даже заживлять некоторые виды переломов.

Судьба мужика неизвестна, а нам с вами теперь ясно, что при удачном течении обстоятельств болезни даже обычный таракан может стать  легендой.



(с)skrebec