О деньгах в двух словах: кошмар для чтения на ночь
Обычные деньги – это весьма странный и самый загадочный предмет в мире. Все о них говорят, многие их имеют, но лишь единицы – понимают. И ещё меньше могут как-то объяснить, не запутавшись в трёх соснах.
Допустим, уже многие изучили азы и понимают, что #деньги ценны не сами по себе, а лишь как эффективный посредник при обмене одних товаров на другие, которому доверяют все стороны. Неважно, будет такой обмен непосредственным или отложенным на будущее. И вот один их самых простых вопросов на засыпку: каким чудом увеличение количества таких посредников приводит к тому, что вослед ему происходит увеличение выпуска разных товаров и услуг, также известное как экономический рост?
Или даже так: почему в одних случаях увеличение количества денег стимулирует экономику, а в других – напротив, дестимулирует её, переводя всё в рост цен и сокращение выпуска?
Это небольшое моё предисловие к очень важному финансовому просветительству от замечательного российского экономиста Константина 
ksonin Сонина. Кому лень ходить по ссылкам, да ещё на богомерзкий Фейсбук, вот самые «вкусные» выжимки.
Попробуйте в качестве разминки объяснить – почему Центральный банк может «напечатать» (пусть каким-то современным электронным способом) сколько-то новых денег, и от этого многое враз меняется? Что-то новое появляется, кто-то что-то делает или выращивает, а кто-то это съедает или как-то по другому использует? Вы не пробовали нарисовать что-то на бумажке, а в результате получить какой-то новый предмет? Почему же у ЦБ это получается?
Тут я прямо вижу, как какого-то умника-комментатора распирает мысль о том, что бумажные деньги – это не деньги. То ли дело #золото (или его современный аналог биткоин – А.Н.). Нет, загадка никуда не исчезает. Она точно такая же и с золотом. Вот, представьте, вы – самый главный король, сидите на золотом запасе. Что такое с этим золотым запасом вы можете сделать, чтобы у вас продукции стало больше? Заплатить это золото кому-то за то, что кто-то сделает? У вас от этого больше не станет – у вас станет больше товара и меньше золота. А мы чего ждём от денежной политики? Не чтобы сменять то, что у нас есть на то, чего у нас нет, а чтобы у нас у всех стало чего-то больше.
Вот у «кейнсианцев» есть рецепт – если экономика находится на спаде, есть большие незагруженные мощности, высокая безработица, то можно помочь делу, «напечатав» денег. Механизм работает так: правительство выпускает новые «бумажки» (взяв в долг, например). Банкиры и другие обладатели большого количества «бумажек» начинают бояться, что их богатства обесценятся и начинают быстро покупать разные вещи. У тех, у кого они покупают, появляются #деньги, они нанимают рабочую силу, загружают мощности, и, получив прибыль или зарплату, тоже покупают что-то ещё потому что также боятся обесценения «бумажек». В экономике начинает расти производство и потребление. То есть, «печать денег» заставила экономических агентов больше производить и больше потреблять. Но на самом деле загадки тут нет: от выпуска денег никакого богатства не прибавилось, а эмиссия просто переключила экономику в другое, «более хорошее» равновесие.
С кейнсианским рецептом есть, конечно, проблемы. Во-первых, там присутствует элемент «магии»: чтобы всё получилось, нужно чтобы экономические субъекты вели себя не вполне рационально. Чтобы не понимали до конца, что происходит. То есть, что их богатство обесценится, чтобы понимали, а что на самом деле в итоге не обесценится, чтобы не понимали. Но он хорошо работает в определённых обстоятельствах – в кризис. Когда безработица высокая, капитальные мощности простаивают, а субъекты не успели подстроиться к изменению цен. Именно это и есть – «не до конца понимают». И эти же рецепты не работают, когда безработицы нет и простаивающих мощностей нет. Сколько ни пытаются использовать там кейнсианство, чтобы увеличить рост, всё проваливается. Потому что #деньги уже не могут ничем помочь, когда экономика и так находится в самом лучшем своём, в сложившихся обстоятельствах, равновесии.
Тот же самый Кейнс как-то ловко сравнил денежную политику с собачьим поводком. За него легко потянуть, чтобы подтащить собаку ближе. ЦБ может в любой момент, в два счёта, остановить рост и организовать спад, «зажав» денежную эмиссию. Но за поводок нельзя подтолкнуть, если собака идёт впереди вас. Что хочешь делай с поводком – она не пойдёт быстрее. Так и ЦБ – если нет спада, что можно сделать с помощью денежной политики? Организовать рост цен можно, а увеличение производства или потребления – нет. Какой бы был физический механизм трансформации «бумажек» в увеличение производства? Это как машина без кардана: - мотор (т.е. #инфляция) крутится, а колёсам (реальной экономике) ничего не передаётся.
Может ли так быть, что денежная политика уже слишком жёсткая? Тогда бы смягчение помогло. Может. Как показал опыт быстрого роста в 1999-2000 годах, денежная политика в 1996-1998 была слишком жёсткой. Правительство и ЦБ пытались победить высокую инфляцию и, как оказалось, сильно мешали экономике расти. Фантастическое распространение денежных суррогатов – тех же векселей РАО ЕЭС - было явным признаком этого. Ну, задним умом все крепки – тогда про ослабление денежной политики говорили в основном те, кто в тех же текстах бредил восстановлением планового хозяйства, так что неудивительно, что их не слушали. Но сегодня, в 2019, нет ни одного признака, что денежная политика (в России – А.Н.) слишком жёсткая. Поводок провисает.
Конечно, Константин Сонин предельно упростил некоторые вещи, особенно в части взаимодействия ЦБ и банков. Но для понимания сущности денежных механизмов это совсем не важно. Кстати, а стало ли что-то больше понятно от его объяснений, почему сейчас абсолютно излишне призывать российский ЦБ смягчать?