Заявление об условно–досрочном

Заявление об условно–досрочном
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Из пяти усиленного Олег Ильич отсидел четыре, освободился условно–досрочно и сразу уехал подальше от тех мест, где его знали. Компьютеров тогда еще не было. Говорили, что судимым менты выдают паспорта с номерами, в которые закодированна судимость, или нежелательная национальность. Вранье, зековские выдумки. Менты в те годы были тупые и ленивые, вряд ли до таких вещей могли додуматься.
Чтобы проследить, был ли гражданин судим, нужно было делать запрос через МВД.
Освободившись условно–досрочно, уехал Олег Ильич далеко — в другую страну, на Нарочь и оборвал концы. Здесь на Нарочи была у него одна женщина "заочница", с которой он вел переписку уже два года. Она отвечала ему правильными, как школьные сочинения, письмами. Звали ее Марина. Однажды прислала маленькую с уголком фотографию. Олег Ильич отметил — красивая. Марина была не местная, не мядельская и не нарочанская. Одевалсь и вела себя по–столичному. Не смотря на совсем еще молодой возраст — лет тридцать, имела ребенка — девочку–подростка.
Была еще одна причина, почему он выбрал местом новой, правильной жизни с нуля, с чистого листа — Нарочь. Олег Ильич был страстный рыбак.
При дефиците квалифицированной рабочей силы он, инженер строитель, тут же нашел себе должность прораба на большой стройке, быстро стал человеком нужным, влиятельным, полезным.
Была у Олега Ильича зеками–химиками в столярном цеху, на станке сделанная лодка с красивыми, точеными из цельного куска дерева, веслами, подвесной электрический мотор на автомобильном аккумуляторе. Такие рaзрешались, Снасти, удочки, блесны — коллекция. Нарочь он, знал превосходно. Завелись рыбацкие знакомства, завязалась дружба. Начальству местного ПМК дали из Минска знать, что заинтересованы в карьере Олега Ильича. Он переместился на должность старшего прораба.
Вскоре тихо без свадьбы и объявлений женился. Семье выдали большую квартиру в новом доме, который он сам же и строил. Три комнаты. Каждому отдельную. Такого счастья и комфорта Илья Ильич никогда еще не знал, радовался жизни.
Местные браконьерили по–страшному. Надзор смотрел на это сквозь пальцы. Это был их промысел исторически. Они этим жили. Но если появлялись залетные, их быстро вычисляли и сдавали ментам. И Олег Ильич сдавал. На рыбалку всегда ходил с биноклем.
— Понимешь, в этом озере рыбы так много, что при нормальной ловле, за тысячу лет не выловить, — говорил он.
Я привез из Минска и показал ему в действии электронную удочку. Он сказал, потрясенный
— Рыба сама идет в сачок?! Отдай мне эту вещь. Я тебя сторожем на турбазе сделаю.
Начальником ПМК в те годы был Федор Николаевич Пашкевич. Ему было двадцать пять лет и все звали его просто Федя. Федя оказался сыном какого–то большого московского начальника. Три года назад, за провинности на дипломатической службе, его сослали управлять стройкой на Нарочь. Если для меня зека, строительного раба, Олег Ильич оказывался кем–то в роде старшего надсмотрщика, то Федя был фараоном.
Каждый зек, не потерявший надежды на досрочку, носит с собой в левом карманчике возле сердца аккуратно сложенный листок с просьбой об условно–досрочном освобождении, с тем, чтобы в случае личного контакта с большим начальством, подать на подпись. Простым росчерком пера Федя мог изменить мою судьбу.
С Олегом Ильичом мы приятельствовали. Взяв на должность сторожа, он весьма облегчил мое существование. Я старался, быть человеком приятным и полезным. Он нашел во мне образованного и видавшего, как и он, тюрьму собеседника. Навещал. Для таких случаев я держал бутылку водки.
31 декабря 1982 беседы не получилось. После первых ста граммов Олег Ильич вырубился и уснул глубоким сном. Я понял, что его лучше не трогать. Он проспал не более часа, когда проснулся, сказал:
— Выспался, теперь всю ночь спать не буду.
И рассеянный, словно не до конца уверенный в реальности мира засобирался уходить. Потом, вдруг спохватился и спросил виновато:
— Ты Новый год где встречаешь?
Оказалось, один здесь в сторожке.
— Знаешь, что приходи ты ко мне. Марине ты нравишься. Будет еще и этот Федя, начальник ПМК. Напиши заявление на условно–досрочное. Подсунем ему на подпись, когда он выпьет.
— Всегда со мной, — сказал я и похлопал себя по сердцу.
С приглашением в гости у меня была одна проблема. Я уже вторую неделю жил в лесу, в строительном вагончике, спал вместе с собакой на полу, на украденном в доме отдыха матрасе. Олег Ильич прочитал мои мысли и сказал
Подойди на пару часов раньше, примешь душ, я тебе дам свой спортивный костюм.
Я пришел около восьми. Держал в руках сверток с чистым нижним бельем и полотенцем. Хотя дверь была открыта, я позвонил, чтобы не оказаться невежливым. Вошел. Олег Ильич валялся на диване в кратковременной коме, которое, а в ванной комнате возились Федя с Мариной.
Я ушел на кухню, сел там растерянный, через какое–то время голый появился Федя. Он проголодался после секса и хотел что–нибудь съесть из новогоднего холодильника. Увидел меня, испугался и спросил:
— Кто–ты? Что тебе нужно?
Не зная что сказать, я почему–то достал из кармана заявление об условно–досрочном освобождении и протянул ему на подпись.

Написал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать