«Страшная Мари»: невероятная судьба скандальной музы Ренуара
Никто не знал, когда она говорит правду, а когда лжет. Никто не догадывался, где она пропадала по несколько дней. Никто не спрашивал, кем был отец ее ребенка. Ее называли «страшной Мари» и обвиняли в расчетливости, эксцентричности и бездушии. Сюзанна Валадон была одной из самых популярных натурщиц Монмартра, она позировала Ренуару и Тулуз-Лотреку. Никто не догадывался о том, что она тоже пишет картины и сможет стать успешной художницей.
Мари-Клементина Валадон была дочерью прачки, а об отце она ничего не знала. С 11 лет ей пришлось работать: она нянчила детей, подавала напитки в бистро, торговала овощами на рынке. В 15 лет она поступила на службу в любительский цирк и стала акробаткой. Ее цирковая карьера закончилась после того, как она сорвалась с трапеции и упала на арену. Из-за полученной травмы девушка больше не могла выполнять акробатические трюки.
Ее мать открыла прачечную, и Мари-Клементина помогала ей разносить белье заказчикам. Среди них были художники, и один из них – Пюви де Шаванн – обратил внимание на привлекательную девушку, предложив ей работу натурщицы. В каждом персонаже картины «Священная роща» угадываются черты Мари-Клементины.
Позже девушка стала натурщицей также для Ф. Зандоменеги и О. Ренуара. В 1883 г. Валадон родила сына, отцом которого называли каждого из художников, с которыми она работала. Девушка не отличалась пуританскими взглядами и вела свободный образ жизни. В том же году натурщица позировала для двух картин из танцевальной серии Ренуара. «Страшная Мари» в его исполнении – само очарование, мягкость и женственность.
Совсем по-другому видит ее Тулуз-Лотрек. В своих работах художник не льстит девушке, заостряя внимание на тех чертах, которые выдают в ней вздорный характер. Исследователь жизни и творчества Тулуз-Лотрека А. Перрюшо писал: «В портретах Лотрека у Мари резкие, жесткие черты лица, такие, какими они станут, когда она утратит прелесть своих двадцати лет. У нее не по возрасту печальное лицо, сжатые губы, мрачный, устремленный в пространство отсутствующий взгляд».
По совету Тулуз-Лотрека Мари-Клементин взяла псевдоним Сюзанна, и именно под этим именем позже ее узнал весь мир. В ту пору у натурщицы с художником начался бурный роман, в котором А. Перрюшо видит не только страстное увлечение друг другом, но и творческий союз двух талантливых людей: «Мари нравилась любовь. Она занимала в ее жизни большое место. Вид Лотрека, его уродливая внешность, его страстная натура не отпугнули ее, а скорее наоборот – привлекли. Она стала любовницей Лотрека. Оба они, казалось, были созданы друг для друга. И эта плебейка и потомок графов де Тулуз были абсолютно свободны от каких-либо предрассудков. И он и она трезво смотрели на действительность. Пользуясь любым случаем, чтобы поучиться у художников их ремеслу, Валадон ценила талант Лотрека, его острый глаз психолога, трезвость его взглядов, его неумение писать "красиво", его зачастую бичующие карандаш и кисть».
Сюзанне Валадон нравилось рассказывать о себе небылицы, что подтверждал Тулуз-Лотрек: «Воображения у нее предостаточно, ей ничего не стоит солгать». Но об одном она никогда не говорила – о своем серьезном увлечении живописью. Тулуз-Лотрек однажды случайно увидел ее работы и был поражен незаурядным талантом художницы. Он показал ее картины Эдгару Дега, и тот воскликнул: «Вы – наша!».
«Страшная Мари» заставляла Тулуз-Лотрека выполнять все ее капризы, изводила его истериками, надолго исчезала без объяснений, постоянно врала. После того, как она разыграла спектакль с самоубийством, терпению художника пришел конец, и больше они не встречались. Позже она вышла замуж, а в 44 года ушла от мужа к 23-летнему любовнику, с которым прожила почти 30 лет.
К своим произведениям Валадон относилась куда более серьезно, чем к мужчинам: над одной картиной она могла работать более 10 лет. В 1894 г. Валадон стала первой художницей, принятой в Национальное общество изящных искусств, и одной из немногих, кто добился признания и финансового благополучия при жизни. Своему сыну Морису Утрилло Сюзанна Валадон не дала ни материнской заботы, ни любви, но зато передала любовь к живописи – он также стал художником. Их называли последними наследниками импрессионизма.
