К 50-летию визита Киссинджера в КНР

В сложно развивающихся отношениях между двумя ведущими мировыми державами (США и КНР) 9 июля произошла видеоконференция, посвящённая 50-летию секретного визита в Пекин Г. Киссинджера, занимавшего тогда в администрации президента США Р. Никсона должности одновременно советника по национальной безопасности и госсекретаря.

В сложно развивающихся отношениях между двумя ведущими мировыми державами (США и КНР) 9 июля произошло примечательное событие, каковым стала видеоконференция, посвящённая 50-летию секретного визита в Пекин Г. Киссинджера, занимавшего тогда в администрации президента США Р. Никсона должности одновременно советника по национальной безопасности и госсекретаря. Сам указанный визит стал важным этапом проводившейся в течение 1971 г. так называемой “пинг-понговой дипломатии”, когда в ходе обмена спортивными делегациями территория обеих страны негласно посещались сотрудниками государственных ведомств. Что происходило в условиях отсутствия дипломатических отношений, неудач предыдущего 15-летнего переговорного процесса по их установлению и публично жёсткого контроля Пекином режима запрета на посещение КНР американскими политическими деятелями, хоть как-то связанными с истеблишментом США. “Пинг-понговая дипломатия” завершилась подписанием 28 февраля 1972 г. (Мао Дзэдуном и Чжоу Эньлаем с китайской стороны, Р. Никсоном и Г. Киссинджером, с американской) так называемого “Шанхайского коммюнике”. Что стало прорывным моментом не только в длительном процессе развития двусторонних отношений, но и в характере развития глобальной холодной войны, существенным образом предопределившим её исход. Заключение “Шанхайского коммюнике” стало не только символом личного успеха госсекретаря Г. Киссинджера, но и тех (избегающих излишней публичности) сил, которые “инкорпорировали” его в январе 1969 г. в администрацию только что победившего на выборах Р. Никсона. Именно Г. Киссинджеру было поручено использовать факт резкого ухудшения советско-китайских отношений, наметившийся ещё в середине 50-х годов, привлекая на свою сторону одного из недавних “братьев навек”. С целью кардинального изменения баланса сил главных сторон, противостоящих в холодной войне. Одним из нескольких базовых положений “Шанхайского коммюнике” стало записанное в нём признание Вашингтоном принципа “одного Китая”, неотъемлемой частью которого является Тайвань. Указанный тезис перекочевал семь лет спустя в Коммюнике, установившее полноценные дипломатические отношения между США и КНР. Отметим, что тремя месяцами ранее (в конце октября 1971 г.) США были среди тех 35-и стран, которые проголосовали против передачи КНР места в ООН Тайваня (“Китайской Республики”). Поскольку соответствующая резолюция всё равно была одобрена (76-ю голосами, включая СССР), то это позволило, во-первых, Вашингтону продемонстрировать “политическую принципиальность”, а спустя три месяца ему же (вместе с Пекином) избежать обсуждения “уже не актуального” вопроса. С принятием “Шанхайского коммюнике” начался период сдачи Вашингтоном одного из самых преданных американских союзников Азии, который завершился в 1979 г. (в момент установления дипломатических отношений с КНР) расторжением двустороннего Договора о взаимной обороне. Такова была цена, которую пришлось заплатить во имя достижения значительно более значимых целей. Вновь отметим, что США оставили себе не малую свободу действий в отношении ситуации в Тайваньском проливе, приняв тогда же в 1979 г. специальный “Закон об отношениях с Тайванем” (Taiwan Relations Act), который в Китае рассматривается как не имеющий никакой международно-правовой значимости. Для Вашингтона же TRA-1979 (вместе с рядом “постановлений Рейгана”) служит основанием по всесторонней (включая продажу “оборонительных” вооружений) поддержке Тайваня. Что для Пекина является главным препятствием на пути присоединения последней “мятежной” территории. Таков исторический фон состоявшейся 9 июля конференции. Отметим примечательную особенность её представительского формата, вполне соответствующего нынешнему состоянию отношений между двумя ведущими мировыми державами. С китайской стороны её открыл вице-председатель КНР Ван Цишань, который в нынешнем партийно-государственном руководстве страны является одним из главных помощников её лидера Си Цзиньпина. То есть лицо самое что ни на есть официальное. Именно Ван Цишань от имени КНР подписал в январе 2020 г. американо-китайское так называемое “Соглашение 1-й Фазы”, которое