Пабло Эскобар. Что, если бы он выжил
Что произошло?
2 декабря 1993 года в медельинском квартале Лос Оливос был убит самый страшный человек в истории Колумбии — наркобарон Пабло Эскобар. Долларовый мультимиллиардер, официально бывший владельцем фирмы такси, прославился нереальной жестокостью, умением жить на широкую ногу и тотальной войной, которую он вел то ли против США, то ли против властей Колумбии, то ли против всего остального мира. Его колоссальное богатство было выращено на кокаиновых плантациях. Эскобар первым во всей Южной Америке понял, что продавать наркотик нужно не в бедных Колумбии, Перу или Чили, а в богатых Соединенных Штатах, где грамм порошка стоил в 5−6 раз дороже. Так за считанные месяцы простой парень из Медельина стал самым богатым человеком в Колумбии. Но пока конкурирующий с ним картель Кали продолжал наращивать поставки, тихо и незаметно устраняя своих врагов, Эскобар решил выйти из тени и завоевать президентское кресло.
Его поход в большую политику закончился также внезапно, как и начался. Новоизбранного конгрессмена Эскобара, который, согласно официальным бумагам, владел маленькой компанией такси (состоявшей из двух машин) вывели на чистую воду. Смелое расследование министра юстиции Колумбии Родриго Лары Бонильи, наглядно демонстрировавшее тот факт, что в колумбийском Конгрессе заседает самый настоящий наркобарон, поставило крест на политических амбициях Эскобара. Он был изгнан из парламента и теперь мог забыть о том, чтобы однажды стать главой государства. Через три месяца Лара Бонилья был убит. Так началась война Эскобара с правительством Колумбии. Эта война, длившаяся десять лет, принесла наркобарону всемирную известность, но она же начисто уничтожила и Медельинский кокаиновый картель, вместе с гигантским состоянием его основателя. Силы в этой войне были неравны настолько, что Колумбии пришлось просить помощи США, ООН и ультраправых боевых группировок. Лишь совместными усилиями, не без помощи кровавых и бессудных расправ над сторонниками Эскобара, им удалось загнать наркобарона в ловушку и, в конце концов, застрелить его на крыше одного из домов Лос Оливоса, района, кстати, отстроенного на деньги Медельинского картеля.
Могло ли быть иначе?
Осенью 1993-го для Эскобара все уже было потеряно. От картеля у него всего и осталось, что сумка с долларами и телохранитель по прозвищу Эль Лимон. Плюс, конечно, всякая недвижимость, но она едва ли могла помочь ему в той ситуации. Ключевой момент состоял в том, что колумбийские власти, несмотря на бурные протесты сверхпринципиального прокурора Густаво де Грифа, не собирались брать Эскобара живым, и сам Пабло прекрасно об этом знал. Его сын, ныне живущий под именем Себастьяна Марракина, уверен, что в момент роковой перестрелки отец, будучи тяжело раненным, сам пустил себе пулю в лоб, понимая, что дело его безнадежно проиграно. Впрочем, чтобы понять, в какой момент события могли пойти иначе, нам нужно отмотать немного назад.
