Мем о доброй старой Англии
Журнал GQ опубликовал потрясающий текст: анонимный русский выпускник Оксфорда рассказал о кастовости британского общества, об этой тайне за семью печатями, сохраняемой веками. Разумеется, он так и не узнал об английской аристократии всего — не так-то просто докопаться до правды. Тем не менее, догадаться можно о многом.
А я кое-что добавлю.
Шестой герцог Вестминстерский Джеральд Кавендиш Гросвенор был самым богатым аристократом Англии и близким другом королевской семьи. Фото отсюда.
Как вы, возможно, заметили, меня давно интересует, как устроено государственное управление в Британской империи. Уже давно понятно, что власть Короны безгранична и абсолютна, она лишь мимикрировала за последний век, сделав правильные выводы после падения Российской, Османской, Австро-Венгерской и Германской империй. Теперь Великобритания делает вид, что является демократией, а роль королевы в управлении — исключительно ритуальная.
На самом деле, это совсем не так, о чем я написал в посте Абсолютно конституционная монархия еще в 2013 году, а в прошлогоднем постеАнатомия Brexit развил эту тему.
Но могу сказать, что правду о Великобритании разыскать сложно — на официальных сайтах она дается дозировано, ровно в тех пределах, которые хочет о себе рассказать Корона. Я, можно сказать, собираю ее по крупицам. Одна из этих крупиц — упомянутая выше статья, которую рекомендую прочитать полностью. Хоть я и подобрал самые, на мой взгляд, интересные тезисы, но многое копипастить не стал, чтобы не утяжелять текст. А там тоже есть любопытные моменты — например, о нравах современной британской элиты.
● Подлинная миссия оксфордского образования — не академическая, а культурно-политическая и воспитывает не ученых, а кадры. Дипломатов, светских львов, банкиров, юристов, высшие армейские чины. Оксфорд — в первую очередь инкубатор по воспроизведению английской элиты, окончательно заточенный в XIX веке под бесперебойное обеспечение Британской империи управленцами и претерпевший с викторианских времен скорее косметические изменения.
● Традиция сохраняется: вся система обучения и времяпрепровождения до сих пор целиком подстроена под дворянство, составляющее на сегодняшний день около 50 процентов учащихся. Это выпускники элитных частных школ типа Итона и Вестминстера, которых по Англии от силы 10 процентов всех учебных заведений. Навязанные извне 50 процентов — все эти «талантливые черные математики из неблагополучных семей» — равноправно крутятся в инкубаторе три года, напоследок гордо фотографируются с дипломом и счастливыми родителями, после чего возвращаются в ту же среду, из которой вышли три года ранее. Они пополняют ряды учителей, мелких госслужащих, офисных работников. Переезжают обратно к родителям в валлийское село с невыговариваемым названием. Остаются на аспирантуру. А их недавние соседи по общежитию и друзья по фейсбуку уходят в дальнее плавание по коридорам власти. Больше они никогда не пересекутся.
● Последнее крупное внутреннее потрясение для Англии — гражданская война XVII века. С тех пор классовая система претерпела минимальные изменения, и, когда попадаешь в Оксфорд, это быстро становится очевидно. Михалковы — не династия; династия — это когда выясняется, что средневековая столовая, в которой мы обедаем, была построена в XVI веке на деньги предка моего однокурсника, что у предка была та же фамилия, которую он не преминул высечь на стене столовой, и что в тех редких случаях, когда мой однокурсник ужинает в столовой, а не в ресторане, он предпочитает сидеть под данной надписью.
● Отличительных черт высшей касты бесчисленное множество. Во-первых, это пуленепробиваемая уверенность в себе (скорее спокойное сознание собственного превосходства, нежели хамоватая самоуверенность — эта вылезает только во время попоек). Во-вторых, это мгновенно узнаваемая речь: так называемое RP-произношение (в народе — Queen’s English), интонации и слова-маркеры, сами по себе подчеркивающие принадлежность говорящего к элите. В-третьих, внешний вид. Как и русского туриста в Европе, выпускника британской частной школы в Оксфорде можно безошибочно угадать со спины. Угадать по как бы небрежно и случайно, а на деле тщательно всклокоченной шевелюре, атлетическому телосложению (регби плюс гребля) и шмоткам в диапазоне от чересчур очевидных Abercrombie & Fitch / Jack Wills (низшая планка) до сшитых на заказ розовых брюк от оксфордского портного с Turl Street с желтым пиджаком, голубыми носками и антикварной тросточкой (высшая планка).
● Наивные студенты из простых смертных поначалу еще пытаются завязать знакомства с верхами и даже целый месяц «для галочки» занимаются греблей, но, наткнувшись на стену из вежливого безразличия и осознав бесплодность своих усилий, быстро прекращают попытки войти в круг избранных.
● Даже маршруты, которыми передвигаются по Оксфорду феодалы и вассалы, настолько разные, что порой кажется, будто они живут в разных городах.
● Белая кость не презирает средний класс, она просто его не замечает. Пролетариат и деклассированные элементы как минимум интересны в той же мере, в которой английским путешественникам XIX века была интересна аномальная длина клиторов у представительниц африканских племен.
● Аристократы оказались начисто лишены основных инстинктов, в первую очередь — навыка разговаривать с простыми людьми. Все школьные годы они были изолированы от внешнего мира в пансионе среди бескрайних английских полей. Мир за пределами школы представлялся им опасным и экзотичным, окраины Оксфорда — чуть ли не Бронксом, а покупка пакетика плана — серьезной уличной миссией.
● Чему меня научил Оксфорд? Узнавать аристократов со спины. Продавать траву. Играть в опереточного русского. Научил тому, что социальная сегрегация — это правильно и хорошо. Я по-прежнему не обладал какими-либо значимыми связями в английской элите.
Эта удивительная статья показывает, что британская аристократия невероятно богата и связана с Короной невидимыми нитями. Эти нити дают как Короне, так и аристократии уверенность в своем завтрашнем дне. Веками.
Но статья не дает ответа на давно интересующий меня вопрос: почему они так уверены друг в друге?
Представители элиты, конечно, иногда где-то работают — разумеется, в престижных местах, чаще всего расположенных в Лондонском Сити, и все эти места тщательно вписываются в их биографии, как бы подчеркивая земное происхождение состояний. Но, конечно, не зарплата определяет их постоянный и весьма внушительный доход. Который позволяет отдавать детей в дорогостоящие и до сих пор закрытые от посторонних глаз частные школы, содержать крупные поместья, нанимать прислугу. Тогда что же?
Чтобы получить ответ, нужно знать главное: кому принадлежит земля. Вот что удалось выяснить Афтершоку: «Вся земля в Англии и Уэльсе принадлежит Королеве, из чего следует, что остальные могут лишь иметь право владения, пользования и распоряжения землей на определенный период времени». Чтобы прийти к этому выводу, автору понадобилось целое исследование.
Я же говорю, Корона тщательно оберегает свои секреты.
Как и «Афтершоку», мне тоже кое-что удалось выяснить (в том числе беседуя с компетентными людьми). Корона давным-давно распределила землю Англии и Уэльса между аристократическими семьями, как бы передав им участки в аренду на длительный (чуть ли не до 900 лет срок). В свою очередь, дворяне сдают землю под различные нужды и на разный срок предприимчивым людям (в том числе иностранцам) и получают доход с любой недвижимости, построенной на их земле, — отелей, ферм, шахт, дорог, квартир, домов и даже небольших пабов и автомастерских. У кого-то дела идут хуже, у кого-то лучше, но Корона никогда не остается внакладе.
По сути, Великобритания — это феодальная страна, которая убедила весь мир в том, что является демократией. Но, думаю, подданные Ее Величества догадываются, что это вовсе не так.
В прошлом году Шестой герцог Вестминстерский Джеральд Кавендиш Гросвенор умер. Он прочно занимал довольно высокую строчку в списке Форбс как самый богатый аристократ империи — его доход составляет примерно 13 млрд долларов. Крупнейший землевладелец страны имел собственность в Эдинбурге, Ливерпуле, Оксфорде, Кембридже, Саутгемптоне и Чешире, включая родовое гнездо в Eaton Hall, а также 300 акров в самых престижных районах центрального Лондона — Mayfair и Belgravia.
Его титул и собственность унаследовал единственный сын Хью. Этот 26-летний молодой человек стал Седьмым герцогом Вестминстерским. Видимо, о таких, как он, и написал наш соотечественник, учившийся в Оксфорде и общавшийся с британской элитой.
Не сомневаюсь, что Хью унаследовал и связи в Букингемском дворце.
С самого своего рождения Хью был обеспеченным человеком. Такими же обеспеченными от рождения и весьма влиятельными станут его дети, внуки и правнуки, которые унаследуют состояние и титул семьи. Они и такие как они будут ходить по коридорам власти, занимая самые престижные кабинеты. И не пустят в свой закрытый от посторонних глаз круг выскочек и нуворишей, какими бы богатыми они не были.
Как и отец, Хью никогда не расскажет, какие именно товарно-денежные отношения связывают старинные роды Гросвеноров и Виндзоров. Но они, безусловно, есть. И составляют основу могущества Короны.
____________________