Еврейская фамилия
Еврейская фамилия
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
В Иерусалиме живет моя родственница Рая. Ее муж несколько лет назад умер. Дочь со своей семьей уехала в Канаду. Рае под восемьдесят, она в здравом уме и полной памяти. Я, иногда, звоню и в разговорах пытаюсь вытащить из нее какой–нибудь эпизод, какую–нибудь деталь послевоенной Минской жизни. Рае одиноко, она рада звонкам.
— Скажи, Рая, ты сталкивалась с антисемитизмом после войны?
— Был один случай.
— Всего один?
— Ой, может быть и больше, но я была так занята, у меня не оставалось времени на антисемитизм. В шестидесятом году я закончила мединститут. Работала участковым детским врачом. Было в Советском союзе правило, врач приходил к больному домой. Я больше этого нигде не встречала. Сперва одна, потом мне дали медсестру, и мы с вдвоем ходили пешком по своему нашему участку в любое время года, в любую погоду. Вот однажды, в частном секторе возле Комаровки началась эпидемия дифтерии. Привез инфекцию из Падгая подросток. Я его до сих пор помню, такой худенький беленький мальчик. Симптомы невыраженные. Я его осматривала – внешне здоровый ребенок. Только мазок показал дифтерию. Знаешь, какая тогда была плохая гигиена. Заразил сразу несколько детей, а те других. Я доложила начальнице поликлинники, что существует эпидемическая опасность, она мне говорит, давай справляться своими силами. Если заявим эпидемию, у всех будут неприятности. Твой участок, значит у тебя в первую очередь. А я ей говорю:
— Плевать мне на ваши неприятности. Сегодня у меня на участке пять случаев, а завтра будет двадцать пять. Вы сами знаете, что такое дифтерия. Если вы не объявите эпидемию, я к главному санитарному врачу города пойду, все ему расскажу.
А начальница, красивая такая русская женщина, говорит:
— Почему это вам больше всех нужно.
Я обиделась, а она смеется. Что я могу ей сказать, когда смеются, я тоже смеюсь. А она перестала смеятся, посмотрела на меня печально и говорит:
— Ничему вас жизнь не учит. Ладно, пиши докладную, объявим эпидемию.
А когда я уже собралась уходить она вдруг спрашивает:
— А что это за такая фамилия у тебя, Гусева? Совсем не еврейская фамилия.
А я не знаю, что ей сказать, об этом как–то никогда не думала. У нас все Гусевы, и папина сестра – моя тетка — Гусева.
В тот же вечер рассказала папе эту историю. Он улыбнулся и говорит, что в двадцатые годы, когда еще не было такого контроля, евреи могли записываться в документах, как хочешь. Я взял и записал всех на русскую фамилию Гусевы. Думал так лучше будет. Только нашим р в Будо–Кошелеве это никак не помогло. Их всех в октябре 1941 года убили.
Я спрашиваю у него:
— А какая была еврейская фамилия?
Папа говорит:
— Гусак.
Я спрашиваю:
— Какая разница: Гусева или Гусак?
Папа говорит:
— Неужели ты не чувствуешь.
— Нет, не чувствую.
— А твоя русская начальница чувствует.
Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать