Калейдоскоп

Над головой со скрежетом и грохотом прошел сабвей.
— Минута молчания, — подумал он.
— Четвертую стрит закрыли, там флимаркет! — кричала она, пытаясь преодолеть адские звуки.
— Какой все же бычатник — этот Брайтон, — подумал он.
– Пошли посмотрим, я тебе обещаю, что ничего покупать не буду. У меня и кеша нет. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. А я тебе вечером сделаю все, что ты захочешь. Она тащила его за руку через забитую трафиком улицу под эстакадой.
Последнее "сделаю тебе все, что ты захочешь" прозвучало уже в тишине. Он подумал и согласился.
Они все–таки купили какую–то поддельную сумочку Гучи с блестками и уже собирались уходить, когда чуть было не споткнулись о грязного бородатого старика в сандалиях и в хламиде, который сидел по–зековски на корточках возле синагоги. Перед ним, на развернутом махровом полотенце лежали плетеные из цветной проволки браслетики, амулеты, ожерелья из камешков и какая–то продолговатая штука.
— Смотри, — хихикнула она, — похоже на искусственный член.
Старик смотрел на них и улыбался, обнажая коричневые пеньки зубов.
— Симпатяга, — сказала она.
— На твою булку смотрит, — сказал он.
— Можно я ему отдам, — сказала она. Он пожал плечами, мол делай что хочешь. Она протянула булку с маком, которую они купили у торговки на выносном столе возле Голден Лейбл. Булка была еще теплой. Старик благодарно кивнул, взял булку и сразу же стал есть.
— Голодный, — сказала она. Он наверное и пить хочет. Отдай ему свой снэпл.
— Да я уже пил из бутылки, — сказал он.
— Да какая ему разница.
"Не е*ет а дразнится", — почему–то вспомнилась ему старая армейская проговорка. Не с кем поделиться, жена не поймет. Другое поколение. Он печально улыбнулся самому себе.
Она она забрала у него из рук бутылку с напитком и протянула старику.
— Что это такое? — спросил он показывая пальцем на продолговатую штуку и в самом деле похожую на член. — What is it? – спросил он у старика.
Старик не отвечал и только улыбался.
— Да он глухой, — догадалсь она.
Старик бережно, двумя руками взял член и протянул им. Она отвела руки за спину. Тогда старик, зажмурив один глаз, стал смотреть другим в отверстие, которое было в головке члена, медленно вращая устройство вокруг оси.
— Что он хочет показать нам? — спросила она. Возьми у него эту штуку. Посмотри. Потом протрешь руки спиртовой салфеткой.
Он взял устройство, стал смотреть в отверстие, как показывал старик и вдруг отшатнулся и сразу же приник опять.
— Не может этого быть, — сказал он.
— Что там, что там? — она стала капризно теребить его за плечо.
— Ну, вот ты все сбила! – воскликнул он с сильным огорчением.
— Что это, что это такое? – не успокаивалась она.
— Калейдоскоп, — сказал он.
— Ой, как здорово, давай его купим. Мы его помоем, я в него тоже буду смотреть, — сказала она.
Когда они вернулись к себе домой, он взял калейдоскоп и ушел в свою рабочую комнату. Прошло около часа.
— Ну, что ты там все смотришь, — вдруг спросила она обиженным голосом.
Он ничего не сказал, только поднял указательный палец вверх. Этот дурацкий жест и идиотская улыбка, которая появлялась у него на лице, когда он думал о чем–нибудь своем, больше всего ее раздражали.
— Ну, что там? — спросила она нетерпеливо.
— Галактика UDFj–39546284 изнутри.
— Этот ответ показался ей почему–то смешным.
— Дурак, — сказала она и ласково толкнула его в плечо. Он охнул и впился глазом в маленькое отверстие на конце трубки. – А сейчас что? – спросила она.
— Строение ядра атома цезия.
— А атома бриллианта там нет? — спросила она. Помнишь, что ты мне обещал?
— Помню, — вздохнул он и вдруг засмеялся.
— А что сейчас? — спросила она.
— Да так отмахнулся он.
— Нет, скажи, — она дурашливо потянула его за волосы.
— Глаз мухи дроздофилы.
— Фу, какая гадость, — сказала она.
— Очень красиво, хочешь посмотреть?
Она неловко схватила устройство
— Только не встряхивай, — сказал он. — Если встряхиваешь, меняется картинка.
Она посмотрела в отверстие и вскрикнула.
— Что там? – спросил он.
— Ничего, — сказала она.
– Так мы будем сегодня трахаться или нет?
— Да, конечно, — сказал он виновато.
— Когда? – спросила она.
Он посмотрел на нее и понял, что ответ может быть только один: «Прямо сейчас»
— Пойдем в ванную, — сказал он.
— Нет, — сказала она, я хочу здесь. Когда она возбуждалась, то сквернословила. – Здесь на этом еб*льном станке. Она указала на старую широкую тахту. – Она так классно скрипит. А эту штуку я положу вот так. Пусть они на нас смотрят.
Он хотел что–то возразить, но она успела закрыть его рот поцелуем.
— Ох, — сказал он через полчаса, — что с тобой случилось, ты еще никогда так не трахалась?
— Это потому, что я очень тебя люблю, милый, — сказала она с той невозможной фальшью, с которой играют статисты в порнофильмах. Это ощущение дополнялось еще тем, что обнаженной она была необыкновенно порнографически красива.
— Ты кончил? — спросила она заботливо по–матерински.
— Да, — сказал он.
— Ну, тогда иди мойся, — она ласково шлепнула его по ягодице.
"Странно она себя ведет, — подумал он, — обычно первой мчится в ванную, боится забеременеть."
Через двадцать минут, когда он вернулся, его глазам предстало фантастическое зрелище.
Она лежала на ковре, широко, как в гинекологическом кресле, раскинув ноги, а из ее лона вылетали светящиеся шары. Они плавали подобно мыльным пузырям в воздухе, и лопались, если соприкасались с чем–либо.
— Что случилось, что ты здесь делала?! – воскликнул он.
— Я игралась с этим, — сказала она плачущим голосом.
— С чем?
— Ну, с этим членом.
— Как игралась? Говори правду.
— Ну, все ему показывала и один раз вставила вот сюда. А потом это из него выскочило. Смотри, оно густеет! — завизжала она. — У меня там что–то шевелится!

(р) Роберт Шекли. Плохой перевод с английского Рабинович.

Написал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать