Великие комбинаторы эпохи социализма
Образ Остапа Бендера стал своеобразным эталоном прожженного, но довольно безопасного и даже в чем-то симпатичного афериста, при встрече с которым человек рискует разве что своими сбережениями. Его 400 способов «относительно честных» схем изъятия средств у чересчур доверчивых сограждан вдохновили целые поколения мошенников.
Близнец братьев лейтенанта Шмидта
Знаменитые «12 стульев» были написаны в 1927-м, спустя несколько лет мир узнал о детях лейтенанта Шмидта в лице Шуры Балаганова и Остапа Бендера. А вскоре их опытом воспользовался (с поправкой на времена и нравы) некто Леша Володин.
Предыстория же такова. Конец июня 1937-го был радостным для всего Союза: был успешно совершен беспосадочный перелет из Москвы в Ванкувер. Командир экипажа Чкалов в очередной раз стал героем; по его стопам собралась отправиться еще одна команда, под руководством Леваневского, который был одним из первых Героев Советского Союза. Он на фото:
В начале июля главу одного из райкомов партии в Куйбышевской области секретарша поставила в известность, что к нему на прием пришел сам Леваневский. Посетитель был в запачканном полувоенном комбинезоне. Он рассказал трагическую историю о неудачном полете на Северный полюс, который завершился падением самолета в местные болота. Разумеется, с утоплением документов. «Герою» требовались деньги на возвращение в Москву.
Секретарь райкома однако был не первый день на своем посту. Через секретаршу он послал записку в местный НКВД, и его сотрудники быстро прибыли по вызову. «Леваневским» оказался хорошо известный соответствующим органам Володин, гастролировавший по поездам, что курсировали между Москвой и Куйбышевым. У него были железнодорожная форма и фальшивое, но хорошего качества удостоверение. Однако железнодорожники линии в вагоне-ресторане сумели понять, что перед ними аферист, отобрали «орудия труда» и высадили. Володин решил поживиться в райкоме партии – и в результате огреб шесть лет на нарах.
Фальшивые герои
Мошенники тех лет вообще любили представляться Героями Советского Союза. Этого звания удостаивались немногие, люди их уважали и всегда были готовы пойти навстречу и сделать поблажки. Но и разоблачение поддельных Героев грозило серьезными последствиями. Так, еще до Победы в 1945-м на сызраньском вокзале случился настоящий скандал.
С поезда сошел пьяный майор, обложивший в три этажа проводника и потребовавший от вокзальной милиции отвести его на патрульной машине к матери, жившей где-то в пригородном селе. Аргументировал свое требование мужчина тем, что является Героем. Милиционеры спорить не стали, но отвезли «офицера» не за город, а в комендатуру.
Там выяснилось, что задержанный именуется Владимиром Швецом и ранее был тыловым интендантом, нынче же уволен в запас по контузии. Ничего героического он совершить не мог по определению, в связи с чем возник закономерный вопрос: откуда же звание? Протрезвев, военный пытался списать все на чрезмерную выпивку, однако более подробное проникновение в его прошлое показало, что Швец не был не только обладателем звезды героя, он не являлся даже майором – всего лишь рядовым с богатым воображением.
До войны «Герой» подвизался в местном драмтеатре, на фронте и впрямь получил контузию, а в госпитале воспользовался профессиональными навыками и личным обаянием для получения доступа к канцелярии. В результате Швец повысил себя в звании и организовал назначение в подмосковные тыловые службы.
Больше года у него получалось менять части (основанием было имитирование обострения последствий контузии), расти в звании, а в конце концов получить «чистое» увольнение в запас. Подвели афериста гонор и горячительные напитки. Отделаться только тремя годами тюрьмы ему позволил только тот факт, что особого ущерба государству его деятельность не принесла.
20 лет «докторской» деятельности
Некоторые аферисты десятилетиями умудряются заниматься своими «относительно честными» делами, выходя сухими из любых переделок. Дольше всех на до- и послевоенном пространстве Союза продержался, пожалуй, Борис Щуровский. Свою преступную карьеру он начал в 1928-м. И то это первый случай, ставший известным правоохранительным органам. Возможно, были эпизоды, оставшиеся, так сказать, за кадром.
Что интересно, Щуровский в течение всей активности представлялся медиком самых разных направлений. Диапазон варьировался от фармацевта в аптечном киоске до заведующего районным отделом здравоохранения. И это притом, что он не имел даже базового образования, не говоря уже о медицинском.
Первым эпизодом в мошеннической биографии Щуровского считается его выступление в роли аптечного продавца в 1928-м. Три дня стояния за прилавком – и «Остап Бендер» скрывается в туманных далях с медикаментами и выручкой. Следующее появление «Сухарина» (под этой фамилией он устраивался на работу) отмечено под Ашхабадом, в небольшом селении Бугол-Угул, где он стал заведующим медпунктом. Лечить он никого не рискнул, зато выбил из района деньги на обновление оборудования и лекарственных запасов, после чего исчез с 5000 рублей.
Аналогичные схемы Щуровский провернул еще в 15–16 регионах огромной страны, мигрируя от Средней Азии до западных границ. В Ленинабаде (Таджикистан) даже побывал главврачом больницы, хотя пиком его медицинской карьеры все же стоит считать должность заврайотделом в Самаркандской области. За время своих преступных путешествий он поменял больше десяти фамилий, на каждую из которых у него находились вполне убедительные документы. И отовсюду мошенник уходил с внушительной суммой похищенных денег.
Если говорить честно, мошенническая карьера Щуровского не всегда протекала гладко. Его ловили три раза, а однажды дело почти дошло до суда. Однако каждый раз ему удавалось бежать – и вскоре появляться за тысячи километров от места предыдущего инцидента, где он продолжал свою псевдомедицинские дела.
Закат деятельности мошенника начался в 1943-м, когда он получил должность главврача больницы в Безенчуке. Несмотря на регулярное присваивание выделяемых на ремонт и развитие учреждения денег, Щуровский продержался на посту полных три года, пока ревизия не выявила недостачу в треть миллиона рублей.
Однако арестовать его не сумели: аферист успел скрыться, и задержать его получилось только двумя месяцами позже, в Фергане. Там он уже успел устроиться на теплое и привычное место главврача. При обыске у «медика» были изъяты два десятка печатей и огромное количество бланков медучреждений со всех концов Союза (между прочим, настоящих).
Ущерб, нанесенный аферистом, был оценен в миллион рублей, так что он попадал под расстрельную статью, называемую в уголовном мире «Указ 7-8». Но незадолго до вынесения приговора в СССР вышло постановление об отмене смертных приговоров. И Щуровский получил высшую меру – 25 лет заключения. Дальнейшая его судьба неизвестна. По самым достоверным данным, он попал в 60-х под амнистию и вышел, но умер, не прожив после освобождения и нескольких месяцев.
Комбинаторы калибром помельче
Огромные просторы СССР порождали немыслимые количества аферистов. Некоторые, возможно, стали прототипами героев Ильфа и Петрова. Другие, вероятно, почерпнули идеи на страницах их произведений.
Правоохранительные органы весьма заинтересовались в 1925-м некоей Смирновой, которая невзначай представлялась попутчикам по вагону племянницей Каменева. Надеясь на протекцию и всяческие поблажки, люди приглашали ее в гости домой или в служебные кабинеты. В результате чего оставались без ценностей, до которых могли дотянуться цепкие ручки ушлой мошенницы.
Следующая история случилась в Гомеле и послужила сюжетом для очерка в популярной советской газете «Известия». В одно весьма солидное учреждение явился не менее солидный гражданин. Согласно его заявлению, его перекинули сверху на усиление штата. Для подкрепления своих претензий товарищ открыто намекнул, что приходится братом одному из наркомов (какому – не уточняется).
Визитера моментально оформили, как полагается, выписали аванс. Мало того, сослуживцы стали предлагать ему в долг – для того, чтобы он смог обжиться. Некоторые даже взяли кредит в кассе взаимопомощи, дабы успеть «прогнуться» перед столичным гостем. Разумеется, на следующий день от него и следа не осталось.
Неизвестно, читал ли провинциальный шахматист Шкрябков «12 стульев» или идея осенила его самостоятельно, но в 1936- году он воспроизвел сценарий Бендера в плане одновременной игры на многих досках. Шкрябкова судили в 1928-м, после чего он должен был отсидеть шесть с лишним лет. Но «гроссмейстер» из места заключения бежал, завладел бланками и печатями солидного шахматного журнала, при помощи приятелей из околошахматной среды соорудил командировочные удостоверения – и начал вояж по стране с сеансами игры на нескольких досках (разумеется, платными).
Шкрябков мог бы годами «разводить» наивных шахматистов: далекие от криминального мира, они не видели ничего плохого в том, чтобы заплатить мастеру за пару партий. А играть Шкрябков умел, в отличие от Остапа, весьма неплохо. Но банду аферистов сгубила жадность. Ее участники попутно тащили все, что считали плохо лежащим: в одном из НИИ – пальто уважаемого академика Левинсона-Лессинга, в харьковском университете – три микроскопа, в нескольких местах – не самые дешевые шахматные часы. Милиция заметила закономерность: где сеансы игры – там многочисленные кражи. Поначалу интеллигентных ленинградцев никто не подозревал, но после накопления фактических данных «Остапы Бендеры» были задержаны.
Кстати, люди, близкие к воровским кругам, до сих пор высоко ценят творчество Ильфа и Петрова. По их словам, в полете фантазии Остапа Бендера нужно искать вдохновение. И тогда «достаточно честных способов» обвести вокруг пальца наивного гражданина появляется гораздо больше, а причин придраться у правоохранительных органов – гораздо меньше.