Холокост: судьба человека
В августе исполняется 66 лет со дня приезда в Израиль замечательной женщины - Товы Ганот.
Родилась она в декабре 1927 года и была самой младшей в большой семье Тайх. Тогда ее звали Тойбеле. Жили они в городе Пулавы, на востоке Польши, под Люблином. В это время в городке из примерно 17 000 человек, евреев было чуть менее трети, причем, как поляки, так и евреи легко переходили с польского на идиш, а идиш и польский знали все. Евреи - врачи, бухгалтеры, юрисконсульты и банкиры, портные, сапожники, плотники, все жили, в общем-то, неплохо. В летние месяцы по вечерам гуляли по берегу реки, в окрестностях знаменитого на всю Польшу замка, а зимой, и это особенно любила Това, катались на лыжах. Экономическое положение евреев городка было несколько лучше, чем во многих других районах Восточной Польши. Совет еврейской общины официально признавался властями, работали еврейские школы, действовал Благотворительный фонд взаимопомощи...
Недалеко от Пулавы находился хорошо известный по еврейскому фольклору город Хелм с его «мудрецами»:
«Ты знаешь, Лея, - говорит хелмский меламед своей жене, - если бы я был Ротшильдом, я был бы даже богаче, чем он».
«Как это может быть? - удивляется жена. - Ведь вы оба имели бы одинаковое количество денег».
«Это верно, - отвечает меламед, - но я еще могу давать частные уроки».
Пасторальные времена
Именно в эти, пасторальные времена, Жаботинский предостерегал еврейский народ и призывал репатриироваться - уничтожить изгнание, пока оно не уничтожило нас. При помощи польского правительства Жаботинский надеялся эвакуировать более полутора миллионов евреев из восточной Европы и перевести их в Эрец Исраэль. Его программа была встречена в штыки большинством сионистских организаций. Они считали, что подобные идеи усугубят антисемитизм в Польше, да и в других странах Восточной Европы.
Особенно активно Жаботинский настаивал на легальной и нелегальной репатриации в Эрец Исраэль с 1936-го года. Он хорошо понимал, что происходило в Германии и был уверен, что только этот путь может спасти евреев от нацистской расправы.
Слова Макса Нордау, одного из основателей Всемирной сионистской организации, сказанные им Жаботинскому, стали понятны далеко не сразу.
- Это, молодой человек, логика; а логика есть искусство греческое, и евреи терпеть его не могут. Еврей судит не по разуму - он судит по катастрофам. Он не купит зонтика «только» потому, что в небе появились облака: он раньше должен промокнуть и схватить воспаление легких - тогда другое дело.
Конечно, молодежь увлекалась сионизмом, особенно его «социалистической» формой. Старшая сестра Тойбеле - Голда, участвовала в работе сионистского общества «Гордония», и, в принципе, планировала уехать в Эрец-Исраэль на практике реализовывать идею самостоятельного труда на своей еврейской земле.
Не успела.
Предчувствие приближающейся войны было, польское правительство видело выход из надвигающейся беды в военно-политическом союзе с Великобританией и Францией, заключили соответствующие договора, западные союзники обязались помочь в случае германской агрессии.
Договора, конечно важны, но не заменяют собственного военного потенциала. Польша и сама была не очень-то «вегетарианской» страной, совсем недавно с удовольствием поучаствова 14ee4 ла в разделе Чехословакии... В сентябре 1938 года Польша предъявила неспособной к сопротивлению Чехословакии ультиматум о «возвращении» Тешинской области. Поляков там проживало тысяч 80, но ведь и чехов было 120 тысяч.
Пока польские дипломаты в Лондоне и Париже ратовали за равный подход к решению «судетской» и «тешинской» проблем, польские и немецкие военные уже договаривались о линии демаркации войск при вторжении в Чехословакию.
В итоге Польша ввела свои войска и аннексировала Тешинскую область Чехословакии одновременно с вводом немецких войск в Судеты. Венгры тоже не отставали, и они отхватили кусок Чехословакии.
Но дружба с дьяволом привлекательна только в самом начале, это не союз равных, за это придется дорого заплатить, потому что одно дело пограбить беззащитную Чехословакию, а противостоять военной машине Рейха - совсем другое.
Так что понимание, что договора соблюдаются, когда это выгодно, в общем-то было, но надеялись, что во Франции и Великобритании решат, что Гитлеру Польши будет мало, на Польше он не остановится, что помощь Польше соответствует их интересам... Да и особого выбора у Польши не было.
Но, как оказалось, не только у евреев специфическое отношением к логике, тучам и зонтику, есть еще и англичане с французами. Только разница та, что у них и легкие крепче, и больше денег на лекарство.
Нависшая над Польшей угроза тогда еще не разразилась грозой над Англией и Францией.
Но время общения немецких и польских военных закончилось.
Все это хорошо понимали и в семье Тайх, было решено, что Тойбе и Голда пересекут близкую к ним восточную границу СССР, а остальные подтянутся туда позднее.
Война приближалась быстрее.
1 сентября германские войска перешли границу Польши, а уже к середине сентября польская армия перестала существовать, так и не получив реальной помощи. Было все, и героизм польской обороны Вестерплятте, где горстка польских солдат численностью 182 человека держала оборону против 3,5-тысячной группировки вермахта, был отчаянный, но безнадежный героизм, когда польская кавалерия атаковала немецкие танки... Часть летчиков угнала самолёты в Англию, часть пехоты с цветом польского офицерства оказалась в СССР.
Из 182 польских защитников Вестерплатте, оказавшихся в немецком плену, 158 дожили до конца войны. Судьба тех, кто перешел границу СССР, была трагичнее - путь у многих из них закончился в Катыни.
Тогда же, в сентябре, родители и брат Тойбе погибли в бомбежке. Сестры, Тойбе и Голда, пытались бежать, но куда они могли уйти? В потоке беженцев они смогли добраться только до городка Белжице, что в 35 км от Пулавы, там их и нагнали немцы.
«Открылись врата ада»
Евреев согнали в один район городка, превращенный в гетто, и обрекли их на смерть в страшной скученности, голоде и болезнях.
«Окончательное решение еврейского вопроса» шло своим чередом. В марте 1942 года начались массовые депортации в организованный в Майданеке концентрационный лагерь евреев из Польши и соседней Словакии, а с осени, наряду с организованным ранее мужским, там начал действовать и женский концлагерь.
В сентябре 1942 года пришла очередь и Белжицкого гетто. Направляемым в концлагерь говорили, что Майданек - трудовой лагерь, что они там будут работать, их будут кормить... Тогда в гетто и Майданек казался каким-то выходом...
В женском лагере Майданека в пяти бараках тогда содержалось 150-200 женщин, деревянные нары, холод ... Старшая сестра Голда заботилась о младшей, и когда Това заболела, то выжить ей помогла забота сестры.
Женщины, а Тойбе тогда было только 15 лет, работали там на перевозке различных грузов, на переборке вещей и сортировке личного имущества заключённых, прибывающих в лагерь - все должно было, по замыслу нацистов , служить Рейху. Работа продолжалась по 12 часов на ногах в холод, снег. Едой было 100 граммов хлеба и жидкий суп - это на весь день.
Постоянные осмотры и селекция... Так прошел практически год.
В июне 1943 - очередная селекция, эсэсовцы отбирали женщин в трудовой лагерь «Близин» (Blizin). Туда было отправлено около 5000 человек, грузовой поезд вез их в течение 3-х суток без еды и питья, а оставшихся в Майданеке убили 3 ноября 1943 года...
Прибывшие в Близин стояли на плацу еле живые, боясь пошевелиться. Шла очередная селекция.
С группой эсесовцев подошел элегантно одетый мужчина. Он спросил, есть ли среди прибывших портные, и увел эту группу. Потом отобрали сапожников для работы на кожевенной фабрике... Туда попала и Това с сестрой. Некоторое время они работали там, а затем были отправлены в Аушвиц (Освенцим), туда, где «Arbeit macht frei».
Там Тойбе получила номер А-15821. Казалось, что она перестала быть человеком, она стала номером.
Там, в Аушвице, она последний раз встретила старшую сестру Сару. Больше они уже не увиделись, Сара не прошла очередную селекцию...
В Аушвице лично занимался отбором узников для своих экспериментов «ангел смерти» - Йозеф Менгеле. Аккуратный пробор, мягкая улыбка, выглаженная темно-зеленая форма... Он приказывал узникам идти либо налево, либо направо.
Налево - смерть, направо - жизнь.
В ноябре 1944 года он отбирал очередную группу женщин. Для Тойбе и Голды вариантов не было, не пройти селекцию у Менгеле означало немедленно умереть. Возможно, что Менгеле остановил свой выбор на них, как на сестрах, он любил «медицинские эксперименты» на родственниках, особенно на близнецах.
Тову с Голдой отправили в трудовой лагерь Кратсау (Kratsau) в Судетской области в Чехословакии. Лагерь Кратсау был одним из филиалов концлагеря Гросс-Розен, его начальником была Лидия Дайнелова, отличавшаяся особой жестокостью даже на фоне остальных эсэсовцев. Она развлекалась тем, что до смерти избивала женщин, как вариант - травила ядом.
В конце 1944 года Менгеле понял, что война проиграна. Ему стало не до экспериментов. Ад Кратсау длился 7 месяцев. Но война шла к концу.
Наконец, наутро 9 мая 1945 советские солдаты открыли ворота лагеря. Около тысячи женщин, голодных, но уже свободных, вышли на свободу.
Это был день возвращения к жизни. Тойбе и Голда праздновали эту дату каждый год.
Им как-то удалось добраться до Люблина, как на это хватило сил - Тойбе после концлагерей весила 36 кг, была больна, высокая температура... В больнице Люблина ее подлечили, Голда продала пальто, это на некоторое время как-то помогло, она, как могла, заботилась о сестре.
Жених погибшей старшей сестры Сары, Цви Готхельф, при разделе Польши в 1939 году оказался на территории, занятой советскими войсками, а после войны, как польский гражданин, смог вернуться и сразу же начал поиски своей невесты Сары.
Там, в Люблине, он и нашел сестер.
- Как ты похожа на Сару, сказал он Тойбе.
- Это естественно, я же ее сестра.
Судьба свела их. Тойбе и Цви зарегистрировали брак в 1946 году и в августе 1949 года начали новую жизнь в Израиле. Польша была единственной из стран Восточного блока, позволявшей свободную еврейскую алию без виз или разрешений на выезд. Не то, чтобы они так сочувствовали алие, польские власти решали свою проблему - таким образом можно было не возвращать захваченную еврейскую собственность.
Здесь, в Израиле, Цви сменил фамилию на Ганот, он сказал, что нужно надеяться на себя, что старая фамилия - Готнельф (помощь Б-га) неактуальна, а Тойбе стала Товой.
Това прожила долгую жизнь. Пять концлагерей не смогли сделать ее безликим номером, она, как была, так и осталась человеком. Сейчас в Израиле живут 6 ее внуков и 7 правнуков. Когда на праздники собиралась семья, она говорила: «обнимая внуков, я чувствую, что победила Гитлера».
Сегодня различные «доброхоты» лепят ярлык «фашизм» куда ни попадя, девальвируя само понятие, толкуя «фашизм» расширительно, но забыть истинный смысл фашизма - значит, создать условия для его повторения.
За бокалом вина вспомните, что происходило во время тех страшных дней Второй мировой войны, вспомните Тову Ганот, и, в память об этом, повторите: «Никогда больше».
фотографии:
- Братание солдат венгерских и польских оккупационных войск в захваченной Чехословакии
- «Дружба с дьяволом». Рукопожатие польского маршала Эдварда Рыдз-Смиглы и немецкого атташе генерал-майора Богислава фон Штудница на параде «Дня независимости» в Варшаве 11 ноября 1938 года.
- Тойбе получила номер А-15821. Казалось, что она перестала быть человеком, она стала номером.
- Здесь, в Израиле, Цви сменил фамилию на Ганот, он сказал, что нужно надеяться на себя, что старая фамилия - Готнельф (помощь Б-га) неактуальна, а Тойбе стала Товой.