Можно ли притушить духовное возрождение пеной либерального психобормотания?

https://inosmi.ru/politic/20201029/248424356.htmlValeurs Actuelles, Франция Преподаватель истории Брюно Риондель считает, что только национальные дебаты с умеренными мусульманами, политиками, учеными и представителями других религий помогут избавить школу от исламизма. Так как у школы нет никаких рычагов для противостояния исламистам.Исламизм в школе: «Столкновение цивилизаций начинается с нескольких грубостей» (Valeurs actuelles, Франция)Ислам в Европе29.10.2020362711Кантен Остер (Quentin Hoster)В период между терактами в «Шарли Эбдо» и Батаклане вышла книга «Неуместные соображе

https://inosmi.ru/politic/20201029/248424356.html

Valeurs Actuelles, Франция

Преподаватель истории Брюно Риондель считает, что только национальные дебаты с умеренными мусульманами, политиками, учеными и представителями других религий помогут избавить школу от исламизма. Так как у школы нет никаких рычагов для противостояния исламистам.

Исламизм в школе: «Столкновение цивилизаций начинается с нескольких грубостей» (Valeurs actuelles, Франция)

Ислам в Европе

29.10.2020362711

Кантен Остер (Quentin Hoster)

В период между терактами в «Шарли Эбдо» и Батаклане вышла книга «Неуместные соображения о школе, исламе и истории во Франции в эпоху глобализации» преподавателя истории Брюно Рионделя. В тот момент эта работа навлекла на себя критику СМИ, но после убийства Самюэля Пати она вновь указывает на оправданность сделанных в ней выводов. Беседа с автором.

«Валер актюэль»: Проблема распространения исламизма в школе известна как минимум со времен дела о «ношении хиджабов в Крейе» 1989 года. Как вы можете охарактеризовать и объяснить его неумолимое продвижение?

Брюно Риондель: Эта проблема проявляется в невежливом поведении, а также оспаривании официальных знаний. Существует меньшинство учеников, которое было обработано другими людьми: они преподают исламо-корректную историю, вступающую в конфликт с нашей. Я бы сказал, что существует некое коллективное отрицание. Мы пытаемся рассматривать это как социальную, культурную и социологическую проблему, но на самом деле все гораздо глубже. Мы сами погрязли в отрицании, столкнувшись с людьми другой культуры, намного более радикального и средневекового склада ума, готовыми умереть за веру. Для нас это нечто совершенно непонятное, внушающее страх. Мне доводилось преподавать в проблемных школах, где некоторые ученики несли полную чушь. Например, о том, что соборы были построены мусульманскими иммигрантами в XIII веке или что Америку открыли мусульмане. За этими молодыми людьми стоит настоящий тоталитаризм, который пытается исказить историю по кораническим лекалам. В конечном итоге, эти ребята больше верят священнику, чем преподавателю светской школы.

— Как эта фальсификация истории проявляется на ваших уроках?

— Прежде всего, когда ученик заявляет вам нечто подобное, здесь всегда есть элемент провокации. Это также отражает разрыв, неприятие. Лет десять назад, когда мы обсуждали в классе ислам в Средневековье, я написал на доске «Мухаммед». Одна девушка заявила мне: «Это кощунство, потому что нужно писать не „Магомет", а „Мухаммед, да пребудет он с миром". Это знак уважения». Я возразил, что мы в светской школе, а не в мечети. Но другой ученик все равно добавил: «Еще точнее нужно писать «Мухаммад, да пребудет он с миром».

— Видите ли вы преемственность со времен тех «слабых сигналов» радикализации до убийства Самюэля Пати?

— Речь идет о столкновении цивилизаций, которое начинается с нескольких грубостей. У многих среди молодежи дальше этого дело не пойдет, но можно наткнуться и на настоящих радикалов, таких как убивший учителя в Конфлане молодой чеченец.

— Считаете ли вы эффективными принятые национальным образованием меры, такие как формирование Совета светских мудрецов или групп по «республиканским ценностям»?

— Нет, потому что занимающиеся их реализацией люди придерживаются конформистской риторики. В них нет отваги. Для эффективных действий в этой сфере нужно решиться пойти против политкорректности, говорить потенциально шокирующие, но реалистичные вещи. Но эти люди продолжают жить в пузыре и не осознают, насколько проблема стала шире их.

— Как, по-вашему, можно спасти школу из этой ловушки?

— Думаю, однажды придется начать общенациональные дебаты с мусульманами, поскольку мы никогда не ведем с ними диалог. Главная проблема в том, что мусульмане рассматривают Коран как нечто нерукотворное, слово божье. Замена даже одной запятой выглядит в их глазах кощунством. При этом нужно не переставлять запятые, а вычеркивать целые строфы, которые призывают убивать неверных, иудеев, христиан… В этом камень преткновения.

Существуют умеренные мусульмане, которые понимают это, но, к сожалению, не могут ничего предпринять из страха стать целью фетвы. Именно поэтому нам нужны освещаемые в СМИ национальные дебаты с умеренными мусульманами, политиками, учеными и представителями других религий.

— Какие рычаги для противостояния с исламизмом есть у школы?

— Не думаю, что они вообще существуют. В конце концов, мы просто госслужащие, которые работают в установленных рамках. Действовать должны политики, а мы последуем за ними. Сейчас есть какие-то намеки на борьбу с радикализацией, но у меня нет к ним доверия. Нужно гораздо больше.

— Все усилия национального образования ничего не дадут, пока общество в целом не осознает ситуацию?

— Да, думаю, нужно поднять вопрос настоящей встречи с исламом, который все еще остается теократическим, политическим и идеологическим, сохраняет в некоторых случаях средневековое измерение, отказывается от обновления и согласования с остальным миром. Думаю, определенные вещи требуют осознания, необходим спасительный шок для отхода от отрицания.

— Каким вы видите будущее этого школьников, идеологически обработанных, которые считают себя жертвами и объектами исламофобии?

— Если ученик остается на уровне интеллектуальной обработки, он еще может измениться. Но если он теряется в насилии, его будущее сомнительно. Школа делает все возможное, сообщает о радикалах, но дальше дело не идет. Она скована по рукам и ногам, решение проблемы не зависит от нее.

— Ваши коллеги также оценивают ситуацию?

— Некоторые, те, у кого 20-летний стаж, никогда не ставили перед собой этот вопрос. Если бы я заговорил с ними об этом до гибели Самюэля Пати, думаю, они посчитали бы, что я перегибаю палку. Так и произошло после выхода книги пять лет назад. О ней говорила лишь горстка смелых людей в «Валер актюэль», «Фигаро», "Козер"…Несколько раз от моего участия в передачах отказывались, бывало за три часа до эфира. Потому что люди боялись моей книги. Сейчас все это представляют как открытие, хотя я говорю об этом пять лет…

— Как вы думаете, нынешнее осознание продержится всего несколько недель, а затем сойдет на нет вместе с интересом СМИ?

— Думаю, случившее стало шоком. Других людей тоже убивали при ужасных обстоятельствах, но все задвигалось в тень, даже при гибели полицейских: ее списывали на связанный с их профессией риск. Но сейчас полного благих намерений школьного учителя обезглавили по дороге с работы. Это был шок для преподавателей, учеников и родителей. Безусловно, это поворотный момент.

— Но хватит ли его, чтобы справиться с отрицанием и превратить возмущение в правильные вопросы?

— Все будет зависеть от политиков. Эммануэль Макрон заверил, что исламисты больше не смогут спать спокойно. Если за этими словами последует дело, будет просто прекрасно. Но если это просто политическое заявление, будет спад, пусть и не очень надолго. Думаю, в ближайшие недели и месяцы нас ждут новые происшествия…

___________________________

1. Но разве эти молодые люди исповедуют традиционный ислам? Разве традиционный ислам мыслим в современном атеистическом, урбанистическом, технически развитом буржуазном обществе? Разве речь не идёт о современной "реконструкции" ислама, рядящейся в архаичные одежды?

2. Разве вспышка исламской духовности (своеобразно интерпретируемой применительно к реалиям XXI века) не есть реакция на проблемы современного буржуазного общества и на проблемы интеграции "людей второго сорта" в современное буржуазное общество?

3. Французский педагог предлагает увлечь исламскую молодёжь перспективой "перевомечетивания" в ислам либеральный, политкорректный, вегетарианский. Есть ли перспектива у такого ислама? Может ли он увлечь массы молодёжи в период нарастания острых кризисных явлений во Франции и во всём мире?

4. Что может предложить в плане духовном современное западное общество, непреклонное в массировании собственной толерантности, исламской молодёжи? Чем оно может увлечь исламскую молодёжь? Ведь молодые люди идут в мечеть не от хорошей жизни и не от избытка энтузиазма. Им просто неуда больше пойти.