запустило процесс разрешения (весьма серьёзных) проблем в двусторонних торгово-экономических отношениях. В то время как от имени американской стороны со вступительным словом выступил всё тот же (уже 98-летний) Г. Киссинджер. Лицо сегодня не только частное, но и вряд ли уже кого-либо представляющее в американском истеблишменте. Данный факт содержит в себе достаточно очевидный месседж Вашингтона в сторону Пекина: всё, что было 50 лет назад, для наших сегодняшних двусторонних отношений представляет в основном исторический интерес. Выступления обоих высоких гостей конференции носили достаточно общий и, что называется, “подобающий случаю” характер. Оба полагают, что и сейчас существуют определённые обстоятельства, схожие с теми, которые были 50 лет назад. Побудившие тогда обратиться к налаживанию американо-китайских отношений. В порядке комментария отметим, что за это время картина мировой политической обстановки и места в ней обеих стран подверглись принципиальным изменениям. Основным таким изменением стало занятие нынешним Китаем места главного геополитического оппонента США, на котором 50 лет назад находился СССР. Поэтому статус и фактическая роль того же Тайваня (упомянутого Г. Киссинджером в качестве главного вопроса, обсуждавшегося им с руководством КНР 50 лет назад) приобретает совершенно иной характер. Для США сегодня это не относительно второстепенная “жертва” в большой игре, а один из главных инструментов в борьбе с новым геополитическим оппонентом. В актуальной политике Вашингтона по отношению к Тайваню очевидным образом проявляются попытки если и не полностью, то весьма существенным образом вернуться к состоянию до 1971 г. В частности, придать “обычно-межгосударственный” формат американо-тайваньским отношениям. Ползучий характер этого процесса более или менее регулярно отслеживается в НВО. Из последних событий, подтверждающих развитие данного процесса, обратил на себя внимание подозрительный инцидент, случившийся 7 июля, когда в твиттерном сообщении Белого дома, перечислявшим “страны”, которым оказывается помощь в борьбе с Ковид-19, появился (а затем исчез) флаг Тайваня. В ходе состоявшейся на следующий день регулярной пресс-конференции представителя администрации Дж. Псаки (в основном посвящённой событиям в Афганистане и на Гаити) упомянутый факт был обозначен в качестве “случайной ошибки команды, отвечающей за графику”. Подтверждалось также, с одной стороны, уважение Вашингтоном принципа “одного Китая”, но, с другой, следование в политике относительно Тайваня положениям TRA-1979, а также другим внутриамериканским актам. Что-то зачастили “ляпы” на нешуточную тему. Месяцем ранее премьер-министр ключевого азиатского союзника США Ё. Суга в ходе выступления в парламенте на обостряющуюся в Японии “ковидную” тему среди “стран”, достойных подражания в борьбе с этой заразой, упомянул тот же Тайвань. В Пекине такую “оплошность”, конечно, не оставили без внимания. Также как обратили внимание на нынешнее понимание Тайваньской проблемы К. Кэмпбеллом (всегда находившимся в тесном контакте с Г. Киссинджером), который является одним из архитекторов политики США в АТР. В период 2009-2013 гг. К. Кэмпбелл занимал должность заместителя госсекретаря по делам данного региона. Сегодня он лицо формально частное, но весьма авторитетное в действующей администрации. С его современными взглядами на внешнюю политику КНР в целом можно познакомиться здесь. Судя по всему, К. Кэмпбелл остаётся сторонником политики “стратегической двусмысленности” в отношениях с Пекином и Тайбэем, заложенной 50 лет назад его идейным отцом. В очередной раз, однако, отметим очевидное усиление в последнее время в политикуме США сторонников “жёсткой линии” в отношении КНР, вообще, и в (критически важной для Пекина) Тайваньской проблематике, в частности. С осени прошлого года раздаются вполне различимые голоса о необходимости перехода в отношениях с Тайванем к “стратегической ясности”. Наконец обратим внимание на попытки воспроизвести игры 50-летней давности в нынешних условиях. Но сегодня роль “Китая 1972 г.” отводится России, для которой “Тайванем” может оказаться Украина. При том, что у руководства последней, кажется, “крышу снесло” окончательно (если она вообще когда-либо пребывала на месте): пытаться заигрывать с главным геополитическим оппонентом собственного (абсолютного) хозяина, в условиях резкого обострения отношений между ними – до такого надо додуматься. Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона