«Чай подавали с обгрызенным кусочком сахара»: как жители России понимали, что впереди тяжелые времена — Daily Storm
Что сейчас, что 100 лет назад первым делом исчезал рафинад!
Кто бы мог подумать, что весной 2022 года в магазинах России вдруг начнутся бои за сахар. Казалось бы, какая это редкость? Ну куда он может пропасть? Однако, если перечитать произведения русских классиков, вдруг выясняется, что исчезновение именно этого продукта считалось наиболее точным предвестником наступления тяжелых времен, поэтому им старались запастись на годы вперед. Давайте вспоминать!Россия. Наши дни. «Светлана Петровна, с богом!» — отправляя кладовщицу к покупателям, менеджер одного из магазинов напутствует ее так, как будто бы она собралась в атаку. А уже через секунду на ее тележку с сахаром накидываются с десяток старушек и не только — в числе «отвоевывающих» можно заметить даже молодых женщин. Хотя уж они-то вряд ли видели блокадный Ленинград и могут бояться его повторения.
Между тем, подобное происходило и раньше. Например, еще каких-то 100 лет назад сахарный песок считался чуть ли не роскошью и водился преимущественно у богатых. Вот как этот период описывался в литературе...
«Лавочник налил ему стакан и подал вместе с огрызенным кусочком сахару», — рассказывал в 1888 году в своей повести «Степь» писатель Антон Чехов.
«Чай, сахар и пшеничную муку держат только на случай приезда гостей, — вспоминал Михаил Салтыков-Щедрин. — Варенье и другое лакомство заготовляются на меду из собственных ульев, с солью обходятся осторожно; даже свечи ухитрились лить дома, тонкие, оплывающие, а покупные подают только при гостях». Этот эпизод можно найти в его романе «Пошехонская старина», который был написан в 1889-м.
Не изменилась ситуация и после того, как XIX век сменился XX веком. Александр Куприн, рассказ «Болото», 1902 год. «Окончив чай, он перекрестился, — пишет автор, — перевернул чашку вверх дном, а оставшийся у него в руках крошечный кусочек сахару бережно положил обратно в засиженную мухами жестяную коробочку».
Столь же грустно, если не сказать, что совсем рыдательно, рассказывается об этом и в романе Александра Грина «Алые паруса». Представьте себе Ассоль, которая еще не встретила своего Грея и живет со стареньким отцом. Девушка печально ходит по комнате и думает, что ей делать дальше. Денег нет. Еды — тоже.
«Она не взвешивала и не мерила, но видела, что с мукой не дотянуть до конца недели, — рассказывает литератор, — что в жестянке с сахаром виднеется дно, обертки с чаем и кофе почти пусты, нет масла, и единственное, на чем, с некоторой досадой на исключение, отдыхал глаз, был мешок картофеля». Писалось в 1916-1922 годах, но как будто про сегодня.
«В Москве жить становилось все труднее. В магазинах все припрятали, — словно вторил Грину певец Александр Вертинский. — Исчезли сахар, белый хлеб. Пить приходилось чуть ли не денатурат. Ничего нельзя было достать за все мои деньги. 9 января, 1918 год».
Однако еще страшнее было во времена ГУЛАГа, когда даже 13 граммов сахара почитались чуть ли не за наивысшую благодать. Например, колымский узник Варлам Шаламов будет прятать его даже спустя десятилетия. Все было классически лагерное — и полотенце вокруг шеи (чтобы не украли), и скатанное по той же причине одеяло, и засунутый под матрас хлеб.
«Я ел, как зверь, рыча над пищей, — вспоминал он в одном из своих стихотворений. — Казался чудом из чудес листок простой бумаги писчей, с небес слетевший в темный лес».
Но напоследок о хорошем. Сахар — это не только жизненно важный продукт, но и древний символ благополучной и сладкой жизни. А еще — некой энергетической чистоты. Неслучайно болгарская прорицательница Ванга перед тем как принять человека просила его принести с собой один-два кубика рафинада, которые перед приходом предлагалось подержать у себя под подушкой. А потом считывала по ним будущее.
«Почему сахар? Что запечатлено в его кристаллах, по которым ясновидящая безошибочно угадывает судьбу посетителя? — писала в своей книге «Правда о Ванге» ее племянница Красимира Стоянова. — Никто не мог ответить на этот вопрос. Не могла ответить и она сама».
]]>