Ключевых точек в этой истории, пожалуй, две. Первая приходится на июнь 1991-го. Из семилетней войны с властями Колумбии Эскобар тогда выходил победителем. Да, он потерял нескольких близких соратников, помогавших ему создавать картель и возглавлял список самых разыскиваемых преступников США. Собственно, больше всего наркобарон боялся экстрадиции в Штаты. В итоге же, ему удалось договориться с президентом Колумбии Сесаром Гавирией о том, что он сдастся властям, если те гарантируют ему, что свой срок он будет отбывать на родине. В итоге, Эскобара судили и дали ему весьма небольшой срок для человека, который эскортировал тысячи тонн наркотиков в год, убил министра юстиции и кандидата в президенты, организовал вооруженный штурм здания Верховного суда и устроил теракт в самолете. Этот срок Эскобар отбывал в тюрьме, которую сам для себя и построил. Полиции запрещено было даже приближаться к Ла Катедралю, который был скорее роскошной виллой, чем местом заключения. Если бы Эскобар соблюдал условия договора, он вышел бы на свободу и смог бы заново начать свою войну, накопив для нее новые силы и средства. Но наркобарон то ли уверовал в свою избранность, то ли не воспринимал всерьез президента Гавирию. Тот еще готов был закрывать глаза на то, что в Ла Катедраль ездят проститутки и звезды колумбийского футбола, такие как обладатель легендарной шевелюры Карлос Вальдеррама и однофамилец наркобарона Андрес Эскобар, но вот когда в тюрьме начались кровавые расправы над конкурентами…
Жертвами Эскобара стали даже не конкуренты, а младшие партнеры по картелю Кали Фернандо Галеано и Херардо Монкада. Пабло, заподозривший их в краже его денег, приказал запытать их до смерти, а тела расчленить и сжечь. Узнав об этом, Гавария отменил все договоренности, объявил Эскобара вне закона и начал на него настоящую охоту. К этому делу привлекли ультраправую группировку «Лос Пепес», занимавшуюся линчеванием членов картеля. И тогда наркобарон, всерьез опасавшийся за безопасность своей семьи, сделал повторную попытку договориться. Гавирия, более или менее понимавший, что так легко он с Медельинским картелем не покончит, вроде бы, готов был согласиться на новый компромисс. Все решил личный звонок его коллеги Джорджа Буша-старшего. Президент США убедил президента Колумбии, что это дело нужно довести до конца.
И все же констатируем. Если бы Эскобар не устроил чудовищную расправу над Галеано и Монкадой, а Буш-старший не позвонил бы Гавирии, шансы главы Медельинского картеля выжить заметно возросли бы.
Что изменилось бы?
Многое. Пабло Эскобар превратил небогатую, но более или менее стабильную Колумбию, в зону боевых действий. Война, начатая им в середине 80-х, закончилась лишь несколько лет назад. Чтобы победить Пабло, правительству пришлось основательно вложиться в ультраправые группировки и картель Кали, ставший, после гибели Эскобара, новой угрозой для страны. После того, как удалось покончить и с ним, настала пора левых радикалов. На время войны с наркокартелями, ФАРК и аффилированные с ним повстанческие группировки накопили силы и в конце 90-х перешли в наступление. В начале XXI века чудовищные теракты в Колумбии совершали уже не последователи Эскобара, а последователи Маркса и Ленина. Так, они едва не сорвали проведение в стране Кубка Южной Америки по футболу (2001 год) организовав несколько взрывов, запугав футбольных звезд и устроив похищения нескольких видных функционеров.
Что было бы, если бы Эскобар соблюдал условия? Он вышел бы на свободу в 1993-м или 1994-м году. Юридически — с чистой совестью. По сути с этого момента все его капиталы были бы легализованы. Организатор заказных убийств и терактов мог бы начать жизнь с чистого листа. Это было бы разумно, но явно не соответствовало бы характеру человека, готового сжечь несколько миллионов долларов ради того, чтобы согреть озябшую дочку. Нет, Эскобар определенно развязал бы новую войну. Войну, в которой его шансы победить были бы куда выше. Вполне вероятно, что однажды он просто захватил бы власть в стране, став в ней диктатором. И это при том, что кокаин продолжал бы литься в США и другие страны континента. К началу 90-х медельинский картель перестал быть колумбийской проблемой, он был проблемой международной. В 1992-м в ООН обсуждался вопрос о введении в Колумбию миротворческого контингента. Обсуждался он, конечно, неформально и на голосование не ставился, но сам факт дискуссии говорит о том, что такой сценарий был возможен.
Как итог, можно сказать так. Эскобара, в конце концов, как-нибудь, общими силами, удалось бы извести. Количество людей, умерших от наркотиков, возросло бы многократно, количество жертв войны наркобаронов против всех — тоже.
Зато, наверное, остался бы жив Эскобар-футболист. Он был убит в Медельине через полгода после гибели Эскобара-наркобарона. Причиной (это наиболее популярная, но, возможно, ошибочная версия), стал гол, забитый им в свои ворота в матче Колумбии и США на чемпионате мира. Через несколько дней после того трагического для себя гола, капитан колумбийской сборной вернулся в родной город и был застрелен у дверей одного из местных ночных клубов.
При Эскобаре в Колумбии убивали политиков, судей, мелких торговцев, солдат, полицейских, врачей и даже футбольных арбитров, но никто не посмел бы тронуть футболиста и однофамильца Пабло.