Белорусская «плошча»: взгляд из Абхазии
Вчера, после того как многие электронные СМИ обошли видеокадры, на которых силовики в Минске тащат по асфальту за руки-ноги российского журналиста Семена Пегова, становление которого как профессионала проходило в Абхазии, Союз журналистов Абхазии мгновенно отреагировал заявлением, в котором осудил физическое насилие и задержание журналистов, освещавших президентские выборы в Белоруссии. СЖА призвал руководство Белоруссии немедленно освободить журналистов, задержанных по время протестов в Минске в воскресенье 9 августа. «Из открытых источников нам стало известно, что среди тех, кто подвергся насилию и задержанию, наш коллега Семен Пегов, который начинал свою журналистскую деятельность в Абхазии в редакции телекомпании «Абаза-ТВ», – говорится в заявлении. Абхазские журналисты также призвали белорусских коллег выступить в поддержку освобождения журналистов.
Разумеется, тысячи задержанных в белорусских городах во время массовых протестов в две ночи – с воскресенья на понедельник и с понедельника на вторник, один погибший от взрыва, применение светошумовых гранат, резиновых пуль, водометов для разгона протестующих могли стать неожиданностью только для людей, совершенно не следивших за ситуацией в этой стране в последние полгода. И уже давно в попадавшихся мне интернет-публикациях и комментариях к ним, в которых участвовали, как правило, и россияне, и белорусы, со стороны последних, если они были оппозиционно настроенными, звучала убежденность, что ЦИК Республики Беларусь во главе с Лидией Ермошиной «нарисует» любые цифры, которые будут нужны Лукашенко, поэтому «плошча» (площадь» по-белорусски) наверняка неизбежна. А еще кое-кто обижался, что им «навязывают» вместо этого слова другое – «майдан».
Действительно, в последние полтора десятка лет в России, да и на всем постсоветском пространстве широко распространилось до этого мало знакомое в РФ слово «майдан» – в значении «цветная революция». Это слово персидского происхождения, пришедшее в украинский язык через тюркские, прочно связано теперь с политическими событиями на Украине, известными как Оранжевая революция 2004-2005 годов и Евромайдан 2013-2014 годов, центром которых становился майдан Незалежности в Киеве. Невольно вспоминается, как и нам в Абхазии в свое время слово «майдан» пытались навязать российские средства массовой информации во время проведения разных оппозиционных митингов и как в абхазском обществе все, независимо от принадлежности к тому или иному политическому лагерю, с возмущением его отвергали. Причем такие российские политологи, как Яна Амелина и Владимир Лепехин, в силу полной своей некомпетентности, подозревали то одну политическую команду в Абхазии, бывшую в оппозиции, то другую, противостоящую ей, в поддержке их Западом.
Нечто подобное наблюдается сейчас и в позиции других, похоже мыслящих представителей российских экспертного сообщества и политических кругов, которым все мерещатся исключительно «печеньки Виктории Нуланд». Привыкшие грести все под одну гребенку, они не в силах понять, что между относительно большой и давно раздираемой объективными противоречиями Украиной и однородной, в общем-то, с населением менее десяти миллионов человек Белоруссией – дистанция огромного размера. Да, и в Белоруссии есть прозападно ориентированные, но это лишь часть протестного электората, у которого гораздо более широкий спектр, а главное, что всех в нем объединяет, – решительное неприятие «последнего диктатора Европы». Существенное отличие состоит и в том, что в Белоруссии нет «языкового противостояния», как на Украине. Основная масса белорусов говорит на русском языке, так уж исторически сложилось, и как-то не заморачивается от этого. И когда некоторым в России кажется почему-то, что без Лукашенко Белоруссия отвернется от Москвы, что это прямо-таки оплот ее там, они глубоко заблуждаются.
Кстати, сам Лукашенко, как рассказывали мне белорусские друзья, никогда не говорит на белорусском, наверное, в силу недостаточного им владения. Это, наверное, удивит многих на постсоветском пространстве, кто обращал внимание на его неистребимый белорусский акцент – всегда твердые «р» и «ч». Но это, скорее, признак просто недостаточной языковой культуры. Ибо по-настоящему образованные люди без всяких проблем чисто говорят там как на одном, так и на другом языке.
Феномен 26-летнего правления Лукашенко состоит в том, наверное, что «очень наглый, самоуверенный, нахрапистый, убежденный, что все вокруг ему должны», по характеристике одного из интернет-комментаторов, политик оказался во главе страны с достаточно спокойным и послушным населением. Я, впрочем, противник подобных обобщений, когда их возводят в абсолют. Думаю, что на вопрос, «какие они, белорусы?», самым точным ответом было бы: «разные». Так же, как и русские, украинцы, поляки, абхазы… Исхожу как из логики вещей, так и шести лет своей учебы в университете и работы в Белоруссии. Но, наверное, какая-то доля правды в подобных стереотипах есть. Неслучайно же у Солженицына осталось впечатление от общения с белорусами как с «кротким народом». Так или иначе, но и самые терпеливые теряют в какой-то критический момент терпение и наступает взрыв.
Вот что писал пару месяцев назад в своем блоге один белорусский автор: «Хамство. Грубость. Оскорбления. Тыканье. Рисование на выборах. Коррупция. Личный семейный бизнес. Открытая контрабанда. Руки в казне по самое не могу. Провал на провале. Вранье на вранье. Продажные СМИ, суды и иже с ними разные конторы. Подставы и поиск крайних всегда и во всем. Издевательства. Крышевание своего и подавление мелкого… Кругом виноватые. Кругом враги. И сходняком рулил он. По-прежнему. А как же? Головы опущены, как и сами опущенные. Руки сжимают перо и фиксируют умные и правильные речи. Справимся. Переживем. Ничего страшного. Найти и наказать! Изъять. Нас наклоняют. Но! Но выборы впереди, и мы всем утрем нос. Честно и справедливо, да, результат покажем нужный. Ибо народ с ними. Ну, как и ЦИК тоже. Даешь субботники, учебу, парады и праздники. Ах, и посевная. Вирус? Погодите! Но его же нет! Или? Совсем чуть-чуть? Так кто будет крайним? Конечно же, врачи. А чего они так ведут себя расхлябанно? Найти и обезвредить. Сами виноваты. И, да, умирают не от этого, а от всего другого. Сказанному верить и тому быть».
Что касается политики Лукашенко по отношению к России, то вот как ее сформулировал уже какой-то российский интернет-пользователь: «Вы нам дешевые кредиты и нефть с газом, а мы вам заверения в братской любви».
Вчера, как сообщают российские СМИ, первый заместитель председателя комитета по делам СНГ Госдумы РФ Константин Затулин назвал выборы в Белоруссии сфальсифицированными, а Лукашенко – «невменяемым». «Президентская кампания сопровождалась тотальной фальсификацией и дезинформацией. В такой обстановке говорить о том, сколько на самом деле набрал Лукашенко, – это гадание на кофейной гуще. Явно столько не было. Рассказы о том, что 40% проголосовали досрочно – это тоже надувательство. Те результаты, которые были объявлены, – не внушают доверия. Кто-то уже успел сказать, что Лукашенко выиграл выборы, но проиграл страну – так вот это связано с его крайне эгоистичной политикой, смысл которой состоит в сохранении режима личной власти. По результатам этих выборов Лукашенко выглядит как человек, который безо всяких затей навязывает себя Белоруссии», – сказал депутат. При этом Затулин выразил сожаление тем, что наблюдательная миссия СНГ поддержала Лукашенко. «Вряд ли мировое общественное мнение будет на стороне Лукашенко. Я очень сожалению, что в СНГ не усмотрели бревна в глазу белорусской власти и дали оптимистичный комментарий. Лукашенко превысил всякую меру. Мы не желаем никакого раздора и «майдана» Белоруссии, но он же невменяем. Проблема в том, что руководитель Белоруссии невменяемый человек, когда дело касается власти», – заявил парламентарий.
Но есть всю эту четверть века у Лукашенко и активные сторонники: «Мужик!», «Настоящий хозяин!» Часто такие млеют от зрелища его публичных на телеэкране разносов подчиненных, хотя специалисты считают такой стиль поведения руководителя контрпродуктивным, непрофессиональным. Эти сторонники есть и в Белоруссии (к ним принадлежит и незначительная, но все же часть моих однокурсников, с которыми состою в переписке в соцсетях). И в России («Нам бы такого Батьку!») И в Абхазии. Последнее может показаться странным, учитывая, какой шквал недовольства вызвал в абхазском обществе лет десять назад отказ Лукашенко от обещанного вроде бы уже признания Белоруссией независимости Абхазии и Южной Осетии – вплоть до язвительных карикатур на него в абхазской прессе. Но все проходит, все забывается. И некоторым в Абхазии все равно импонирует Крутой Батька с его тягой к «сохранению советского наследия». Но, если судить по вчерашним и сегодняшним интернет-комментариям событий в Белоруссии, таких все же явное меньшинство.
Вот несколько наиболее типичных текстов из абхазского сегмента «Фейсбука»:
«Франклину Рузвельту приписывается фраза, якобы сказанная им в 1939 году о жестоком никарагунском диктаторе: «Сомоса, может быть, и сукин сын, но это наш сукин сын». Фраза эта, хоть и не подтверждена документально, но стала крылатой, символизируя во всем мире откровенное признание субъектом своего следования двойной морали. Нечто подобное демонстрируют нынче многие российские политики и политологи, пританцовывая вокруг минского Батьки. Только тут при слове «наш» возникают большие сомнения, если вспомнить хотя бы его неоднократные хамские выпады против Москвы. Но для них, позорников, все – божья роса»; «Зачем им это надо? Плохо живут или адреналин нужен? Живи и радуйся, лучше не будет, чем сейчас. Украина – пример, и не очень хороший»; «Я вижу, что тут многие просто сегодня только узнали о происходящем в Белоруссии. А вы можете представить себе, чтобы в Абхазии, России, да где угодно, всех сильнейших альтернативных кандидатов в президенты просто взяли бы и не зарегистрировали, или арестовали? Вам как это, нормальным кажется?»
Мне уже давно в последние месяцы хотелось позвонить известному в Абхазии общественному деятелю Нателле Акаба и спросить о ее сегодняшнем отношении к белорусскому президенту. Дело в том, что когда-то давно, весной 1997 года, у нас состоялся довольно острый спор о нем. Любопытно, что мы тогда находились на территории Белоруссии, в поезде, который шел из Москвы в Варшаву, где должна была состояться под эгидой ОБСЕ самая первая встреча представителей СМИ Абхазии, Грузии и Южной Осетии. И вот ее очень удивила моя негативная оценка Лукашенко, за выступлениями которого я внимательно следил, а меня – ее позитивная. Позже, возвращаясь мысленно к этому спору, обычно приходил к такому объяснению, что на ее позицию не мог не повлиять поступок Лукашенко, который оказался одним из двух глав государств СНГ, не поддержавших введенные в 1996 году санкции против Абхазии… Сегодня я позвонил Нателле Нуриевне, и вот что она сказала в коротком интервью:
«Конечно, мое мнение в отношении Лукашенко очень сильно изменилось. Если раньше, сразу после прихода его к власти, это было в 1994 году, он проявлял себя как такой… ну, порядочный руководитель. А сейчас я очень удивляюсь, что у него такие неоднозначные отношения с Россией. Со всеми странами, которые настроены против России, он тоже хочет быть в хороших отношениях. Что касается Абхазии, то он очень сейчас настроен прогрузински. Он с Грузией все время стремится поддерживать хорошие отношения, и когда из Грузии в Россию невозможно стало ездить, все стали летать через Минск. И потому, что он внешнюю политику России совершенно не поддерживает, а даже, наоборот, осуждает, Затулин так против него настроен. У него также нет ориентира на какие-то демократические ценности. Я когда бывала в Минске, всегда обращала внимание, что очень многие люди там были недовольны, что права человека у них не защищают, ни о каких демократических институтах не говорят. Так что отношение к нему там ухудшалось. Ну, вы знаете, то, что человек уже 26 лет у власти, это о многом говорит, это не может быть нормальным».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия