«Блюдо с фруктами»
Первый китайский фарфор, попавший в Европу, поразил всех, кто его видел или держал в руках. Европейцы, когда их просили описать этот материал, могли сравнить его только с хрусталём. Глазурованная поверхность была твёрдой и блестящей, узоры под глазурью — чётко очерченными, цвета — ослепительно-яркими. Стенки самых изысканных изделий были настолько тонкими, что тень руки проступала с другой стороны, когда тарелку или чашку подносили к свету.
Больше всего европейцам полюбился сине-белый стиль: тонкий белый фарфор, расписанный синим кобальтом и покрытый идеально прозрачной глазурью. Этот стиль в истории китайской керамики появился поздно. Гончары Цзиндэчжэня, города печей во внутренней провинции Цзянси, где регулярно выполняли императорские заказы, разработали технологию обжига настоящего фарфора только в 14-м веке. Производство фарфора требует нагрева печи до 1300 градусов Цельсия, чтобы глазурь приобрела стекловидную прозрачность и сплавилась с поверхностью изделия. Под слоем глазури навеки застывали синие росписи и узоры, так притягивающие взгляд.
Ближайшим европейским аналогом был фаянс, глиняная посуда, обожжённая при температуре 900 градусов Цельсия и покрытая глазурью из оксида олова. Фаянс внешне напоминает фарфор, но лишён его тонкости и прозрачности. В 15-м веке европейцы научились этой технике у исламских гончаров, производивших дешёвые заменители импорта, способные конкурировать с китайской посудой. Только в 1708 году немецкий алхимик смог воспроизвести метод изготовления настоящего фарфора в городке Мейсен под Дрезденом, который вскоре также стал синонимом изысканного фарфора.
Европейские покупатели были в восторге от синего на белом. Хотя мы представляем себе кобальтово-синие орнаменты и фигуры на чистейшем белом фоне как квинтэссенцию китайского стиля, на самом деле эта эстетика заимствованная или, по крайней мере, адаптированная. Когда китайские гончары начали обжигать настоящий фарфор, Китай находился под властью монголов. Монголы контролировали и Центральную Азию, позволяя товарам перемещаться по суше из одного конца своей континентальной империи в другой.
В Персии издавна, с 8-го века, ценилась китайская керамика. Не имея возможности достичь такой же белизны, персидские гончары разработали технику маскировки своей серой глины непрозрачной белой глазурью, похожей на китайскую. На эту белую основу они наносили синие декоративные рисунки, используя для краски местный кобальт. Эффект был поразительным.
Когда в 13-м веке монгольское правление ещё теснее связало Персию и Китай, китайские гончары получили широкий доступ на персидский рынок. Всегда чутко реагируя на запросы этого рынка, они приспособили внешний вид своей продукции к персидскому вкусу — в частности, использовали кобальтовый узор. Поскольку китайский кобальт бледнее персидского, гончары из Цзиндэчжэня стали завозить персидский кобальт, чтобы получить цвет, который, по их мнению, больше понравился бы персидским покупателям.
Бело-голубой фарфор появился в результате этого длительного взаимодействия. Он хорошо продавался в Персии, отчасти из-за запрета Корана вкушать пищу с золотых или серебряных тарелок. Богатые персы хотели иметь возможность подавать угощение гостям на дорогой посуде, и если им запрещалось иметь блюда из драгоценных металлов, то требовалось что-то столь же красивое и дорогое, но где такое взять? Фарфор из Цзиндэчжэня подходил по всем статьям. Монгольские и китайские покупатели тоже были очарованы внешним видом этих изделий.
То, что мы сегодня называем «китайским фарфором», родилось в результате случайного межкультурного пересечения материальных и эстетических факторов, которое преобразило производство керамики по всему миру. Так, сирийские гончары при дворе Тамерлана начали придавать своим изделиям китайский вид в начале 15-го века. По мере того, как в 16-м веке мировая торговля керамикой расширялась до Мексики, Ближнего Востока и Иберии, а в 17-м веке — до Англии и Нидерландов, местные гончары подхватывали этот тренд. Они пытались — хотя долгое время это не удавалось — имитировать внешний вид китайского сине-белого фарфора. Прилавки с керамикой на рынках 17-го века за пределами Китая были заставлены второсортными подделками, которые не шли ни в какое сравнение с оригиналом.
Голландские читатели впервые узнали о китайском фарфоре в 1596 году от купца Яна Хюйгена ван Линсхотена, своего соотечественника, который торговал в Португалии и оттуда отправился в Индию. Популярный «Путеводитель» ван Линсхотена вдохновил новое поколение голландских купцов. Ван Линсхотен увидел китайский фарфор на рынках Гоа. Хотя он никогда не бывал в Китае, ему удалось собрать достаточно достоверную информацию об этом товаре.
«Рассказать о фарфоре, что там производится, — так он рассказывал о Китае то, что узнал на Гоа, — так никто не поверит, и это не то, что каждый год доставляют в Индию, Португалию, Новую Испанию и повсюду!». Ван Линсхотен узнал, что фарфор производят «внутри страны» — в Цзиндэчжэне и за границу вывозят только второсортный товар. Лучшие изделия, «настолько изысканные, что с ними не сравнится ни одно хрустальное стекло», хранились на родине и предназначались для императорского двора.
Индийские купцы поставляли китайский фарфор на субконтинент по меньшей мере с 15-го века. Они приобретали фарфор у китайских торговцев в Юго-Восточной Азии, а те привозили его из портов юго-восточного побережья Китая, куда его отправляли производители керамики из внутренних районов страны. Развитие морского торгового пути вокруг Африки неожиданно открыло европейский рынок. Португальцы первыми среди европейцев стали покупать китайский фарфор на Гоа, хотя довольно скоро они расширили свои торговые маршруты на юг Китая, где могли вести дела напрямую с китайскими оптовиками.
Этот маршрут хотели освоить и голландцы, и со временем им это удалось. Но первая крупная партия китайского фарфора была доставлена в Амстердам отнюдь не усилиями голландских предпринимателей, а в результате соперничества голландцев и португальцев в открытом море и тоже возле острова Святой Елены. В 1602 году, за 11 лет до потопления «Белого льва», голландская флотилия захватила там португальский корабль São Tiago («Святой Яков»).
Каракка сдалась без боя и была доставлена в Амстердам со всем грузом. Так в Голландию через доки этого порта впервые попало фарфоровое сокровище, и покупатели со всей Европы сражались за каждое изделие. Голландцы назвали его kraakporselein, «краакский фарфор», отдавая должное португальской каракке, источнику ценного груза.
Годом позже следующий крупный груз фарфора прибыл в Нидерланды тем же путем. Каракка Santa Catarina была захвачена у берегов Джохора в Малаккском проливе, на маршруте, соединяющем Индийский океан с Южно-Китайским морем. Это был самый громкий захват судна в новом веке. На борту Santa Catarina находилось сто тысяч фарфоровых изделий общим весом более 50 тонн. Помимо этого судно перевозило 1200 тюков китайского шелка, который хорошо продавался, потому что производство шёлка в Италии в том году упало. Торговые представители коронованных особ Северной Европы стекались в Амстердам с указанием заплатить любую цену.